За высокими стенами

Фили

Она выскочила на балкон как ошпаренная, и он едва поспевал за ней, вслушиваясь в ее бормотание: - Какой кромешный кошмар! Боже, Фили, ну, о чем ты, Ауле ради, думаешь? От волнения ее ладошки вспотели, и лицо покрылось красными пятнами. Такой ее застал Фили несколько мгновений спустя. - О, Эру! Ты что, вышел прямо вслед за мной, - ее рот никак не мог захлопнуться, и она с раскрытыми устами в ужасе смотрела на него. После чего, вдохнув и протяжно выдохнув, осела вдоль стены. Он подошел и сел на корточки перед ней, медленно прижав к своей груди. Гномка начала всхлипывать, и он уложил ее голову себе на плечо, целуя в висок. - Не волнуйся, - он продолжал гладить ее затылок, ища в себе силы продолжить, - я пришел, чтобы попрощаться. - Что? - вскинула она голову. И он, завороженный ее ясными глазами, замолчал. Они бы просидели так еще вечность, если бы не услышали преувеличенно громкий голос Кили. - Да нет же, мам! Я говорю тебе, он ушел отлить... - Кили! - ее возмущение таким жаргоном ничуть не смутило младшего брата. - Ну ты поняла, мам! Да куда ты...Да не беги же так! - Я знаю, чего вы оба добиваетесь, - в ее голосе слышались предупреждающие нотки, - но я видела, как он шагнул в сторону балкона. И как бы твой брат ни сопротивлялся, есть вещи важнее сейчас! На широком балконе было два дверных проема, стоящих совсем рядом. Фили подхватил испуганную гномку за руку и юркнул в одну из дверей, едва его мать и Кили перешагнули порог другой. И дверь оказалась закрыта. Заперта кем-то снаружи на все замки! Чуть не выругавшись в голос, Фили толкнул Леа за широкую портьеру, а сам пристроился рядом. Места не хватало, и оставалось лишь рассчитывать, что Дис с годами ослепла и не увидит его в полутьме. Некстати вспомнилось, как дядя Торин говорил, что в детстве она зорко и метко стреляла на самых длинных дистанциях даже в сумерках. Дис шагнула на балкон и подошла к перилам, стоя к ним спиной. Кили, вбежавший вслед за ней, огляделся по сторонам и в ужасе заметил брата, а рядом с ним - торчащие из-под длинной шторы женские туфли. Посмотрев на старшего со взглядом «ты-мне-еще-за-это-должен-будешь-засранец», он шагнул к матери, обнял ее и развернул, удерживая за предплечья. Фили мог расслышать гномье наречие, но не мог слышать всего их диалога. Может, дело в свете Луны, может, в том, что его мать перестала беспокойно накручивать кольцо на пальце, или в том, что Фили сейчас стыдливо прикрывал зад в углу балкона, натягивая на себя полупрозрачную портьеру как стеснительная девица, но ему внезапно показалось, как никогда прежде, что его братишка повзрослел. Кили что-то тихо и уверенно втолковывал матери, обнимая ладонями ее лицо. Пару раз вздохнув, она кивнула и крепко его обняла, уткнувшись влажными глазами в плечо. Кили был еще совсем юн, а уже перерос ее на полголовы. Явно будет как дядя Торин, когда вырастет. Когда они отстранились друг от друга, сын взял мать под локоть и повел вдоль балкона обратно к выходу, постоянно отвлекая ее внимание, чтобы она не повернула головы. Уже у выхода он спросил ее: - Мама, а зачем ты искала Фили? - Зачем... - она словно опомнилась, замолчав, и, чуть нахмурившись, твердо продолжила, - затем, что пришли дурные вести, дорогой. Границы прорваны орками, и твой дядя уже собирает гномов для похода. Они вышли, и Фили смог спокойно выдохнуть. Одна беда миновала. Но, видимо, за ней пришла другая. И она куда страшнее гнева матушки. Нахмурив брови, он пытался прикинуть, откуда твари могли зайти на их земли, когда, словно фурия, выскочив из-за укрытия, Леа резко повернулась к нему. - Она же еще не сказала тебе! Ты сам только узнал об орках, Фили, - голос девушки сделался обвиняющим, - так что даже не думай снова вешать мне лапшу на уши! Куда это ты собирался уходить? От мрачно взглянул на нее. «Знает меня, как свои пять пальцев!», - он действительно уже прикидывал, как скажет ей, чтобы лишний раз не объясняться, что имел ввиду прощание перед их славным походом на орков, а не свой собственный путь на другой конец света. Подальше от нее.

Зена

- Куда опять ходила? - спросила гномка, не вставая с кровати. - Все туда же. - И как? - Зена перелистнула страницу. - Все так же. - Просто невероятный диалог. - Да, настоящая драма, - на этих словах едва вошедшая девушка повалилась на кровать. На последнее жалование они купили себе одинаковые светлые платья с пышными рукавами. Льняная ткань быстро мялась, и приходилось стараться не подминать наряд о кровать и спинки и кресел. Но сейчас Ирма, похоже, лежала просто без сил. В день Дурина каждый уважающий себя гном чтит память предков, приносит возношения. И так как это праздник столь семейный и близок каждому, его принято отмечать с родными у домашнего очага или на пиру в замке подле короля, или даже у жертвенных алтарей с молитвами к Валар. Однако день рождения одного из самых известных гномов — это праздник не узкого круга, и уже как день их острог затопило гномами со всех концов Средиземья и подарками от них же. Гномы уже сбивались с ног: принцесса Дис с ее представлениями об именинах явно полагала, что это праздник должен быть величавее дня всех Длиннобородов. С каждым годом день Торина Дубощита отмечался все грандиознее, пиры были все вкуснее, вино – все слаще. Те гномки, что были старше, говаривали, что Трор в свое время отмечал свой праздник почти неделю, поэтому их королю еще есть куда стремиться. И хотя Зене казалось, что за годы прошедших праздников она знала о пиршествах в Эред Луине все, теперь ей приходилось видеть совсем чудовищный наплыв гостей - каждый год им удавалось удивлять ее все больше. Впрочем, то была заслуга их короля: с тем, как укреплялась его власть и королевство, росло и число союзников. А может, то было заслугой принцессы Дис и ее желании гулять на широкую ногу даже в столь скудное время. Как правило, прислуга работала до упаду весь праздник и в дни после него, вычищая замок. Тут же все становилось гораздо сложнее! Сегодня их разделили на смены, чтобы одни могли выспаться и обслужить всех новоприбывших гостей утром с полными силами, пока другие слуги в течение ночи бегали, подпрыгивая, с яруса на ярус. Ведь очевидно, что после таких безумных гонок, ни на какие утренние поползновения от них рассчитывать не приходится. Гномка с ужасом думала о том, сколько работы свалилось на них. С еще большим ужасом она думала лишь о том, сколько работы завтра упадет на нее. Из-за дождя и слякоти праздник пришлось перенести из парка внутрь, и Зена была за это несметно благодарна, ведь иначе на ее плечи снова легли бы заботы о цветах и парке, которые она терпеть не могла с одинаковой силой. Сегодня же она могла выспаться или проваляться на кровати, чем она, собственно и занималась, листая роман в кожаном переплете. Ее подруга все это время не издавала ни звука, но и не казалась спящей. - Ты не заболела? - бросила гномка, хотя ей вообще-то было плевать. Телом Ирма была девой здоровой, так что вылечиться – дело несложное, а вот ее беспокойные мысли волновали ее соседку куда больше. Ее нужно было разговорить. Не захочет делиться, так хотя бы отвлечется болтовней. Самой Зене это помогало, хотя она, когда была не в духе, была страшнее самого Мелькора, поэтому никто особо и не пытался. Ну, разве что Ирма. Гномке - и в этом она не признается и с клинком у горла - чертовски повезло с подругой. - А? - Ты вчера так долго провозилась в саду, а потом и этот дождь, - краем глаза она следила за реакцией девушки, но спинка кровати скрывала ее лицо. - Я в порядке, - и подумав, добавила, - рассчитывала сегодня попасть в архив. Опять. - Почему не пустили в этот раз? - Не дали разрешения, - она ненадолго замолчала, и Зена представила, как подруга по привычке жевала губу, - для этого нужен сопровождающий, а никто со мной там возиться не будет. Гномы уж больно стойко стерегут свои летописи, - губы растянула ухмылка, - никогда бы не подумала. Дождь тихо барабанил где-то на улице. В их коморке не было окон, как и во всех остальных палатах замка кроме королевских, разумеется. Вот уж где было много света и чистого воздуха. А впрочем, грех было жаловаться. Буря и гроза поднялись внезапно, и теперь кругом еще с неделю будет холод и грязь. У них же, за толщами каменных стен, сквозили лишь тепло и уют потрескивающих в камине бревен. - Так, значит, летописи, - гномка нарочито внимательно постучала пальцем по подбородку, словно что-то припоминая, - и они нужны тебе для... - Не пытайся, это будет секретом, - в девичьем голосе скользнула улыбка. - Ох, ну же! - роман был отброшен в сторону, - я видела письменные принадлежности среди твоих вещей, - взгляд Ирмы пронзил ее холодом, и она поспешно вскинула руки, обороняясь, - я не рылась в них! Заглянула лишь, когда ты доставала книгу. Зена повела рукой, указывая на роман, который сама же только что швырнула в сторону, подавшись вперед. Виновато улыбнувшись, она подняла томик, одолженный у подруги, и разгладила корешок. Молчание продолжалось. Зена решила, что ей уже не ответят. Полгода такой крепкой дружбы! У нее, хотя она и не признала бы, редко с кем так ладно шли отношения. Ирма была верной, спокойной, умной. Хорошей. Скрестив пальцы на ногах, она забросила последнюю удочку: - Ты что-то хочешь найти здесь? Ответом было многозначительное молчание. - Мм-м…Переписать? Потупив взгляд, Ирма думала, пока снова не подняла глаза и не посмотрела на подругу, взвешивая, можно ли ей довериться. Что-то решив для себя, она едва заметно кивнула и заговорила: - Да. – дева глядела ровно на нее, - мне нужны подробные чертежи Эребора и его окрестностей.