Финал

В большой коридор проникало много светло-синего цвета. Белый пол будто подсвечивался холодно-голубым оттенком, а молочные стены отбивали от него блики. В это теплое майское утро не хотелось даже подниматься с кровати, дивана или любого другого более-менее мягкого места. Даже надоедливые птички поддались общей лени и на мгновения заткнулись. Эта светлая, длинная комната соединяла собой места обитания некоторых участников на втором этаже. На первом и третьем такие коридорчики также присутствовали. Тут каждый день можно было встретить представителя хотя бы одной страны, а также поговорить на своем корявом английском, что Катерина благополучно и делала почти каждый день пребывания на «Евровидении». Катя проснулась часа два назад. Хоть разница во времени между Роттердамом и Украиной не такая и большая, ее внутренние часы с грохотом разбились о белые стены той комнаты, что на время участия в самом популярном музыкальном конкурсе Европы она должна была называть своей. А может дело вовсе и не в разнице во времени? Она просто устала. И много думать не надо, чтобы понять, что ее жизнь кардинально изменилась. Если ещё два года назад их группа с большим трудом пробивалась на малоизвестные фестивали, то сейчас многие сцены и немало стран хотят заполучить их. Утром Катя хныкала в подушку, а уже после, встав с кровати, поняла, что забыла почти весь прошлый день. Она прыгала, бегала и просто энергично двигала всеми конечностями. Хотелось позвонить всем родственникам, друзьям и даже гребанным одноклассникам, номеров которых у неё и в помине не было. Но после того как Катерина рационально обдумала ситуацию, она поняла, что все родственники, и тем более друзья скорее всего усвоили ее выход в финал, напились и поздравили ее настолько громко и эффектно, что у всего Киева, и не только, заболели уши. Выпив стакан воды, мельком посмотрев сообщения в социальных сетях, и уяснив, что никто из ребят еще не проснулся, девушка решила прогуляться. Вчера она первая легла спать, так и не отпраздновав долгожданный проход в финал. Свой чемодан она складывала, без преувеличения год, репетируя все варианты проведения Евровидения. Поэтому в него были помещены все самые необходимые и не очень вещи. Надев светло-серые штаны на резинке и легкую синюю кофту с длинными рукавами, девушка вышла в коридор, сразу же ощутив, как темно было в ее комнате с плотно закрытыми шторами.

За одну ночь Давид узнал об Украине столько всего. Начиная с местоположения и популярных фактов, которые скорее всего мифы или стереотипы, заканчивая биографией жительницы этой страны, выступления которой поразили бедного итальянца до глубины сердца. Оставив острую стрелу гнить. Не вытащить, иначе кровь хлынет новым потоком, пачкая все вокруг, но оставлять тоже нельзя, иначе он будет медленно умирать, пожиная горькие плоды своего временного увлечения. И он даже не видел ее вблизи… Это болезненная увлечённость одним выступом, призрачным образом, пугала. А вдруг в жизни она другая? И сейчас, сотый раз читая перевод ШУМА, он влюбляется в того, кого нет? Хочется рыдать, рвать волосы и кинуть, наконец, бутылку вина в стену, чтобы та, разбившись на множество мелких кусков, брызнула темно-красным, как его кровь, фонтаном. И он, черт возьми, даже не говорил с ней. Он все же, не сдержавшись, кидает подушкой в многострадальную стену, разбудив Томаса, который заснул на диване. — Да что с тобой? — мямлит гитарист, кидая обратно подушку, которая после удара со стеной, больно приземлилась ему в спину. — Ничего, все идеально, — саркастично говорит солист, смотря в глаза другу, и губы Давида изгибаются в издевательской улыбке. Он хватает плечи руками и легко бьется головой о середину верхних конечностей. — Да, согласен, у тебя всегда все идеально, — тихо говорит Томас, смотря на него взглядом полным непонимания, легко поднимая брови вверх, а после садясь на диван, опирая голову на руки. Примерно через минуту Дамиано уже выходит из тесной комнаты одетый в первые попавшиеся джинсы и в чёрную футболку с белой надписью на английском, которую он не собирается переводить. А коридор второго этажа совершенно пуст. — Ну да, никто не соизволил встать пораньше, — тихо шипит парень на итальянском языке. Солист решил походить по другим этажам, краем сознания надеясь встретить представителей других стран. На третьем этаже никого не было, только кто-то по неосторожности забыл белый рюкзак на диване вдоль стены. Спускаясь на первый, он особо и не надеялся увидеть хоть какую-то живую особу. Но.… Она сидела на белоснежном диване, что так красиво оттенял ее чёрные волосы. Совершенно обыкновенная. Без макияжа, яркого наряда, но до ужаса сногсшибательная. Своими тонкими, изящными пальчиками она писала что-то в телефоне. От ее вида, такого простого, живого, кровь стынет в жилах не меньше. И вот сейчас, именно в этот момент, он узнает какая она, Катерина Павленко, в обычной жизни. — Привет, — первое слово на английском дается ему довольно сложно. Вся грудь горит, а ком в горле не дает нормально изрекать свои мысли. Поэтому такое простое приветствие он говорит еле разборчиво. — Привет, — ее английский понятен еще меньше, но голос от этого не хуже, нотка неуверенности, растерянности придает ей шарма. Хотя она сама по себе сплошная концентрация шарма.  — Я слышал вашу песню, вы выступили очень круто, — отозвался итальянец. — Спасибо, — в голове девушки крутилось, как можно было произнести это в несколько раз красивее. — Как вам тут, в Роттердаме, нравится? — Давид очень не хотел заканчивать разговор. — Да як тобі відповісти*? — Дамиано ничего не понял, но на вид девушка была очень взволнована, может он сказал что-то не то? — Что? — Красиво, Роттердам очень красивый, — с улыбкой проговорила девушка. — Может, тогда прогуляемся вместе? — Давид честно не понял, как это предложение вылетело у него изо рта. — Да, конечно, — Катя честно не поняла, как этот ответ вылетел у нее изо рта. В их двойном замешательстве виноват только светло-синий туман. И точка.