Хогвартс и Камелот. Часть 1. Начало.

      Утро в Годриковой впадине начиналось для Розиты одинаково. Она выходила к колодцу набрать воды, купить на местном рынке кувшин свежего молока, поговорить с  жителями. Деревня была полумагической, магов было предостаточно, даже тех, кто помнил Розиту четырёхлетней девочкой. Деревню назвали в честь её брата лет пять назад, его уважали, им гордились. Пожилые соседки помнили ещё её родителей и делились воспоминаниями. Розита слушала с удовольствием, поскольку практически ничего о них не знала, и не помнила. Конечно, она скучала по школе, по брату, по Хельге и Ровене, с которыми переписывалась.       Но больше всего она скучала по нему. Салазар снился ей, едва ли не каждую ночь. Она вспоминала его запах, ей до боли хотелось его увидеть, обнять, услышать голос. Сотни раз она собиралась написать ему, писала, читала письма и рвала, снова писала. Конечно, она сказала бы ему, если бы не те его слова... Они вспыхивали в мозгу ярко, чётко — будто это было вчера.       Зима подходила к концу, её живот рос, и к маю малыш должен был появиться на свет. Чтобы не сойти с ума от бесконечных разговоров, которые она без конца прокручивала в голове, она стала общаться с малышом, и даже петь ему песенки. Малыш будто чувствовал её настроение — в минуты грусти испуганно затихал, а от ласкового слова или песни активно шевелился.       В тот день она также вышла утром на рынок, зашла проведать старую миссис Перкинс, поскольку та захворала и пошла домой. У ворот она увидела знакомую фигуру — она узнала бы его даже в кромешной тьме. Сердце забилось в груди, будто встревоженная птичка в клетке. Приехал. Откуда он узнал, где она? Годрик сказал? Ровена, Хельга? Мысли стремительно пронеслись в голове, но она спокойно подошла к нему.         — Почему ты не сказала мне? — без всяких предисловий спросил Салазар.        Он стоял, облокотившись на кованые ворота, и смотрел на неё исподлобья.         — И тебе доброе утро, Салазар, — она прошла мимо, зайдя в дом и поставив кувшин на стол, — заходи, здесь ведь не Лондон. Через пять минут все соседи будут знать, о чём мы говорили.       Он зашёл, бросив плащ на крючок, и оглядел её округлившуюся фигуру.        —  Ты не сказала мне, Розита, — повторил он, — почему?         — А ты что же, не понимаешь? — горько спросила она, — ты ведь сам мне сказал, незадолго до того, как я уехала, что никогда не женишься на мне. Попросил, чтобы я к тебе не привыкала. В то время я уже знала о ребёнке, как я могла рассказать, если ты не хотел со мной никаких серьёзных отношений? Если ты не любишь меня, то тебе и ребёнок этот не нужен.         — Ты должна была сказать мне, — ярость вскипала в нём, быстрее, чем вода в котле, в этом они с Годриком были похожи, — ведь это и мой ребёнок тоже! Почему вы все решаете за меня?         — Кто это мы? — удивилась Розита.         — Кхм. Ты, и... Годрик, — стушевался Слизерин. Он явно имел в виду не Годрика, но ей не хотелось уточнять.         — Что бы изменилось, если бы я сказала? — спросила она.       Салазар молчал. Он подошёл и приоткрыл окно, морозный воздух просочился в комнату.         — Скажи, а это не опасно? — вдруг спросил он, — как ты себя чувствуешь?         — О чём это ты? — не поняла Розита.         — Женщины иногда умирают от этого, — глухо сказал он, глядя в окно.       Розита явно не ожидала такого вопроса.        — Такое иногда бывает, но не так часто. Почти все женщины рожают детей, и не один раз.        — Моя мама умерла от этого, — также тихо продолжил Слизерин, — из-за того, что она хотела второго ребёнка, её не стало.       Розита молчала. Ей вдруг стало жаль его. Взрослый, вполне состоявшийся, известный всей стране волшебник, а в душе всего лишь мальчик, потерявший мать, так с этим и не смирившийся. Не вполне понимая, что делает, она подошла к нему и взяла за руку.         — Со мной всё будет хорошо, можешь не сомневаться.       Он вдруг обнял её и прижал к себе.         — Прости, мне не стоило тогда так говорить. Если хочешь, давай поженимся.       Она отстранилась.          — Если хочешь? Одолжение мне делаешь? Ты ведь не любишь меня, к чему этот брак, Салазар? Чтобы ты через три года возненавидел меня и этого ребёнка? Или стал бегать на сторону?        — Да люблю я тебя! Довольна? С чего бы я примчался сюда, если бы не любил?! — гневно ответил Слизерин.       Розита ошеломлённо молчала. Слизерин протянул её к себе.         — Это ты мне сделаешь одолжение, если выйдешь за меня, — наконец сказал он и поцеловал её.       Время для них остановилось. Все ссоры сразу остались в прошлом, и ей стало так легко на душе, будто они и не расставались.         — Я выйду за тебя, — наконец сказала она, — если не будешь кипятиться из-за любой мелочи, и будешь меньше ссориться с Годриком.         — А кто сказал, что мы ссоримся? — удивился Слизерин, — мы лишь спорим иногда, по-дружески. Он будет дядей моему ребёнку, придётся мне с этим смириться. Так ты вернёшься в школу?       Она покачала головой.         — Не сейчас. Работать я всё равно пока не смогу. Здесь хорошо, тихо. Вернусь, когда ребёнок родится. Знаешь, давай просто обвенчаемся, не будем никому говорить. Не хочу никакой шумихи, тем более в моём положении.          — Я только за, — быстро ответил Слизерин, — свадьбы меня пугают. Но мне ведь можно навещать тебя?         — Конечно. Я буду тебя ждать.        — Значит, я буду навещать тебя часто, — усмехнулся он. — Я скучал.        — Я тоже. Останься хоть на день.        — Без проблем, если ты меня накормишь. Я дико проголодался от всех этих переживаний.