Горят города чьей-то большой любви

      Звонкое цоканье каблуков по тёмной полированной плитке разносится от самого входа. Все те, кто его слышит, знают наверняка, за этим последует твой недовольный повышенный тон и, вероятнее всего, предувольнительное состояние майора Грома, который не привык подчиняться приказам и для раскрытия дел использовал совершенно нестандартные, пусть и действенные способы.       — Грома ко мне в кабинет, — делаешь несколько максимально широких шагов, которые позволяла юбка-карандаш, окидываешь быстрым взглядом всех присутствующих, пытаясь выцепить лишь одного, — живо! — никакой дедукции не нужно, чтобы понять, что ты в гневе и названному Грому в очередной раз придётся отчитываться за совершённые действия.       Весь участок замолкает, когда дверь в твой кабинет со звучным ударом захлопывается. Полицейские молчаливо переглядываются. Из-за арки появляется голова мужчины, на которого ты так обозлилась. Игорь походкой вразвалочку настигает ближайшего рабочего места, вытаскивает из кармана пятитысячную купюру и кладёт на стол, показательно осмотрев всех зевак, будучи абсолютно уверенным, что после того, как он переступит порог кабинета — они начнут делать ставки на его увольнение. Это уже стало традицией.       Улыбнувшись самой довольной улыбкой кота, который объелся сметаной, Гром поправил головной убор, развернулся на сто восемьдесят градусов и, постучав по деревянной поверхности, приоткрыл дверь в кабинет.       — Вызывали, полковник |Т.Ф.|?       Ты стояла около своего рабочего места, упершись руками в стол. Стоило только Грому пересечь порог кабинета, как ты метнула на него испепеляющий взгляд исподлобья. Самодовольная ухмылка сиюминутно сошла с губ Игоря. Мужчина замялся на входе, несколько секунд переминался на одном месте, пока ты не заговорила.       — Сядь. — Сдержанно процедила сквозь зубы. Гром вытянутой вперёд рукой придвинул с неприятным скрежетом к себе стул напротив стола и, не отводя глаз с твоего лица, на котором вот-вот — и начнётся нервный тик, сел.       — Сижу. — Также коротко добавил Игорь, криво улыбнувшись.       — Когда начнём соблюдать устав? — стараясь держать себя в руках, ты плавно провела ладонями по шероховатой поверхности стола, не спуская глаз с лица мужчины.       — Так я ж это... — пытаясь подобрать оправдание, начал он, — задание выполнил-то.       — Выполнил, — согласно киваешь в ответ, неспешными плавными шагами достигая цели в виде стула, на котором сидел Гром. Темноволосый поёжился, но внешне никак это не показал. — А приказы кто будет выполнять? — голос приобрёл металлический оттенок, ты наклонилась к лицу Игоря и, сжав зубы, приблизилась почти вплотную, заставляя Грома смотреть только перед собой, периодически бросая быстрые взгляды в твою сторону.       Немного наклонив голову, ты внимательным долгим взглядом осмотрела лицо подчинённого, словно пыталась найти в них подсказку, ответы на свои вопросы, хоть что-то, что могло его оправдать или каким-то образом сгладить углы. Но ничего не было.       Ты резко поднялась и, выпрямившись в спине, поправила низ рубашки, немного выбившийся из заправленного состояния. Вернувшись к своему рабочему месту, перебрала несколько бумаг, достав папку с рапортом и прочими документами, пролистала с десяток страниц. Преступники были пойманы, но проблем стало в разы больше. Вот так дело! Вот так Гром!       Кинув в сторону мужчины несколько листков, ты брезгливо осмотрела оставшиеся, где записи были не утешительнее.       — Я, конечно, понимаю, что у тебя все методы такие сумасшедшие, да и сам ты маленько с ебанцой, — Игорь был бы и рад улыбнуться небольшой шалости с твоей стороны в виде нецензурного выражения, коим ты пользовалась крайне редко, хоть и по делу, однако, что-то его остановило. То ли не хотел сердить тебя ещё больше, то ли из инстинкта самосохранения, — но ты разворотил здание. Здание, Гром! — на последней фразе ты больше не сдерживаешься и со всей силы ударяешь ладонью по столу, заставляя слегка подпрыгнуть всё то, что на нём стояло.       — Так все ж живы остались, чего так орать? — Нет, Гром явно не знаком с инстинктом самосохранения.       — Живы остались, — ты истерически хохотнула, — а ты останешься? — грозный взгляд и понизившийся на полтона голос заставил Игоря вжаться в стул. — Может, ты хочешь отпахать всю жизнь и заплатить из собственного кармана все убытки, которые произошли по твоей вине? Может, хочешь отчитаться за меня начальству? Скажешь, что... Что... — не находишь причин, чтобы не получить ворох проблем и в свою сторону. Любая причина, связанная с твоим подчинённым, так или иначе коснётся и тебя, и что бы Гром не говорил начальству, получать вы будете оба, только ты в большей мере, потому что допустила то, что случиться не должно было. — Правильно Прокопенко говорил, давно надо было тебя уволить, — обессиленно плюхаешься на стул и, подперев лоб ладонями, звучно выдыхаешь.       — Он много чего говорил. А по итогу что? Всегда возвращался к тому, что без меня наша полиция окончательно стухнет, — воодушевившись и подловив момент твоего успокоения, Игорь поднялся со своего места и обойдя несколькими широкими шагами твой стол, оказался позади, укладывая широкие тёплые ладони на твои плечи, начиная понемногу массировать напряжённые мышцы.       — Да пускай тухнет, если от этого станет тише и ты уйдёшь с радаров, хотя бы из нашего отделения, — недовольно дёргаешь плечами, стряхивая руки Грома. — Мне так осточертело за тебя получать.       — Ну что я могу для тебя сделать, чтобы загладить свою вину? — Игорь развернул твой стул к себе и присел на корточки, с теплотой глядя тебе в глаза.       — Уволься уже наконец. По собственному. — Мужчина зависает на добрые полминуты, переваривает сказанное и видит в твоих глазах, что ты устала. Действительно устала разгребать за него всё дерьмо.       Упершись ладонями в свои колени, он быстро встаёт, поправляет куртку и, звучно вздохнув, отходит на несколько шагов.       — Последний шанс. Дай мне последний шанс, — Игорь поднимает указательный палец вверх.       Ты устало смотришь на мужчину, чуть наклонив голову.       — Чёрт с тобой, — безразлично отмахиваешься, отворачиваясь.       Не видишь, но чувствуешь, как голос Грома приобретает счастливые нотки.       — Ты не пожалеешь, обещаю.       Дверь захлопывается, а улыбающийся майор спускается к коллегам, сгребая кучку денег, которую совсем недавно насобирали те, кто сделал ставку.