Смерть с ароматом весны

      Последние лучи закатного солнца ласково трепали девичьи щеки, а размеренное покачивание повозки вводило в полудрему. Вся зимняя красота горного пейзажа уже стала порядком докучать, уже после первой недели в пути.  — Никогда бы не подумала, что такие красивые виды могут надоесть, — с грустью шепнула девушка, сидящая на крыше. Начавшийся снегопад чуть припорошил темную макушку. — Мария, не беспокойтесь, прошу. Мы скоро приедем. Не передать словами, насколько мне жаль, что все так обернулось.       Девушка сразу представила алеющие от стыда пухлые щеки и настроение чуть приподнялось. Каждый приезд Герцога в особняк де Мирель, служившим временным пристанищем для трёх сестёр, скрашивал серые будни яркими пятнами. Несмотря на постоянно сменявшихся любовников ее старших сестёр и назойливого внимания от них, общество доброго и щедрого торговца Марие нравилось больше. Любое подмигивание, кокетливый взгляд или мимолетное прикосновение, словно спичкой зажигали его румянцем смущения, вызывая у девушки детский восторг. — В городе становится не спокойно. Толпа каких-то больных фанатиков поднимает народ на бунт. Хоть бы не пришлось снова уезжать. Мария сидела за обеденным столом и наблюдала за старшей сестрой, Дианой, которая расхаживала по комнате и заражала всех вокруг своим волнением.  — Надеюсь нам не придётся разделяться. Маришка, ты хоть вид сделай, что немного переживаешь.  — От того, что ты мельтешишь перед глазами, толпа сектантов сама собой не рассосётся. И раз ты об этом заговорила, куда бы ты хотела уехать?  — Не имеет значения куда хочу я. Коралина уже все решила за нас. Союзников у нас почти не осталось, так что придётся отсиживаться у полукровок. Девичий смех эхом пронёсся по обеденной зале. В такие моменты мягкий голос Марии приобретал звонкость и задор:  — Какая же ты ханжа, сестрёнка. Когда приезжает Герцог, ты в первых рядах за новыми холстами и красками стоишь. А как помощь предлагают, так низшие существа и полукровки?       Мария чувствовала вину за то, что именно эти слова, для ее сёстры стали последними. На рассвете следующего дня, толпа разъярённых сектантов ворвалась в дом, громя все на своём пути. Все, кто работал в особняке в качестве прислуги, стали первыми жертвами. Они, в громадном плане Коралины, должны были отвлечь фанатиков, пока сёстры должны были покинуть особняк через чёрный ход, где с минуты на минуту должны были появиться повозки. Старшая сестра и по совместительству глава семьи никак не ожидала, что Диана задержится в музыкальной комнате до утра и примет весь удар бунтарей на себя, выиграв время ценой своей жизни.       Впервые, приезд Герцога в то утро, был для Марии не ярким и радостным событием, а спасительным билетом под названием «Второй шанс». Слёзы мутной пеленой застилали взор, когда Коралина порывисто обнимала ее на прощание. Когда мясистые мужские руки помогали забраться повозку. И даже когда лошади увозили ее все дальше и дальше от горящего дома, мутная пленка на глазах продолжала размазывать яркие огни, как на любимых холстах Дианы.

***

      Размеренный стук металлических шестеренок в квинтэссенции с затяжкой кубинской сигары приятно успокаивал сознание. Карл Гейзенберг сидел в кресле и медленно переваривал услышанную информацию. Три близняшки-потаскухи дома Димитреску на редкость удачливо были горласты. Именно от них он узнал о том, что чистокровное вампирское отродье, в качестве ценного гостя матери Миранды, в скором времени могут поселить в замке «мисс гигантской суки». Никто из «детей» пресвятой матери не знал, каким образом ей удалось склонить на свою сторону настоящих чистокровных. Альсина, как преданная целиком и полностью любимица, узнала о чистокровных от матери самой первой, чем активно пользовалась в своё время. Гейзенбергу в принципе было до пизды, пока мощный удар алкоголя не натолкнул его на мысль, что с такой мощной поддержкой Миранда просто сотрёт его в порошок, не давая и призрачного шанса на свободу от тяжёлых, неподъёмных оков под названием «семья». Каждый день осознание полной беспомощности и зависимости било по достоинству в стократ сильней, чем мокрые розги по спине. Каждое сказанное слово в его адрес, каждый презрительный взгляд от трехметровой коровы, как шестерёнки в мозгу мгновенно нагревались и слетали. Сначала Карлу хотелось выдвинуть свою кандидатуру и склонить чистокровную мразь на свою сторону. Он часто представлял себе тварь, что полностью состояла из плесени, не имея в себе ничего человеческого. Что-то между Моро и куском мутамицелия. Но терпеть и то, и то он не намерен. Если Альсина так тащится по чистокровным, так почему бы не дать ей шанс возиться с этим самой и скрыться с горизонта.       Звонок с известием о собрании отвлёк от раздумий. Карл сунул ноги в ботинки, потушил сигару и отправился в ненавистный замок. Единственной отрадой было то, что почти не было в замке мест, где бы Карл не отымел дочерей Альсины. Рано или поздно наставал момент, когда разум гения не справлялся с постоянным стрессом от провальных проектов и приказов матери, требуя разрядки и дозы эйфории. И не было разницы кто из них попадётся первой, хоть все три. Такие моменты он вспоминал с улыбкой и отвращением одновременно. День начинался неплохо, и внезапное собрание могло все испортить. Но проходившая мимо Даниэла и приоткрытая дверь в пустую комнату могли поправить положение.       Грязные стоны от резких и сильных толчков, похабные словечки и шлепающий звук, заводили его с пол оборота, приближая к конечной. На секунду ему послышался легкий топот босых ног в коридоре. Легкий шлейф сладкого цветочного запаха внезапно накрыл с головой и скрылся, доводя мужчину до пика. Тело под ним пискляво вскрикнуло и обмякло. На ходу застегивая ширинку, Гейзенберг вылетел в коридор. Но ни загадочного топота, ни сладкой, манящей вуали цветочного аромата уже не было.