озноб

она была такой неоднозначной. холодной, серой, пустой. аято мог бы подобрать миллион синонимов, означающих лишь одно. она была не такой как все, она была…не такой. киришима пытался сформировать свое мнение о ней, представить образ в голове, но слова путались между собой, а картинки сливались в одно серое и холодное месиво. они повстречались впервые в тот день, когда она вступила в аогири. парень как всегда думал о своем на очередном «важном» собрании, оставляя голоса главных фоном своих мыслей. стоило ему единожды поднять взгляд куда-то в сторону татары или это (аято уже и не помнит), показав, что он хотя бы не уснул, как киришима столкнулся со льдом во плоти. будто зубами вцепился в его мозг этот серый взгляд. дождь. он не слышал ее имени, лишь видел образ мрака, стоящий рядом с полной противоположностью. лик смерти. тьма и свет. пустота и безумие. в бою они отличались редким хладнокровием. за свою недолгую жизнь среди аогири аято повидал много жестокости, крови и смертей. здесь не ценили никакую жизнь, кроме собственной. нездоровый эгоизм — это и есть аогири. он видел, как гули смеялись, убивая врагов, видел как плакали, видел убийства из-за всплесков агрессии, но хладнокровными всегда оставались лишь лидеры. аято отличался от них всех. он не был эгоистом, но упорно скрывал это, раз за разом избивая свою сестру при встрече. он доказывал это, разрубая броню из какуджи своего отца, доказывал всем, но не себе, ведь после всего вопил от кошмаров по ночам. ее можно было сравнить с лидерами, она была на них похожа. но что-то было не так. у татары, у это, даже у норо были цели убийств. просто так никто никого не убивал. а она убивала. ради забавы? нет. из-за скуки? вряд ли. он не мог понять какова ее цель. может из-за того, что ее вовсе не было? аято был плохим психологом, но даже это со своей проницательностью вряд ли могла разобрать, какие тараканы ползают у новенькой в голове.

он так и не узнал ее имя.

они встречались часто на миссиях, но никогда не пересекались, не вступали в диалог. киришима готов поспорить, что ни разу не слышал ее голос. может плохо слушал? однажды он пытался сравнить ее с одноглазым, они и правда были многим схожи. тихие, неразговорчивые, но кен был безумен. безумен, а еще у него были цели убийств, и он не был эгоистом. прям как аято. киришима считал, что и он, и одноглазый, да даже эти две новенькие портили аогири. он не чувствовал, что сестры двигаются по жизни так же, как основной состав группировки. про себя, в шутку, аято называл их «фантастической четверкой», рано или поздно убитой лидерами из-за своих взглядов на мир.

— это опасно, так что лучше уходи.

киришима впервые услышал ее голос, а затем размытое синее пятно из-за расфокусированного взгляда. куча красок, маслянистых клякс — ее кагунэ. он не помнит, как добрался до древа. шел снег, холод обжигал конечности, а сзади тянулся алый след. его встречали кен и — акаи. больше он ее не видел. оставшийся после нее свет, казалось, должен был сиять ярче, ведь тьма ушла, но он потух. их осталось трое. она была воплощением холода. снег, иней, дождь, мрак. она была пустотой, пустоту после себя и оставила. она была и осталась загадкой, которую никто не способен разгадать. как комично, что без нее везде стало еще холоднее.