Пепел

      Призрачный клинок довершает взмах, и из-за грани слышимости доносится шелест — так распускается цветок, сплетенный из множества душ, которые теперь свободны. И только искры — маленькие горящие пепелинки остаются в моих пальцах. Их жара так мало… Всего огня, оставшегося в этом мире не будет достаточно.       По устланной пеплом земле я иду к старому кострищу. Обороты и обороты — мои следы отпечатывались здесь бессчетное множество раз. Я перебираю концы черной ленты — полуистлевшего банта, украшающего рукоять катаны — и зову. Из горла не вырывается ни звука, но воля течет, зовет густым колокольным звоном и я чувствую присутствие.       Хранительница идет к огню. Нет ничего более естественного. Пламя ластится к ее обожженным пальцам, впивается в них, когда она выпрямляется и ждет. Нет ничего противоестественнее Хранительницы, гасящей пламя.       — Во тьме я видела маленькие искры. Они танцуют, — с пальцев Хранительницы срывается последний уголек, и мир медленно тонет в подступающей со всех сторон тьме. — Ты еще слышишь мой голос?       Она дрожит, когда я шагаю ближе и снимаю серебряный убор, закрывающий ее глаза.       — Смотри, — повинуясь жесту Хранительница поднимает голову вверх.       В густой темноте, лишенной слепящего света пламени холодным серебром сияют колючие искры звезд.