Покоя не существует

Однако, проснулась она от крайней тревоги — и еще от резкой боли в плече. И тогда поняла, что пальцы его вцепились в плечо ее так, что раздирают кожу, а лицо его искажено от боли, и судорога свела все его члены, а за дверями в это время едва лишь светает. Она вырвалась, вскочила, и схватила его за руки. — Жунь Юй, — крикнула она. — Что с тобою? Смутный и нервный крик слетел с его губ, а затем он дернулся, вдруг отчетливо воскликнул: — Куан Лу! И открыл глаза. Она изо всех сил держала его за плечи, а он задыхался и смотрел на нее в немом ужасе. — Что с тобой? Что случилось? — прошептала она. Он смотрел на нее и молчал. Потом, наконец, показалось, что взгляд его стал более осмысленным. — Куан Лу… — проговорил он. — Я не знаю, что это было. Это был сон… — Что же тебе приснилось? — взмолилась она. — Я не знаю… — Ты не знаешь? — Нет, я не помню… Я видел… Мне казалось, я видел тебя, мы с тобой зажигали звезды, это было так хорошо. А потом случилось что-то жуткое. Но я не помню, что. Совсем не помню. Прости, что потревожил тебя своим сном… — О, почему тебе плохо, почему ты видишь дурные сны?.. — Я не знаю, Куан Лу, я правда не знаю! — он поднялся. — Это из-за меня! — О нет! — Из-за меня, я знаю… — Нет, Куан Лу, нет, просто мне так долго было плохо, что, быть может, все это горе хочет напомнить мне о себе в один момент… Не волнуйся, прошу тебя! — Ты весь дрожишь, ты слабеешь! Я должна принести тебе лекарство. Оно поддержит твои силы! Она обняла его, а потом метнулась прочь — и он даже не смог ее остановить. Не успел. Он упал головой на подушки и смотрел ей вслед, сведя брови. Он сжал пальцы в кулак и пообещал себе не закричать. Он пообещал себе подумать, что это может значить. Все-таки подумать, наконец. Потому что ему было все очевиднее, что именно с ним происходит, и все непонятнее — почему. Но он лежал на кровати некоторое время, потом сполз с нее с трудом, и когда Куан Лу вернулась с лекарством, он сидел уже, накинув на плечи свою расшитую накидку и собрав волосы в пусть и небрежную, но все же какую-то прическу. Он взял пиалу из ее рук и, не спрашивая, выпил содержимое. То, что он верил ей, не подлежало сомнению. На деле, немного времени прошло, и ему стало легче. Он улыбнулся, посетовал вновь, что разбудил ее, а также на то, что, пожалуй, наступивший день приносит с собою новые заботы, и надо наконец-то заняться делами Небесного Царства. Да, ему было гораздо легче, и он улыбался. Он дошел до центрального зала Небесного дворца, там уселся за стол и погрузился в изучение накопившихся бумаг… Куан Лу приходила и уходила, она приносила ему документы, или чай, или чистую бумагу и кисти. Он смотрел на нее и глаза его светились, когда она приходила, и угасали, когда удалялась. Но он хотя бы не ждал ее каждый проходящий момент времени, и это его радовало. Он сидел над делами до ночи, когда она, наконец, пришла, взяла его за руку и сказала, что пора завершать работу, что он устал, что небо ждет звезд, а тело и дух ждут отдыха. Он отбросил бумаги и отбросил кисть и с готовностью пошел за нею. В эту ночь, уложив его и заставив уснуть, сама она спать не собиралась. Сперва сон его был спокойным и тихим, голова его покоилась на ее груди. То, что он устал и у него не было сил, тем более после целого дня работы, было более, чем очевидно. Она смотрела на него. Минуты тянулись за минутами. Она надеялась, что он отдохнет — если бы только он проспал чуть подольше, чем до рассвета… Но все еще была ночь, тьма сгущалась и сгущалась — и как бывает перед самым утром, звезды стали уже пропадать на небе, а свет еще не успел загореться над горизонтом. Этот час казался ей всегда самым печальным. И вот в этот час он снова забился, застонал, стал хватать руками воздух, словно ловить что-то. Она сжала в ладонях его кисти, потом встряхнула его за плечи, пытаясь разбудить от кошмара. И вот он вновь, как и в прежний день, громко выкрикнул ее имя — и открыл глаза. На этот раз он не казался столь озабоченным тем, что увидел. — Мне снова снился кошмарный сон — и я снова не помню, в чем его суть. Это становится навязчивым, — произнес он и слегка усмехнулся. Он аккуратно оделся и аккуратно завязал волосы, а после так же внимательно и спокойно стал ждать, пока она принесет ему утренний чай. Он прикрыл глаза — но улыбался. — Ах, Зверь Сновидений вернулся к нам! — произнесла Куан Лу под вечер. — Хорошо, вот теперь мы посмотрим чужие сны, может, они будут радостней, чем собственные, — ответил он, стараясь казаться веселым. Олень подошел, обнюхал его ноги, потом лизнул руку, а потом подошел к Куан Лу и ткнулся носом ей в лицо. — Он любит тебя точно больше, чем меня, — проговорил Жунь Юй. — Пусть так, глупое он животное, — засмеялась она, прижалась к Жунь Юю и, в свою очередь, ткнулась лбом в его щеку. — Вот и хорошо, — произнес Жунь Юй. — Не ревнуй тогда! — он поцеловал ее, а после потрепал оленя по холке. Зверь чуть отклонился, но потом помахал ресницами, и протянул, наконец, к хозяину холодный шерстистый нос. — Ну, где же твои сны? — спросил тот. И теперь легкие трепещущие пузыри стали взлетать вверх, словно бы Зверь Сновидений срыгивал избытки своей невесомой еды. Куан Лу устроилась поудобнее и смотрела во все глаза. Сны были спокойные и радостные — это было вполне приятно. Ничего особенного, какие-то бытовые сцены. Еще поцелуи, свадьбы. Еще немного — какие-то бумаги, еще широкие облачные пашни… Ничего больше. Люди жили хорошо и безмятежно, ничто не тревожило их. Вдруг еще свадебная процессия появилась. Жених и невеста в ярких алых нарядах, все в цветах, все украшены, но только неожиданно Куан Лу вздрогнула — ибо в невесте она узнала себя. А поодаль стояла сгорбившаяся фигура и смотрела на шествие то ли с тревогой, то ли с надеждой. Жунь Юй прижал ее к себе. — Это сон моего отца, я знаю, это сон моего отца! — прошептала Куан Лу. Они смотрели на разворачивающееся действо. Шествие двигалось. Невеста была печальна. Она становилась все печальнее, а фигура отца за нею — все согбеннее. Но что же жених? Он был статен и горд, но лицо его было скрыто покрывалом. Это было так странно: невеста шла с открытым лицом — а лицо жениха было скрыто покрывалом! Драгоценные украшения сверкали на его одежде, но лица его не было видно. Невеста повернулась, наконец, и улыбнулась жениху — но чего было больше в ее взгляде — радости или тоски? — было непонятно. И вот жених поднял покрывало. Он сам поднял покрывало с лица, или это невеста сорвала его, или слуги, или старый отец подошел и откинул вуаль. Это было неясно. Но то, что предстало перед ними, пугало куда более. Ибо там вовсе ничего не было. Никакого лица. Лишь провал куда-то в небытие. И тут сон мгновенно прекратился. — Это сон моего отца, я уверена, это сон моего отца… — пробормотала Куан Лу, сжимая руку Жунь Юя. — Да, похоже, что так. И он до сих пор печалится о том, что ты все еще не вышла замуж. Интересно, конечно, вдохновит ли его мое лицо больше, чем эта пустота под вуалью… Как странно, что жених идет под вуалью, не правда ли? Не думает ли он так обо мне? Боюсь, он не обрадуется нашей помолвке. Впрочем, не все ли равно? И не лучше ли ему об этом сообщить?.. — Да, конечно, это было бы верно… — В таком случае, я позову его завтра, чтобы поговорить с ним. Куан Лу кивнула. Ночью она уснула и спала, обняв его, но вновь проснулась перед рассветом — как раз чтобы пробудить его от его кошмара. Он вздохнул, встряхнул волосы, накинул мантию и вновь попросил ее принести ему утренний чай. Она ушла. Он сидел, прикрыв глаза. Потом стер что-то жидкое, поползшее по подбородку. Это была капля крови. Он поморщился, вновь закрыл глаза и вздохнул. Но когда он открыл глаза, взгляд его был сосредоточенным и спокойным.