***
Bon Jovi — You Give Love A Bad Name Долохов сидел у шахматной доски, лихорадочно переводя взгляд между фигурами, и никак не мог поверить в происходящее. Великий Салазар, он проигрывал Макнейру. Этой дубине с конечностями. Антонин был так в себе разочарован. Сегодня определенно был не его день. Он с облегчением обернулся на голос влетевшего в помещение Розье. Ему было необходимо отвлечься, иначе Долохов с отборными ругательствами просто перевернул бы эту доску, чтобы наконец закончить этот позор. — Том, — запыхавшимся голосом позвал Этан и, хаотично размахивая руками в сторону общей комнаты, сообщил: — там в гостиной тебя ищет Дрейк. — О, разумеется, она ищет меня, Розье, — довольно мурлыкнул Риддл, продолжая писать. Он весь последний час сидел на кровати, склонившись над свитком. Его перо, чуть поскрипывая, увлеченно скользило по пергаменту. Официальная школьная форма вызывала легкий диссонанс с непринужденной позой Тома, но напряженно сжатые губы выдавали интенсивный мыслительный процесс. Даже в неформальной обстановке он умудрялся создавать вид исключительно занятого человека. Розье посмотрел на него непонимающим взглядом и спросил: — Так, может... ты выйдешь к ней? — Не думаю, — улыбнувшись, покачал головой Том. — Будь добр, передай ей, что я сегодня не настроен на беседу. Этан медленно переступил с ноги на ногу и, взявшись за ручку двери, нерешительно уточнил: — Риддл, она сейчас весьма натуралистично соответствует своей фамилии. Еще немного и Дрейк, кажется, действительно начнет дышать огнем. Том, чуть склонив голову, насмешливо смотрел на него. — Этан, ты что, испугался девушки? — Если бы ты только это видел... — пробормотал Розье, но, наткнувшись на острый взгляд Риддла, сокрушенно вздохнул. — Хорошо, я передам ей. Долохов усмехнулся, как только за Этаном закрылась дверь. Антонин все еще не определился со своим отношением к Гермионе. Они очень хорошо сработались на уроках Меррифот и девушка была отличным бойцом, но весь этот скандал с Булстроуд... Провокационные взгляды Дрейк откровенно претили ему. Снова посмотрев на шахматную доску, он задумчиво сказал: — Я, пожалуй, пойду спать, Брайан, мне наскучила эта партия. — Конечно, наскучила, ты ведь проигрываешь, — саркастично поддел его Макнейр. Умышленно проигнорировав его реплику, Антонин разложил вещи на кровати и уже стянул с себя рубашку, когда вдруг услышал оглушительный взрыв. Схватив палочку с прикроватного столика, он резко обернулся и увидел стоящую в проходе Дрейк. Рядом лежали обломки того, что прежде было их дверью. С петель свисали обугленные доски. По помещению разнесся горький запах гари. В немом изумлении Долохов наблюдал, как горящими глазами девушка пыталась выжечь дыру в щеке Тома. Но тот даже не подумал оторваться от своего конспекта. Только слегка вздернутая бровь выдавала его удивление. — Риддл. Так должно было звучать рычание разъяренной львицы. Со всей этой дикой гривой на ее голове Гермиона вполне соответствовала этому образу. Зла. Безжалостна. Опасна. Том наконец посмотрел на нее и, поморщившись, скучающим тоном произнес: — Как по-варварски, Дрейк. — У меня сегодня подходящее настроение, Том, — с маниакальной любезностью улыбалась она, поигрывая палочкой. — Догадываешься в чем причина? Брайан замер, наблюдая за разворачивавшейся сценой. Долохов плотнее сжал хватку на волшебном жезле из темного дуба, а Этан выглядывал из-за спины Гермионы, приобретая мертвенно бледный цвет. Парень, кажется, был близок к обморочному состоянию. Но все это никак не отражалось на настроении Риддла. Он снисходительно посмотрел на палочку в руке Гермионы и лишь чуть приподнял уголок рта в ухмылке. — О, я не могу быть уверен. — В нарочитой задумчивости закусил он нижнюю губу и сладким голосом уточнил: — Найт или Блэк? — Риддл, скажи, — злобно обратилась она, сделав шаг ближе, — какого черта ты вообще подходишь к моим друзьям? Том отложил в сторону свиток и полностью обернулся к ней, спустив ноги на пол. — Милая, но это ведь они подошли ко мне, — бархатистым тоном проинформировал он, вставая. — Не пытайся прикинуться невинным агнцем, Риддл, — зашипела Дрейк, выкинув вперед ладонь с вытянутым указательным пальцем. — Ты! Подлый скользкий змей! Долохов поперхнулся воздухом, когда услышал эту тираду, и чуть прикрыл глаза в ожидании болезненных криков Дрейк. Том не прощал неуважения к себе. Этан, все еще стоявший позади Гермионы, полузадушено всхлипнул. Но... — Никогда, слышишь, никогда не смей вмешиваться в мои отношения с Теодором! Она все еще была в состоянии говорить. Гермиона, конечно, весьма безумно кричала, но к боли это имело очень отдаленное отношение. Антонин снова открыл глаза и подавил желание ущипнуть себя. Том стоял практически лицом к лицу с Дрейк и выглядел так, будто искренне наслаждался происходящим. Она больше не размахивала волшебным жезлом, лишь, кажется, пыталась убить Риддла взглядом, плотно сжав челюсть. Глаза Тома сверкали одобрительным блеском и, снова посмотрев на ее руку, крепко обхватившую палочку, он практически умиленно улыбнулся. Антонин перевел взгляд на Гермиону. На Риддла. И опять на Гермиону. И на Риддла. И внезапно, сопоставив увиденное, испытал острую необходимость опереться на тумбочку позади него. Мерлин, да она ему нравится. Дрейк всем своим видом демонстрировала пылающую ярость, напоминая Долохову старые предания, что ему когда-то рассказывала его бабушка. Смертоносная Дева Горгония. На секунду кудри Гермионы даже приобрели странное сходство со змеями, но, когда в замешательстве он моргнул, то картинка ушла. Однако ее нынешний облик, внушающий ему легкую форму ужаса, казалось, действовал на Тома очаровывающе. Если, конечно, брать в расчет его странный взгляд и то, что Гермиона все еще имела возможность высказывать все свои претензии. Погрузившись в анализ ситуации, Антонин мысленно застонал. В Хогвартсе было столько интересных вариантов, но Риддл запал на Гермиону-сука-Дрейк. Почему же не сразу на Галатею Мэррифот? Небеса, он действительно больной ублюдок. Но Макнейр, в отличие от Долохова, был не силен в наблюдениях. Поэтому вытащив палочку, он направил ее на девушку, скривив губы в отвращении. Антонин, в нелепой попытке жестами остановить его, ударился о столбик кровати и болезненно заскулил. Том резко обернулся на шум. Как раз вовремя. Брайан не успел произнести и слога, как Риддл пригвоздил его взглядом к полу. — Макнейр, — с холодной вежливостью произнес он, выкинув вперед ладонь, — неуместно начинать дуэль без предупреждения, да еще и в спальне. Если хочешь сражения, последуй примеру Антонина и вызови Гермиону на занятиях. Услышав свое имя, Долохов вдруг осознал, что он все это время стоит с оголенной грудью. Все еще потирая ушибленное колено, он глухо выругался и потянулся за рубашкой. — Том, она ведь... — начал было Брайан. Но он был безнадежно перебит снисходительным голосом Гермионы, внезапно обратившейся к Антонину. — О, Долохов, брось, вряд ли там есть то, чего я еще не видела. С замирающим в ужасе сердцем Антонин, выпрямившись, посмотрел на Тома и увидел, что тот, прищурившись, уставился на него. Слегка заикаясь, Долохов поспешил оправдаться. — Я не имею понятия, о чем говорит Дрейк, — замотал он головой, обращаясь к Тому. — Я точно никогда не был голым в ее присутствии! — О, я совершенно не то имела в виду, — раздраженно выдохнула Дрейк, чуть покраснев. — Я видела тебя без рубашки в мой День Рождения. Антонин поспешно натянул одежду. Но Риддл все еще сопровождал его полным подозрений взглядом, и Долохов нервно сглотнул. — С этим уточнением ситуация не стала лучше, Гермиона, — прохрипел он. — Годрик, да вы все тогда выскочили из комнат полуобнаженными, и... — забормотала она, активно жестикулируя. Но спустя секунду, снова распаляясь, возмутилась: — Да какого черта я вообще это объясняю?! — Продолжай, Дрейк, — медленно произнес Том, снова оборачиваясь к ней. — Я, похоже, могу узнать еще много интересного. Что-то в его словах сильно рассердило ее, и Гермиона снова шагнула к нему, в упор взирая на него. — Главное, что ты должен вынести из всего этого, — гневно зашипела она, — отныне ты не лезешь в мою жизнь ни под каким предлогом, слышишь? — Но я лишь сказал правду, — деликатно напомнил Риддл, чуть склонившись. — Помнится, раньше тебе как раз не нравилось то, что я утаивал информацию. — О, не прикрывайся внезапно проявившимся благородством, — расхохоталась она с пренебрежением. — Ты выждал момент и кинул в Тео свою правду, как грязную тряпку. Ты ведь хотел, чтобы мы поругались? Только знаешь что, Том? — Гермиона свирепо сверкнула глазами. — С этого самого момента ты не приблизишься ко мне ни на шаг! Это не шутка и не игра. Мне все это до жути осточертело. Развернувшись, она вылетела из их комнаты. Риддл проводил ее задумчивым взглядом и вдруг усмехнулся. — Невозможная девчонка, — тихим голосом сказал он. Долохов все еще осознавал то, чему только что стал свидетелем, когда Брайан вновь обрел голос: — С ней пора что-то делать. Том обернулся, приобретая равнодушный вид. — Ты совершенно ничего не станешь с ней делать, Макнейр. — Риддл, ты же был при их разговоре с Виолеттой. — Брайан оторопело уставился на него и возмущенно воскликнул: — Да она поддерживает маглов! И Дрейк, блять, только что вышибла нашу дверь! — Я слышал, как она говорила о том, что глупо недооценивать маглов, что они опасны для нас, но не слышал ничего о том, что мы должны уважать их, — невозмутимо сообщил он. Обведя всех присутствующих взглядом, ожесточенным тоном Том уточнил: — Никто из вас не станет трогать ее. И, надеюсь, это предельно ясно. Я сам разберусь с Дрейк. Антонин был уверен, что Гермиона говорила вовсе не об этом, но, чуть открыв рот, тут же захлопнул его. Если кто-то рискнет спорить сейчас с Риддлом, то это будет не он. Макнейр, поморщившись, кивнул. А Розье пребывал в весьма потерянном состоянии, все еще рассматривая висевшие в проходе доски. Долохов искренне не понимал, что Том нашел в Дрейк. Антонин отдавал предпочтение хорошеньким милым девушкам. Которые хихикают над вашими шутками и восхищаются историями, которые вы им рассказываете. Которые определенно не станут, как ненормальные, уничтожать ваши двери, если вы вдруг не захотите с ними говорить. Но это было еще одной вещью, которую он не собирался обсуждать с Риддлом. Внезапно Антонину ужасно захотелось закурить.***
Следующим утром Гермиона сидела за завтраком и ела яблоко, когда рядом с ней вдруг возникло подозрительно веселое лицо Розье. Она поперхнулась. — Каково сегодня твое настроение, солнышко? Мстительное? Стервозное? — учтиво вопрошал он. — Может быть, взрывное? Грейнджер одарила его осуждающим взглядом. — Этан, если ты собираешься смеяться надо мной, то подожди более благоприятного для нас обоих дня. Розье покосился на нее с недовольством. — Просто, чтобы ты знала, нам пришлось сооружать новую дверь. От прежней ты оставила лишь щепки. Она пожала плечами. Ей не было жаль. Лишь слегка печалило, что все эти щепки не отлетели прямо в высокомерное лицо Риддла. Гермиону куда больше волновала судьба мисс Блэк. — Лукреция все еще не прибыла? — О, я думаю, она еще не скоро вернется, договорные браки включают в себя много тем для обсуждения, — задорно ухмыльнулся Этан. — И мы все еще не говорили об этом. — Он перекинул ногу через сидение и устроился к девушке лицом к лицу. — Итак, как ты узнала, что она это сделает? Честно, что окружающие вообще о ней думают? — Розье, ты лишился рассудка? — с клиническим интересом психиатра поинтересовалась Гермиона. — Я была в таком же шоке, как и вы все. — Ты не можешь нас в этом винить, это ведь был твой план. Она обреченно вздохнула, подняв глаза к потолку. — Вы действительно имеете достаточно странное мнение обо мне. — Вчера ты ворвалась в мужские спальни, учинив погром, просто чтобы поговорить с нашим старостой, — вежливо напомнил Этан. — Но наши оценки, конечно, очень несправедливы. — Я лишь воспользовалась плюсами своего неожиданного статуса, — проворчала Гермиона. Решение было принято на эмоциях и не имело ничего общего с рациональными идеями. Но эффект оказался потрясающим. Риддл даже не предпринимал попыток заговорить с ней. Правда, еще не прошло и суток, но Грейнджер все равно была собой довольна. — Так причина твоего поведения в этих глупых слухах? — Не только. У меня была сложная неделя, — она задумчиво покачала головой и усмехнулась. — Если быть более точной, то тяжелыми были последние пару месяцев. Розье внимательно посмотрел на нее и взял за руку. — Ты всегда можешь прийти за помощью к нам с Эйвери, — сказал он, ласково поглаживая ее ладонь. — Знаешь, с некоторыми вещами вполне могут помочь друзья и алкоголь. — Спасибо, Этан. Это действительно было мило. Но Грейнджер не сомневалась, что если бы Розье и Кадмус узнали обо всем, что ее беспокоит, им не хватило бы всей коллекции Нотта.***
Спустя неделю Гермиона сидела у кадки с ростками аконита и вела с собой весьма безрадостный диалог. Она еще никогда не чувствовала себя такой неудачницей. Слизерин в своем отношении к ней четко разделился на две категории. Вся ее прежняя компания увлеченно делала вид, будто на той игре по квиддичу ничего и не происходило. И Вал с удовольствием поддержала их в этом. Но в их с Гермионой отношениях теперь повисла недосказанность и это читалось в преувеличенно обходительном взаимодействии. Все остальные же, включая Булстроуд, просто игнорировали ее. И Коллум Уоттерсон находился в той группе, что была далека от того, чтобы проникнуться к ней дружескими чувствами. Переведя взгляд от растения, она наткнулась на его угрюмое лицо. Это уже становилось привычным. — Коллум, просто скажи это, — устало вздохнула она. — Я никак не могу понять, в чем твой секрет. — Что ты имеешь в виду? Уоттерсон поднялся со стула и подошел к ней чуть ближе, высокомерно осматривая ее. — Любого другого уже выкинули бы из круга, как гнилую ветвь, но твоя чистокровная шайка продолжает держаться возле тебя, — пояснил он. — Как же ты так прочно обвѝла их вокруг своего пальца, Дрейк? Гермиона, поджав губы, вперилась глазами в пол. У нее не было ответа на это. Она могла бы спросить у Розье, но, если честно, Грейнджер не хотела знать причин. Достаточно было того, что они все еще были рядом. Она боялась окончательно разрушить их хрупкое перемирие. — Я ничего не делала для этого. — О, а я почему-то думаю, что это связано с твоим тесным общением с Риддлом, — иронично отозвался Коллум. Тесное общение. Не самая подходящая характеристика происходящего между ними. Гермиона нашла для себя новый кабинет и сделала из него укрытие на все внеурочное время, но не была уверена, что Том вообще искал ее. Он лишь вежливо здоровался с ней и улыбался, но даже не задерживался взглядом. И никаких провокаций. Прикосновений. Ни-че-го. Ей уже не было ясно, кто кого здесь избегал. Это было так глупо, она ведь добивалась именно этого, но теперь ей приходилось ежедневно убеждать себя, что все так и должно быть. Абсолютно нелепая ситуация. Как обычно. — Риддл не имеет ко мне никакого отношения, Уоттерсон. — В чем дело? Ты же даже ходила с ним на бал. Чертов бал. Чертовы танцы. Чертов Риддл. Гермиона так хотела получить Обливиэйт и забыть его. Она действительно вела себя как семнадцатилетняя школьница. Какой позор. — Это долгая история, но это не было моим желанием, — она скрипнула зубами. — Я категорически не переношу его. — Как интересно, — вдруг усмехнулся Коллум, смерив ее задумчивым взглядом. — Я впервые нашел у нас нечто общее. Гермиона удивленно посмотрела на него. Забавно, все это время их, похоже, могла сблизить неприязнь к Тому Риддлу. Хотя в случае Коллума это, скорее, было задетое самолюбие. Тяжело считать себя самым лучшим, когда в школе тебя легко затмевает парень с магловской фамилией. Видимо, удовлетворившись ее признанием, Уоттерсон подошел ближе и уселся на пол рядом с ней. Остановив взгляд на последнем увядающем ростке, он хмуро прокомментировал: — Дрейк, нужно уметь вовремя сдаваться, он не собирается расцветать. Внутренне она была согласна с его заключением. Но Гермиона не могла отступиться именно в тот момент, когда они нащупали тонкую нить взаимопонимания. Видимо, придется рассмотреть крайний, весьма нежелательный вариант. Коллум уже занес руку над аконитом, когда она подвинула его ладонь. — Нет, подожди. Давай попробуем последний способ? — Какой еще способ? — нахмурился он. — Волшебные растения могут отозваться на магию, — объяснила Гермиона, заправив выбившуюся из прически прядь за ухо. — Есть один ритуал. — И зачем же мы убили три недели, просто наблюдая за тем, как дохнет твой бесценный аконит? Она практически закатила глаза в отчаянии. Коллум совершенно не умел общаться и вызывал в ней жгучее желание идти в противоположном от него направлении. И почему эти дурацкие книги не могли перейти к кому-нибудь приятному? Может быть, Этан? Даниэль Гринграсс? Мерлин, да даже Антонин, уже пару недель как, нравился ей куда больше, чем Уоттерсон. — Он не совсем законен, — уклончиво ответила она. — Дрейк, ты становишься все интереснее, — заинтригованно ухмыльнулся Коллум. Видимо, в предпочтения Уоттерсона, помимо травологии и прорицаний, также входила зависть к Риддлу и интерес к Темной магии. Мерлин, парень был совершенно поехавшим. После обеда она послала сову торговцу, у которого они с Ноттом тогда купили аконит. В обмен на золотые монеты он, по своим нелегальным источникам, должен был раздобыть для нее книгу с необходимым ритуалом. Шел первый день без Тео.