Граф и fairy

      Когда ты любишь человека, ты весь принадлежишь ему — целиком и полностью, все твои помыслы сводятся к одному или одной, ты и представить себе не можешь, как проживешь без того, кто завладел твоим сердцем, и если он исчезнет или перестанет тебя любить — у тебя пропадет смысл жизни. Для любимого человека можно сделать, что угодно — предать свои принципы, пойти на убийство, отдать собственную жизнь….       — Эдгар, помой, пожалуйста, посуду.       Эдгар отрывается от высоких размышлений и удивленно смотрит на фейри-доктора, что сидит за столом напротив него. На столе — остатки чудесного ужина, который Лидия приготовила… нет, конечно, не для них двоих. Тут был еще и Нико, но после добавки курицы совершенно по-кошачьи свернулся в клубок на своем кресле и мирно спал.       Фейри-доктор не сводит взгляда с графа.       — Лидия, я… — заикается Эдгар. Он ненавидит мыть посуду. Даже находясь в положении раба, терпеть не мог это занятие. Жирные тарелки вызывали отвращение одним своим видом. Касаться их, пусть даже мочалкой, было противно. Тем более, от моющего средства прекрасные руки юноши могут загрубеть, ногти — потрескаться… И кому тогда он такой нужен будет?              Эдгар совершенно беспомощно смотрит на Лидию, но та уже поднимается с кресла, и, явно уставшая, желает ему спокойной ночи.       — Но… Лидия… — пытается остановить фейри-доктора граф. Лидия поворачивается к нему.       — Прошу тебя, Эдгар. Я очень устала.       Один взгляд магически-зеленых глаз — и Эдгар снова готов на все. Сражаться, убивать, рисковать жизнью… но только не мыть посуду!       Поздно. Лидия поднимает на руки спящего Нико, и идет наверх, в свою спальню. Граф остается один на один с грязными мисками.       На миг ему показалось, что посуда смотрит на него ехидно и злобно. Тряхнув головой, Эдгар сцепил зубы. Если он готов умереть ради любимой… то разве ему трудно сделать такую мелочь, как помыть посуду?       Трудно. Противно. Омерзительно.       Граф еще минутку гипнотизирует тарелки, а потом со вздохом собирает их в стопку, стараясь лишний раз не касаться жира, и тащит к мойке. Включает воду. Холодная. Сегодня все против него!       Первую тарелку Эдгар берет с омерзением, двумя пальцами — и, естественно, она выскальзывает из изнеженных рук и со звоном разбивается о пол, разлетаясь на два куска. Отправив тарелку в мусорник, граф берется за следующую. Берет мочалку, мочит ее под водой и смывает жир с тарелки. Часть пищи при этом попадает на его руки, и Эдгар морщится, побыстрее стараясь смыть с себя эти следы. От тарелок отходит противный кисловатый запах, который, впрочем, мог только казаться брезгливому графу.       Берясь за следующую тарелку, юноша старается думать о Лидии. О том, с какой радостью она все это готовила и как возбуждена была, когда предлагала ему попробовать блюдо за блюдом. Глаза ее горели огнями, щечки пылали… воистину, не простая смертная, а фейри. Его фейри.       Яростно оттирая присохший жир с тарелки, Эдгар воскрешает в памяти все, что между ними было. Невинные поцелуи, признания, ее колебания, его настойчивость в ухаживаниях, их приключения… Лидия стала его спасительницей. Она единственная от него не отвернулась.       Очередная тарелка, очередная холодная струя воды льется на руки, обжигая кожу. Жир стекает со стекла, касаясь пальцев, их приходится вытирать мочалкой. Гадость. Но любовь — это не только красивые слова и жертвование жизнью. Оказывается, любовь заключается и в более тривиальных вещах… К примеру, помочь любимому человеку помыть посуду.

***

      Под утро Лидия, разбуженная звоном тарелок, выходит на кухню, закутавшись в одеяло. Она видит сияющие тарелки и сияющего Эдгара, который старается заслонить ногой мусорное ведро с осколками, которых явно больше, чем чистой посуды. Лидия тихо смеется этому зрелищу и вспоминает слова Нико: «Воспитай себе из него идеального мужа». В очередной раз поражаясь проницательности кота, Лидия подходит к Эдгару и легонько целует его в щеку. Юноша тут же кидается ее обнимать, но фейри-доктор уже отработанным движением уворачивается.       — Сейчас завтрак приготовлю! — радостно объявляет она.       Эдгар косо смотрит на тарелки… но ради Лидии он готов и на это.       — Может, овсянки с цукатами? Ее смывать легче будет…