Наслаждаясь тишиной

Слова могут быть слишком жестокими. Врываясь в сознание, способны его разрушить, стереть остатки разума, погубить силу воли. Это болезненно, и эту мучительную пытку Рик ощущает на себе. Каждый раз после очередной ошибки. Неудавшаяся поездка в город, рухнувшие стены тюрьмы, нападение извне или предательство внутри. Неизменно – гибель его близких людей от рук прочих – живых или мертвых. И всегда – по вине того, кто старается все это предотвратить, не допустить, исправить – по вине Рика. Рик слышал многое и многое прочувствовал. Это может быть открытое порицание - кто-то скажет, что он предал всех, когда позволил случиться очередной напасти, ведь он не сумел уберечь и защитить их. Другой подтвердит его слова, призывая остальных к переменам, к выбору нового, более достойного, чем Рик, лидера. А оставшиеся, упрекая взглядами, отвернутся от него, напоследок бросив самые страшные слова – слова обвинения в смерти близких ему и им людей. Рик готов все выслушать, ведь знает – они правы. Он не справился, не рассчитал все возможные варианты исхода событий, не применил должного упорства в чем-то и где-то дал слабину. Одно неверное решение – много загубленных жизней. Слишком высокая цена за ошибку. Но Рик все равно останется тем, кто решает все за остальных. Смогут ли они без лидера или кто-то другой заменит его – вряд ли. Рик это знал, как и остальные. Попадая под натиск, он добровольно подставлялся под новые удары, устоять после которых мало кому под силу. Ведь нельзя просто обещать, нужно выполнять обещанное. Брать на себя обязательства, осознавая, что выполнить их – невозможно, это и есть то, что требуется от Рика. Побывать в тишине – то, что иногда требовалось Рику. Забыть те слова, пронизывающие насквозь горькой правдой. Очистить сознание от вечного построения планов и поиска решений новых проблем. Не думать ни о чем, просто наслаждаться безмолвностью. Не в одиночестве, а наедине с человеком, не нарушающим его покой. Она не вступала в споры, не принимала участия в словесном линчевании и не винила Рика. Бет всегда стояла в стороне, ничего не говорила, не поднимала даже голову – она не была в состоянии смотреть в его глаза. Она не знала, как помочь ему, но не могла просто отвернуться и уйти, и этого Рику всегда хватало. Преданность и доверие молодой девушки, которая не может выстоять против всех, но способна поддержать его одного, не произнося и слова. Просто своим присутствием и незримой поддержкой. Не задумываясь над вопросами «Зачем?» и «Почему?», Рик понимал – доверие Бет для него слишком значимо, чтобы им пренебрегать. Тот день он не хочет вспоминать. Хрипы ходячих, вопли ужасов, стоны боли. Двенадцать свежих могил для двенадцати близких людей. Новая отметка в их календаре – «ноль дней без происшествий». Тогда Рику казалось, что он никогда не сотрет кровь со своих рук. Комья земли слиплись на его ладонях, смешиваясь с кровью живых и мертвых. Крики погибающих и рыдания скорбящих он не мог вытеснить из памяти. Сегодня его никто не винил, кроме него самого. Его слова, мысленно адресованные самому себе, были гораздо беспощадней тех, что он слышал от других. Мысли смешались, вспышками озаряя сознание, не давая покоя и причиняя больше страданий. Руки била крупная дрожь, а дыхание срывалось с привычного такта. Глубоко внутри было больно. Немного, но боль удалось притупить тогда, когда рядом с ним на сырую землю опустилась Бет. Села так близко, чтобы едва касаться его плеча. Не посмотрела на него, а устремила взор сияющих даже в непроглядной темноте глаз куда-то в даль. Молчала, заглушая крики отчаяния в его голове. Пальцы перестали дрожать, а дыхание восстановилось – Рик почувствовал себя немного лучше. Рик помнил то утро, когда Хершел не проснулся. Уснул и больше не пробудился – смерть во сне. Тихий плач его дочерей, слова соболезнования и утешения, негромкая скорбь и едва слышимые молитвы. И Рик был там, сжимая до онемения кисти рукоять кольта в своей кобуре, и мысленно взывал к тому, чтобы ему не пришлось им воспользоваться сейчас. Не потому, что он боится нападения на своих людей внезапно ожившего близкого человека. Он надеялся на свою реакцию и здравый рассудок даже в такой трагичной ситуации. Да, ему придется умертвить своего друга, но лишь бы не при всей его семье. Не на глазах Мэгги и Бет. Тогда казалось, что слезы Бет никогда не кончатся. Рыдания, сотрясающие девушку, не прекращались, иногда затихали, чтобы вновь усилиться. Закрываясь руками, Бет не показывала своего заплаканного лица, не хотела даже видеть кого-то рядом. Слышать очередные, похожие друг на друга фразы о том, что в ином мире все по-другому, что там ее отцу будет легче, он будет счастлив. Конечно, она это понимала, она же была верующей. Внимать словам ободрения, принимать утешительные объятия – бесполезная трата времени и надрыв ее эмоций. Рыдания стали постепенно стихать в тот момент, когда к ней приблизился Рик. Видел ее состояние, не ушел, остался рядом. Молча взглянул на Бет, когда она подняла на него взгляд. Покрасневшие веки, блестящее от обильных слез лицо, и улыбка... Улыбка, похожая на счастливую – как бы это горько не осознавалось, но подобная смерть была самой желанной в этом мире. Плечи устало поникли, девушка последний раз всхлипнула – рядом с Риком ей стало чуть легче. В тишине, в компании друг друга они проводили много времени. Когда Рик бывал на дежурстве, девушка приходила к нему ни говоря и слова и просто оставалась рядом, стараясь не смыкать глаз, чтобы не оставлять его наедине со своими мыслями. Когда Бет укладывала малышку, мужчина приходил к ней, и вместе они могли часами наблюдать за надеждой в светлое будущее и новую жизнь – за спящим ребенком, при этом ни разу не обмолвившись. Никто из них не был против этих странных свиданий в непрерываемом молчании. Оба чувствовали себя уютно рядом друг с другом, не хотелось говорить, слова были здесь лишними. Оказывается, даже в тишине можно наслаждаться общением.