Жертва

      Как того, вероятно, и ожидала сестра Аврелия — её последние слова сковали молодого дворянина цепями неловкости и едва проступившего смущения. А потому, жестом предложив Лестеру следовать за собой, она всё же не начала движения, давая тому время прийти в себя. Повернувшись к алтарю, дворянин надеялся найти успокоение в величественном сиянии грандиозного монумента, но вместо этого его взгляд неизбежно опустился к алтарю. К двум изящным фигурам сейчас стоявших рядом друг с другом и обсуждавших какие-то свои вопросы. Но затем, бархатный бордовый рукав медленно поднялся вверх и указал на Лестера, а следом встрепенулись и золотые пряди, когда Сибилла обернулась к своему брату. Из-за разделявшего их расстояния, он не мог отчётливо видеть её лица, но всё равно только одной душой почувствовал её тёплую заботливую улыбку. Лестеру стоило бы ответить взмахом шляпы, но она, как и плащ, остались у входа в собор, поэтому оставалось надеяться лишь на то, что старшая сестра так же ощутит то с каким трепетом его взгляд коснулся её образа.       Глубокий вдох и он вновь обернулся к терпеливо ожидавшей его сорроритке. К её снисходительной, надменной ухмылке. Рассказывала ли ей Изабелла о том, каким она видит будущее Нова Порту? Будущее всего Империума? О том, что все кто будут сражаться под знаменем, которое они даже толком ещё не начали шить — погибнут. Ужасной, мучительной смертью. Сам Лестер до сих пор отказывался в это верить, может быть из-за остатков своей праведности, а может просто из-за упрямства, но всё же он понимал, что может чувствовать принцесса занимаясь всем этим. Она не шила знамя которое принесёт удачу и триумф. Она шила погребальный саван.       Наконец начав движение, сестра Аврелия направилась к одному из боковых проходов, расположенным за каскадом мраморных колонн. Ещё через несколько мгновений Лестера обожгло понимание того, что направлялись они ровно к той же самой двери в которую он сам, подобно вору, прокрадывался несколько дней тому назад. И оказавшись в знаком коридоре он испытал странную смесь эмоций из стыда и… Воодушевления. — Вы ведь встречались здесь с Виктором? — Осторожным тоном предположил дворянин, на что сорроритка ответила заинтересованным взглядом. — Вечером. Перед тем днём когда я посетил аббатство. — Верно. — Она довольно улыбнулась и согласно кивнула. — Он предупредил меня о твоём визите. — Но вы не стали ему помогать? — Помогать? — Теперь в её тоне проступило удивление. — Полагаю, он просил как-то поспособствовать расследованию. И исходя из того, что тогда вы ни слова об этом не сказали, я и сделал вывод о том, что… — Нахмурившись он пожал плечами. — Диалога у вас не сложилось. — Хорошая теория. — После непродолжительной паузы хитро улыбаясь протянула сестра Аврелия. — Но мы обсуждали кое-что другое. Тебя самого, если быть точнее. — Решали кто же будет дёргать за ниточки? — Вроде того. — Кивнув, в очередной раз усмехнулась сорроритка. — Но как вы вообще можете спорить с… Ним? — Ты про его полномочия? Ха. — В порыве эмоций она даже демонстративно вскинула брови. — Без своего господина он лишь инструмент. Грубый слепой фанатик, не знающий и не видящий ничего, кроме поставленной перед ним цели. И в своём текущем состоянии меня он может лишь просить о помощи, но никак не требовать.       Это объяснение совершенно не добавило никакого понимания, впрочем к такому Лестер уже успел привыкнуть, а потому просто устало вздохнул в ответ, сделав ухмылку на лице сестры Аврелии ещё более язвительной. — Могу и я вас кое о чём попросить. В очередной раз. — Понурив головой добавил дворянин. — Разумеется. Для тебя, Лестер, всё что угодно. — Недавно я встретил дворянина, назвавшегося моим дальним родственником. — Эти слова абсолютно точно вызывали в сорроритке профессиональный интерес, отразившийся ярким блеском её янтарных глаз. — Зовут его Себастьян Эстевес. И он… Потомок того самого Эстевеса. — Еретика Эстевеса. — Словно поправила его она. — Нет, я ничего такого не знаю, как и впервые слышу про Себастьяна. Но для того и существуют архивы, чтобы не держать всю эту информацию у себя в голове. — Спасибо. — Не будем с этим спешить. — Его благодарный кивок она прервала решительным взмахом руки. — Кто знает, что я там найду. И найду ли хоть что-то.       Лестер намеревался на это что-то ответить, но едва открыв рот оказался перебит звуком быстро удаляющихся шагов, вызывавших удивление и на лице сестры Аврелии. Пройдя ещё дальше они, к неожиданности дворянина, остановились у простой деревянной двери из-за которой, прислушавшись, дворянин мог слышать резкие сдавленные вскрики.       Ещё большее изумление вызвало то, что как оказалось это и была келья госпожи д’Армант, так что остановив Лестера повелевающим жестом, сестра Аврелия собственным ключом открыла дверь и вошла внутрь, тут же захлопнув её за собой. Прождав в одиночестве чуть меньше минуты, дворянин встретил вернувшуюся сорроритку вопросительным взглядом, на что та сообщила, что Лестер может войти внутрь и сестра Жанна скоро к нему присоединиться. Попрощавшись с ней, он приоткрыл дверь чуть шире и вошёл внутрь.       Как и ожидалось от монашеского жилища, убранство было показательно скромным. Стол, шкаф, узкая кровать, несколько стульев. Лишь дав глазам привыкнуть к тусклому свету настенной прометиумной лампы дворянин обратил внимание на то, что отсутствие вычурности совсем не обозначало низкое качество — вся немногочисленная мебель была собрана из хороших сортов дерева и ладно сложена руками опытного мастера. Скромность действительно оказалась показательной.       Самой Жанны внутри не было и находилась она, вероятно, за ещё одной дверью из-за которой доносился звук проточной воды. А потому, закрыв за собой дверь, Лестер нашёл в себе смелость, или может быть даже дерзость, осмотреться повнимательней: небольшой золочёный алтарь в углу, набор молитвенников отпечатанных миллиардным тиражом, монашеская роба небрежно брошенная на спинку одного из стульев. И пояс с массивной кожаной кобурой лежавший на смятой постели.       Оружию не место в доме Бога-Императора. Из-за этого простого правила сейчас при Лестере не было его шпаги, ведь никто, включая планетарную аристократию, не смеет идти против божественного закона. Но то что увидел дворянин было не просто инструментом убийства, но орудием священного возмездия, уместным в литургии так же, как и на поле боя. Огромный болт-пистолет украшенный серебряной геральдической лилией. Болтерное оружие само по себе не было исключительной редкостью — даже на «Железном Страже» в боковых спонсонах располагались две ещё более громадные вариации этого разрушительного оружия. Но в отличии от сияющего благостью болт-пистолета это были грубые инструменты войны испытывать трепет перед которыми можно лишь от осознания той разрушительной силы которая была в них сокрыта. Но это… Это было что-то иное. Приковывающее взгляд. Связывающее мысли. Что-то не из этого мира. Что-то священное. — Это — Интердикт.       Голос Жанны заставил Лестера вздрогнуть и почувствовать себя мальчишкой застуканным за попыткой достать сладость убранную на верхнюю полку. Будучи поглощённым своим любопытством он полностью не обратил внимания на скрип двери или звук её шагов. Как долго она наблюдала за ним? — Одна из реликвий моего ордена. — И всё же в её тоне не было раздражения, лишь обычная сосредоточенность. — Величайшие герои использовали его в бою, казнив им тысячи опаснейших еретиков и самых отвратительных ксеносов. И его мне дали в помощь отправляя на это задание. Даже не смотря на то, что саму себя я не считаю достойной владеть им. — Совершенно не меняя интонации добавила она.       Чувство стыда постепенно отступило и собравшись с силами Лестер медленно обернулся на голос Жанны, но лишь для того чтобы вновь бездыханно замереть. Её растрёпанные волосы сейчас ниспадали до плеч, а сама она была одета в плотную белоснежную рубаху, просторную, но всё ещё не способную полностью скрыть её женские черты. Но больше всего внимание дворянина привлёк свёрнутый хлыст, удерживаемый в её руках. Вот значит как ей удаётся поддерживать свою чистоту — очищая сознание болью. Ударами плети изгоняя пороки из своей души. Возможно, не будь Лестер столь брезглив, он бы и сам пришёл к подобной практике известной ему из множества религиозных текстов. Но говорит ли то что сестра битвы полагается на неё о слабости Жанны? Неспособности противостоять злу своими силами? Или же это прямо указывает на её способность пойти в этой борьбе на самые решительные меры? — Это его вы вчера прятали под плащом? — Наконец, преодолев застрявший в горле ком произнёс он. — Да. — Она согласно кивнула и положив на стол хлыст направилась к шкафу. — Но не только в тот день. Интердикт всегда со мной, когда я покидаю эти стены.       Когда Жанна повернулась спиной, Лестер даже на миг зажмурился, увидев как алая полоса постепенно растекается по ткани её рубахи. — На вашей… Спине. — Только и смог произнести он.       Быстро проведя по рубахе тыльной стороной ладони, сорроритка недовольно мотнула головой и, взяв из шкафа свою менее монашескую одежду, быстро скрылась за дверью. Вновь оставив дворянина один на один со своими мыслями. И со своим любопытством.       Приблизившись к столу Лестер осторожно дотронулся до кожаной обмотки, а после, одними лишь пальцами прошёлся до части хлыста, своими языками обжигавшей её плоть. Возникшая в голове мысль тут же была задавлена волной смущения и стыда, а сам он отдёрнул назад руку, так если бы получил по ней удар. Но даже так, уже было невозможно прогнать возникший в голове образ, отзывающийся тягостной, но такой сладкой болью в его ключице. Возможно, он уже успел приобщиться к тем же практикам, что и сорроритка. И эта мысль заставила его ядовито улыбнуться.       Когда Жанна вернулась, уже переодетая в свою обычную, но всё-ещё аномальную для Нова Порту, одежду Лестер терпеливо её дожидался оперившись руками о спинку одного из стульев. И к его нескрываемому удивлению, не останавливаясь она прошла до постели и тут же опоясалась своим оружием, а следом накинула на плечи дорожный плащ, надёжно скрывавший кобуру с Интердиктом. — У вас… Какое-то дело? — Разумеется. — Она решительно кивнула и закончив с застёжкой плаща осторожно приблизилась к дворянину. — Помочь вам. — Вы даже не знаете о чём я хочу вас попросить. — Разве это важно? — Поведя бровями она выразительно взглянула на Лестера. — Я знаю, что вы будете действовать в интересах своего расследования. И в интересах Повелителя. Всё остальное не имеет значения.       Грубый инструмент. Слепой фанатик. Не видящий и не знающий ничего кроме поставленной перед ним цели. Такими словами сестра Аврелия описала Виктора и точно так же Лестер был готов обозначить стоявшую перед ним Жанну. Но неужели Агент Трона на самом деле может быть таким же, как эта полная наивной веры воительница? Праведная и не знающая сомнений. Свято убеждённая в том, что всё что она делает, все цели которые перед ней ставят другие — это исполнение воли самого Императора. Если Виктор, со всеми своими знаниями, хитростью, целеустремлённостью и проницательностью на самом деле заточён в точно такой же клетке, что и Жанна, то… Значило это то, что и сам Лестер был там вместе с ними. Покорно исполняя чужую волю. В мыслях обманывая самого себя, что всё это делается во имя чего-то большего. Чего-то правильного. Но если даже Виктор, самый могущественный человек которого когда-либо знал дворянин, оказался не более чем инструментом, кто же тогда владеет ключом от его темницы?       Рука невольно опустилась к поясу и в ладони оказался неказистый металлический ключ, который Лестер не скрываясь подставил под взгляд внимательных сапфировых глаз. — Я хочу узнать какой замок открывается при помощи этого. — Объяснил своё намеренье дворянин. — И проблема в том, что я не знаю где он находится. Вернее, почти не знаю. — Вздохнув, он пожал плечами и вернул ключ на место. — Нужная мне дверь где-то в поместье барона. Того самого барона о которым мы прошлым вечером расспрашивали ту служанку. — У меня сложилось впечатление, что это очень опасный человек. — Протянула она, оперившись руками о пояс. — И живёт он в очень опасном месте. — Верно. И поэтому я хочу попросить вас… — Лестер вновь повёл плечами, но на этот раз скованно и неуверенно. — О защите. — Помню, тем же вечером мы с вами разделили наши обязанности. Я — ломаю кости. А вы — переворачиваете камни. — Уголки её губ дрогнули, почти что изобразив улыбку. — Не вижу ничего против. — Спасибо. — Я лишь… — Начала было она, но дальше предпочла промолчать, только ещё крепче ухватившись за свой пояс. — У вас есть план? — Скорее набросок плана. — Иронично усмехнувшись выдохнул Лестер. — Идти туда вот так было бы крайне глупо и неосмотрительно. К тому же, — он в неловком жесте повёл рукой — не принижая ваших навыков, исключительно опасно. Так что это дело лучше доверить знающим людям. К сожалению, после вчерашнего, воспользоваться услугами воровской гильдии едва ли выйдет, но я надеюсь, что наш знакомый менестрель знает кого-то вне их организации. Или же сам обладает необходимыми навыками. — Но если их схватят и те укажут на вас? — Это в любом случае будет лучше, чем если там схватят непосредственно нас. — Ответил он подбадривающей улыбкой. — Ну и есть надежда, что эти люди, не будь они самоубийцами, сами предложат какой-то ловкий и эффективный план. В любом случае, для начала стоит расспросить Эмиля. — Если это ничтожество ещё не сбежало. — Скептически заметила Жанна. — Нет, не думаю. Ему… — Нахмурившись, дворянин даже отрицательно качнул головой, прежде чем продолжил на полтона тише. — Кое-что нужно. — Тогда… Идём?       Решительным жестом сорроритка указала на дверь и Лестер не смог не согласиться с её настроем. Она однозначно обратила внимание на реакцию дворянина, но похоже, как и очень часто, просто приняла его слова на веру. Сомнения и тяжесть выбора никогда не были её прерогативой, также как и, наверное, муки совести. Откуда им взяться, если любое совершаемое тобой действие есть священный поход против зла?       Миновав узкие коридоры они быстро достигли выхода из собора. Лишь уходя Лестер отважился обернуться, чтобы ещё раз обратить свой взор к той, кому были посвящены все его последние молчаливые размышления. А затем, приняв у прислуги свои вещи, уверенно зашагал вниз по каменной лестнице. Дорога до бедняцкого квартала не заняла слишком много времени, пусть и такие продолжительные пешие прогулки были противны самому дворянскому воспитанию. Однако, мерная монотонная ходьба позволила очистить сознание от ненужных сейчас переживаний. Подготовиться к новой встрече с Эмилем, которая после произошедшего в прошлый раз грозила стать куда более эмоциональной, чем было необходимо.       Жанна также была погружена в раздумья, молчаливо идя следом за Лестером, но в отличие от него не запираясь внутри собственного сознания. Может быть это было следствием воинской выучки и дисциплины: в любой ситуации ожидать атаки противника. Возможно это было что-то ещё, толкнувшее её в какой-то момент к тому, чтобы начать внимательно рассматривать окружающие здания и прохожих. Спешащих по своим делам простолюдин, цеховых и гильдеров, равно как и дворян вальяжно прогуливающихся по узким улочкам или даже разъезжавших верхом, заставляя всех остальных прижиматься к стенам. В конечном итоге, эти отстранённые тихие наблюдения привели к возникновению вопросов, которые она, преодолевая что-то среднее между чувством вины и смущением, один за одним озвучила Лестеру. Простые и понятные вопросы о сословиях, о быте, о людях населявших Нова Порту. Приземлённые. Человеческие.       Как говорила сама же Жанна, о прошлых посещённых ей мирах в памяти не осталось каких-то различимых воспоминаний. Но это она объясняла бушующей войной, отсутствием времени и возможности. Сейчас же, всё ещё участвуя в войне, но уже в Тайной, из-за её неспешности и неопределённости создавалась иллюзия спокойствия. Практически — мирной жизни. И сейчас в голове сестры битвы не было никаких оправданий чтобы не узнать больше о мире вокруг. Как рядом не было и жреца Экклезиархии, который мог бы наперёд дать все необходимые ответы. Но был Лестер, со всей определённостью смотрящий на мир не так, как любой из проходивших мимо, не важно, одетый ли в шелка и парчу или же жалкие изношенные рабочие робы.       Так «Глубокой Кружки» они и достигли занятые спокойной беседой. Перед самым входом, дворянин кратко объяснил, что это за место и как следует себя здесь вести, а именно: не задерживаться и привлекать внимания. Но стоило ему самому войти внутрь как он тут же замер — невидимая рука осторожно коснулась его плеча и повернув голову Лестер встретился взглядом Максом, сидящим за одним из столов в дальнем углу зала. Увидев глаза дворянина псайкер заметно сжался, а потом и вовсе виновато опустил голову, словно извиняясь за своё вторжение. Расположившийся же рядом Виктор, в свою очередь, не замедлил изобразить довольную ухмылку.       Все прежние планы мгновенно обратились в пепел.       Вкус которого Лестер с удивлением ощутил на своих губах.