Жертва

      Следующие два часа прошли в умиротворении и спокойствии, казалось бы, совершенно чуждых для ситуации, в которой оказался Лестер. По словам Сибиллы, попытки переубедить графа здесь и сейчас обречены на провал — старый дворянин, по всей видимости, давно принял решение, а поспешно что-то менять под напором эмоций совершенно не входило в его стиль ведения дел. Так что оставалось лишь набраться терпения и бдительности, дабы успеть воспользоваться какими-то новыми обстоятельствами. Но пока…       На первый взгляд столица не сильно изменилась с момента последнего визита: да и могла бы она? Коронель — настоящий оплот многовековых традиций, дом многочисленных дворянских династий и центр сосредоточения власти вице-короля. Узкие мощёные улочки этого древнего города уже видели всё, что только могло произойти на Нова Порту, и давным-давно приспособились к тому, чтобы не допускать опасных перемен. Но всё же, что-то произошло.       Это "что-то" не было заметно в ухоженном и вечно цветущем парке перед Сенатом — впрочем, причиной могла быть Сибилла, перетягивающая на себя внимание брата. В уютной кофейне, словно бы спрятавшейся от постороннего внимания на неприметном проулке, это "что-то" было не более чем эхом неприятного предчувствия. И лишь оставшись наедине, Лестер, наконец, смог заметить тот нюанс, что всё-таки поменялся — люди. Цеховые, лавочники, саванты и адепты — простолюдины.       Участь дворянина, особенно наследника крупного лена — быть окружённым фальшивыми улыбками, подневольной учтивостью и взглядами полными алчности, но сейчас Лестер испытывал что-то другое. Неприязнь. Не агрессию, не бессильную злобу, но неприятие того, что символизировала висящая на поясе шпага и украшенная яркими перьями шляпа. Судя по всему, жители столицы прекрасно знали, что аристократия хочет устроить очередную бойню, но так же как и всегда до этого простолюдины могли лишь гневливо молчать да решительно опускать взгляд, встретившись глазами с Лестером. Только дети по-прежнему смотрели на дворянина восхищённым взглядом и тянули к Буре руки, в робкой попытке погладить её за бок.       Другой переменой оказались арбитры. Конечно, встретить их на улице можно было и раньше — всё же изредка они покидали свою укреплённую башню, дабы напомнить жителями Коронели, кому на самом деле принадлежит их город. Чужая чёрно-красная броня, не имеющая ничего общего с яркими и пышными одеяниями горожан Нова Порту, грохочущие и лязгающие сталью траков Репрессоры: каждый раз их процессия вызывала в городе панику. Сейчас же они просто патрулировали улицы, держа наготове боевые дробовики, окидывая одинаково пренебрежительными взглядами как простолюдинов, так и дворян. Они были здесь не для того, чтобы ловить карманников, разгонять попрошаек или выслеживать воровскую гильдию, но исключительно для того, чтобы напоминать о том, что политические амбиции могут иметь очень высокую цену. Но при всей чуждости, похоже, именно гарнизон арбитров был единственной силой, мешавшей столичным аристократам незамедлительно впиться друг другу в глотки.       Разумеется, Сибилла предложила брату поселиться в поместье де Авил, и Лестер с удовольствием бы согласился, но сейчас ему предстояло ещё одно дело, не терпящее публичности и обилия свидетелей. Поэтому выбор молодого дворянина выпал на «Единорог» — вторую по престижности гостиницу города. Первой была «Небесный Пик», где на самом верху, практически на виду у всей столицы, и размещалась одноимённая Ложа, называвшаяся тайной скорее для привлечения внимания. О происходящем там Лестер слышал много историй: что это центр распространения обскуры на Нова Порту, что там есть бойцовская яма, в которой проводят бои до смерти. Слышал о поразительном сосредоточении в Ложе иномирцев и о том, какие необычные и опасные идеи они привозят с собой с далёких звёзд. И сейчас, глядя из окна своего номера на яркие огни соседнего высотного здания, Лестер действительно понимал, что ему всё равно было суждено там оказаться. Прикоснуться к тому самому «запретному плоду», чем бы он на самом деле ни был.

***

      «Небесный Пик» не просто так носил своё название. И дело здесь даже не в том, что гостиница была значительно выше любого здания в городе, за исключением позолоченных шпилей собора и увенчанной зенитными орудиями крепости арбитров. Сияющая светом башня, словно вырванная из древних легенд, на самом деле была порталом в другой мир — на Небеса. Настолько она отличалась от всего остального на Нова Порту.       Дорога до «Небесного Пика» не заняла много времени, даже несмотря на вечернюю оживлённость городских улочек. Лёгкий моросящий дождь, идущий в это время года практически каждый день, не мог разогнать ни простолюдинов, отдыхающих после прошедшего дня, ни аристократов, деловито спешащих по своим делам. Часть из них, подобно Лестеру, спрятав свои лучшие наряды под плащом, мерно вышагивала к уходящему в небо столбу света — но, в отличие от молодого дворянина, они совершенно не скрывали своих намерений.       Охрана у массивных резных дверей не промедлила ни секунды, распахнув их перед юношей и запуская того в обитель света. Дорогие сорта дерева, мрамор, роспись на потолке, изображающая небеса и ангелов — были ли здесь к месту последние, оставалось вопросом для Лестера, впрочем, лишь до момента, как он оказался в лифте. Те или иные знакомые часто приглашали его в Ложу, в том числе рассказывая, как в неё попасть: для этого нужно было лишь подняться на самый высокий этаж. Пройти вознесение.       Черепичные крыши невысоких домов постепенно отдалялись, открывая Лестеру совершенно новый взгляд на столицу: в наступающей тьме город всё сильнее становился похож на паутину, сотканную из огней уличного освещения. Впрочем, тьмы всё равно было больше, и она даже побеждала, ведь чем дальше отдалялся Лестер, тем хуже он мог различить тусклые огоньки в окнах домов. С этой надвигающейся тьмой особенно ярко контрастировал зловещий алый горизонт, показавшийся из-за далёкого леса — предзнаменование ли или же угроза?       Дыхание перехватило, а в руках проступила лёгкая дрожь, ставшая заметной в тот момент, когда Лестер попробовал собрать ладонями Аквиллу. Впрочем, даже обращение к Императору не помогло унять разбушевавшиеся эмоции — всё же дворянин сейчас целенаправленно шёл к еретикам, чтобы, пусть и притворно, но всё же к ним присоединиться. Есть ли способ проклясть свою душу ещё сильнее?       Первой встретившей Лестера сразу после мягкой остановки лифта оказалась музыка — медленная и бархатная, источником которой точно были струнные инструменты, совершенно незнакомые уху дворянина. Чуть позже донеслось и пение. Хор голосов, как мужских, так и женских, с невероятным мастерством тянули ноту за нотой на незнакомом языке. Чему именно была посвящена эта прекрасная композиция, можно было только догадываться, но, судя по всему, чему-то трагичному, в тоже время и величественному. Словно скорбь по потерянному дому.       Последняя мысль заставила Лестера остановиться едва выйдя из лифта, и сознание зацепилось за неё, словно за нитку, начав разматывать клубок и наполнять саму душу новыми чувствами. Теперь уже казалось, что музыка не создаёт настроение, но лишь следует желаниям слушателя. Теперь это струны и ноты скорбели вместе с ним. — Лестер?       Знакомый голос и, к тому же, под стать настроению, не вызывающий тепла на сердце, однако, позволил вырваться из плена звука и эмоций. Фернандо де Авил, супруг Сибиллы и, подобно Лестеру, будущий граф. — Да, это действительно я.       Сквозь бурю эмоций Лестер лишь натянуто улыбнулся и кратко кивнул. Впрочем, находящемуся в окружении небольшой компании Фернандо этого вполне хватило, и тот широким жестом подозвал новообретённого родственника к себе за стол.       Передав подошедшим слугам плащ и шляпу, Лестер ещё раз кивнул и, пытаясь сохранять сдержанность, направился к де Авилу, по пути вскользь осматривая помещение: высокий потолок, расписанный здесь под ночное небо, высокие бронзовые статуи и вычурные мраморные колонны. Под всем этим располагались столы с гостями, которых не получалось разглядеть из-за полутьмы, создаваемой свечами. Сама зала была достаточно большой, но точно не занимала весь этаж — по всей видимости, это видимая часть Ложи. — А я и забыл, что ты сегодня приедешь. — Фернандо встал и вновь взмахнул рукой, чуть не опрокинув пустой бокал. — Господа, это Лестер Морр собственной персоной.       Полдюжины дворян, судя по богатым нарядам, шпагам и длинным волосам, обернувшись к гостю, почтительно кивнули. Странным было то, что двое из них носили маски, одна металлическая, из бронзы, другая же из материала, напоминавшего фарфор. Также ответив им кивком, Лестер, наконец, приблизился и смог рассмотреть лежащие на столе чёрно-белые пикты, чуть более десятка, на которых Фернандо со шпагой в руках на одной из аллей бьётся с другим дворянином. Серия выпадов и защит со стороны обоих дуэлянтов закончилась закономерным исходом — противник де Авила на последнем пикте оказался запечатлённым лежащим на брусчатке, с тёмным пятном посреди белоснежной сорочки. — Праздную, — кратко пояснил Фернандо и с заметным облегчением опустился в кресло. — Выпьем за удачу?       Лестер кивнул в четвёртый раз, и один из дворян протянул бокал с тёмно-бордовой жидкостью. — А кто это? — Один опасный для всех идиот, — Фернандо скривился в гримасе полного отвращения, явно демонстрируя нежелание развивать эту тему, а после принялся наполнять свой бокал из стоявшего на столе декантера. — Ну, за удачу!       По обонянию тут же ударил аромат далёких садов, а вкус у вина оказался подобен перелёту на другой мир. Райский мир. «Золотой Токай»‎, одна бутылка которого стоит дороже изготовленной лучшим мастером шпаги, и пробовать который Лестеру до этого приходилось лишь пару раз в жизни. — Да что ты всё стоишь, присаживайся. — Вновь взмахнув, Фернандо указал на свободное место за столом. — Не хочется нарушать компанию. — Мы уже уходим, — тут же ответил мужчина, скрывающийся за фарфоровой маской. — Приятного вечера, господин Морр.       Де Авил тихо хмыкнул, но следом согласно кивнул, и, проводив своих товарищей взглядом, сосредоточил всё своё внимание на сменившем их Лестере. Лицо его уже успело побагроветь, и было ясно видно, что Фернандо находится на пороге здравого смысла. — Раньше я тебя здесь не видел. — Честно говоря, это первый раз. — Лестер неловко пожал плечами, пытаясь только изобразить это, но, похоже, сделав по-настоящему. — Много слышал об этой Ложе, вот решил поинтересоваться, что тут и как. — Настоящее собрание всякой погани! — почти что прокричал он в ответ, так, что за ближайшими столами послышалось оживление. — Но есть и достойные люди… Подожди, а ты разве не должен был встретиться с моим отцом? — Уже. — А, теперь понятно, чего ты такой хмурый. Старик последнее время сам не свой — чтобы настроение не портить, с ним вообще лучше не видиться. — Это из-за Сената?       Фернандо на мгновение нахмурился, но затем в очередной раз хмыкнул и отпил из бокала. — Послушай, мы же с тобой теперь, как братья. Почти что лучшие друзья, верно? — Хотелось бы так. — Лестер вновь попытался изобразить улыбку, но, к своему же ужасу, не знал, получилось ли у него что-то отличное от оскала. — Скажи, когда мы с вами воевали, ты же ещё в боях не участвовал? Ни сам не командовал, ни не был у кого-то стрелком? — Нет, я только заканчивал обучение. Отец думал ввести меня в бой, но дело до этого не дошло.       Взгляд де Авила вдруг из рассеянного в один момент оказался сосредоточенным и осмысленным. Впрочем, направлен он был не на Лестера, а куда-то вглубь самого себя. — Да, били вы нас крепко, — тихо процедил он, а затем болезненно усмехнулся. — И как думаешь, оно того стоило? — Что именно? — Результат. Итог. — На краткий миг взгляд бледно-голубых глаз Фернандо оказался направлен на Лестера, обжигая своим холодом. — Для меня результатом осталось воспоминание о том, как я поймал Железного Ворона в прицел — до выстрела осталось всего ничего. Я уже своей кожей чувствовал, как Лео давит ногой на педаль. А потом этой самой кожей я почувствовал кое-что другое — бронебойный снаряд прошил корпус, как бумагу. Удар, огонь, и я выпрыгиваю из танка весь во внутренностях своего экипажа и с сантиметровым осколком в ноге. — Фернандо замолчал, хищно ухмыльнулся и вновь отпил из бокала. — Впрочем, ты даже не представляешь, что я чувствую, когда сплю с дочерью сделавшего это человека.       Кулаки сжались сами собой, но повторять ситуацию на репульсоре не хотелось, так что, стиснув зубы, Лестер молча начал подниматься на ноги. Это произвело на Фернандо какой-то эффект, во всяком случае его вид вновь стал растерянным и утратившим концентрацию. — Ну постой, видишь же, что я перебрал. — Теперь он махнул рукой без всякого энтузиазма. — Если я узнаю… — Да угомонись ты. — Фернандо бессильно мотнул головой, вновь потянувшись к бокалу. — Ляпнул не подумав. А вот сейчас говорю со всей честностью — отношения у нас с Сибиллой довольно прохладные, но я никогда её не оскорблял и оскорблять не буду. Слово дворянина.       Вспышка злобы вдруг отступила, оставив после себя лишь отвращение, но и оно постепенно ушло. Теперь внутри Лестера была лишь пустота. — Они были твоими друзьями? — Двое — мои молочные братья. — Сочувствую.       Фернандо тихо хмыкнул и за один глоток опустошил бокал, тут же принявшись наполнять его вновь. Оставаться за этим столом уже было почти физически невозможно, и, рефлекторно напоследок кивнув, Лестер просто побрёл куда-то вглубь зала. Лишь бы быть подальше от этого человека, спрятавшись во тьме от начавших наседать мыслей.