Калейдоскоп

Начало августа две тысячи первого года выдалось жарким. Земо до сих пор помнит шелест выгоревшей под палящим солнцем травы, когда его отряд украдкой в сумерках пересекал поле в шестидесяти двух километрах от Нового Града. По ту сторону поля начиналась живописная деревня. Там, между деревянных двухскатных крыш и ровно засаженных цветочных клумб под окнами, пряталось их задание. Руководство отряда ополченцев, до скрипа зубов осточертевшее соковианской власти, в тот день должно было собраться в одном из этих домов - об этом свидетельствовали данные, полученные разведкой от четырех надежных источников. Такие шансы выпадали однажды на столетие и правительство Соковии не собиралось его упускать. Ликвидацию поручили ЭХО Скорпион, одному из лучших эскадронов смерти, что были в распоряжении страны. Они всегда срабатывали идеально. За несколько недель до этого лично президент наградил командира очередным орденом. Всё должно было пройти гладко. Для двадцатитрёхлетнего Гельмута Земо это было одним из первых заданий. Он блестяще зарекомендовал себя во время службы и был польщен, когда получил предложение присоединиться к отряду, став самым молодым его членом. А может, это была всего лишь дань его отцу. В тот момент, ползком продвигаясь по полю, Земо не мог унять волнение. Он ещё не привык убивать. Их ожидали. За доли секунды они превратились из охотников в мишени. Противников было в разы больше, чем ожидалось, а несколько десятков человек ー лучшие из лучших в соковианской армии ー были окружены, без возможности отступить. Земо устало смотрит в стену. Прошло больше двадцати лет, но даже в прохладной тюремной камере его преследует тот запах - запах пороха, крови, пота и горящей травы на фоне свежего теплого воздуха летней ночи. Тогда ему посчастливилось попасть в ту треть отряда, которой удалось прорваться и выжить. Он отчетливо помнит оторванные гранатами конечности и как безуспешно пытался остановить артериальное кровотечение солдата, с которым почти не был знаком, и как его глаза медленно остекленели. Он помнит, как тела более опытных сослуживцев, которые, казалось бы, прошли сквозь ад, пули превращали в решето. Он помнит, как командир отряда вдруг схватился за шею, но из-под его руки бежали ручейки алой крови - снайперская пуля попала точно в цель. И, казалось, никто этого не заметил, пока спустя несколько секунд командир не пошатнулся и не упал на колени. Земо машинально прикасается к левому плечу - своему единственному ранению в той битве, когда пуля лишь немного повредила мышцу. На память у него остался этот шрам и орден третьей степени. Он не знает, скольких он убил в тот вечер и точно не помнит их лиц. Сумбурные флэшбэки приходили к нему по ночам много лет, но никогда - в виде ополченцев, у которых он отнял жизнь. Все вокруг повторяли, какой он счастливчик. Мать плакала от счастья, когда он вернулся и весь вечер гладила по волосам, как в детстве. Скупой на похвалу отец гордился им, вне всякого сомнения. А Гельмут винил себя, что выжил. Земо делает радио громче, но снова не слушает его. Он ухмыляется, мысленно сравнивая заключение в одиночной камере с адом. Все его грехи напоминают о себе в тысячный раз, а он ведь даже ещё не умер. - Сержант Земо, вы проявили невероятное мужество, сражаясь во благо нашей Родины, - сказали ему при вручении ордена. Он слышал подобное ещё много раз после того случая. И получил много званий лишь за то, что убивал и выживал, когда другие умирали. И во имя чего? Всё, что когда-либо было ценным для него, разрушено. А стоило ли оно того? Земо пытается сосчитать, сколько раз был на грани смерти, но не может. Это число давно перевалило за сотню и может, он и правда считал бы себя счастливчиком, не умирай тогда вместо него кто-нибудь другой. Боевые товарищи, которых за все годы службы тоже не может сосчитать, родители, жена, сын. За свою жизнь он произнес больше речей на похоронах, чем среднестатистический священник из маленького городка. Неужели судьба приберегла для него смерть от старости в тюрьме маленькой африканской страны, когда от его родины осталось лишь короткое упоминание в учебниках по истории? Земо помнит, как молодые парни умирали у него на глазах, а он не мог их спасти. И как потом смотрели на него их матери, жены и маленькие дети. Сквозь слезы и боль в глазах считывался единственный вопрос: “Почему он, а не ты?”. Земо часто спрашивал себя о том же. Его выживание - это его проклятие. Он видел слишком много всего, о чем хотел бы забыть, но воспоминания въелись в память, как кровавое пятно. Пока жизнь не закончилась, приходится помнить.