Мечты или пепел

Каждый из них хочет лучшей жизни. Тревор и Сифа — несколько дней отдыха. Таверну почище, чтобы кровати без клопов и пиво не разбавленное. Лежать на простыни, пахнущей чабрецом и мятой, смотреть, как вертятся под потолком пылинки, и солнце пронзает их золотым лучом. Спать до отвала, затем ехать в повозке — мерное постукивание копыт, скрип старого дерева, залитые росой поля и белоснежные кляксы туч на пронзительной синеве. Бросать яблочные огрызки в траву, мыться в реке — чистой, холодной, с россыпью серых камушков на дне, слушать сверчков под тонким серпом луны, под мягким покрывалом, под молочным туманом, что курится над полями. Потом пусть сражения, боль, тысячи смертей, пусть мир горит и покрывается льдом, но не сегодня, не завтра. Гектор — пару лет спокойствия и Ленор. Ему не нужна долгая жизнь. Но пусть эти годы будут тихими и звонкими, как щелчок по хрустальному бокалу, как вой молота за мгновение до удара. А Ленор пусть будет такой же — блистательной, невыносимой. Не стоящей любви, но всего остального — вполне. Пусть жизнь их течет полноводной, медлительной рекой где-то в старом замке. Пыльные книги, покрытый тиной фонтан, гулкое эхо шагов и лунные блики на витражах. Поцелуи под тяжёлыми шкурами, касание рук — холодное, всегда такое невыносимо холодное… Крошечный мир, в котором нет места ни вампирам, ни ночным тварям. В котором рана на руке больше не ноет. Кармилла — чтобы боль утихла. Чтобы призрак слабой, изувеченной жизнью девочки перестал скулить под дверью каждый день. Вот он сидит, обняв колени — серый хлопок ночной сорочки, колтуны на голове, разбитые в кровь губы и стопы. Скалит зубы, трёт грязь на коленке. Пусть исчезнет. Тогда воздух станет чище, кровь — слаще, борьба — легче. Никто не посмеет сказать: ты слабая, недостойная. И мир осядет к ногам шелковым платком, лепестками морозных цветов, покроется тьмой и молчанием. Алукард — чтобы его любили. Ему почти не важно, кто это будет. Мужчина, полный боли и славы, темнокудрый, улыбчивый. Женщина — вся из стали и гордости, ведущая своих людей с такой отчаянной смелостью. Девушка изо льда и пламени. Охотник на чудовищ с ужасными шутками. Дети — чумазые, одинокие, с лицами, полными надежды и радости. Вереница фигур на пути к бесконечности. Пронзительная, неутихающая боль. Такое крошечное, невыполнимое желание… Земли, покрытые лесом и скверной, замок — некогда светлый, а теперь объятый тенями. И Алукард в нем — скорее тень, чем человек. Но станет лучше — пусть только кто-то, хоть кто-то вытравит дух одиночества из холодных залов замка, из ледяных подвалов тела. Сен-Жермен — стать богом. Немного больше — чтобы любовь всей его жизни вернулась. Держать ее за руку — теплую, мозолистую — и познавать секреты мироздания. Вместе. Пусть дорога вьется змеями, ветер свистит в ушах, а мир сверкает тайнами, словно ларь с драгоценностями на илистом дне. И жизнь горит — пусть ярко, обжигающе горячо и вечно. Ведь что такое смерть, если не решаемая головоломка? Каждый из них хочет лучшей жизни. И каждый получает что-то: мечты или пепел.