Горничная

      Он продолжал всматриваться прямо ей в глаза в тот момент, когда ее лицо вытягивалось от удивления с каждым мгновением сильнее и сильнее. Он буквально видел весь спектр ее эмоций, проскальзывающих в ее сознании. Она сначала не поняла, потом крайне удивилась, а затем грозно нахмурилась.       – То есть ты мне не доверяешь? – она скрестила руки под грудью, продолжая смотреть недовольно.       – Доверяю, конечно, но…       – Все-таки характер кота тебе очень подходил, когда ты уже перестанешь опасаться и сбегать при трудностях? – она напирала, припоминая его детские шалости. Черный кот гуляет сам по себе. Никто ему не нужен. Вот только она была нужна, пока сама же все и не испортила. Ради нее он изменился, а она…       – Я не сбегаю, я перепроверяю, – он продолжал смотреть прямо на нее своим прожигающим взглядом, заставляя собеседницу стушеваться. – Слишком многое стоит на кону.       – Считаешь, что все это ради денег? – она продолжала напирать, чтобы отвести от себя подозрения в меркантильности. – Я думала, мы сможем стать семьей.       – Где же ты была раньше? – он усмехнулся. Она упомянула деньги, но мужчина имел в виду совсем не их. В голове все еще стоял эпизод с уходом Яи и ее фразой, произнесенной тихим ровным голосом в прошедшем времени. Для него действительно слишком многое стояло на кону.       – Считала, что смогу обойтись без тебя в воспитании сына, но он начал задавать вопросы о том, где его папа, и я решила, что не так уж я на тебя и злюсь, – она закатила глаза, разыгрывая саму невинность.       – Знаешь, ты права, я тебе не доверяю, – пожал плечами мужчина. – Настаиваю на повторном ДНК-тесте.       Он перевел взгляд на потухший экран телефона. Эта чертовка Юйки ничего ему не писала уже несколько дней, покорно сидя в своем отпуске. Он каждый вечер порывался ей написать или позвонить, или вообще просто приехать к ней, но что-то останавливало его от порыва сделать это. Отговорки были разные: то работы много, то вопрос не решен с Хинамори и ее сыном (своим он его не считал), то «что ей сказать вообще?».       – Семьей мы не станем в любом случае, вопрос лишь в том, на что ты можешь рассчитывать, – он был холоден и отстранен, а его голос резал словно нож. Молодая женщина замерла на мгновение. Таким она его видела всего несколько раз в своей жизни, но совершенно не в свой адрес.       – Тогда нет необходимости в тесте, – она отвернулась. – Проводи меня.       

***

      Яя припарковалась в своем привычном месте на территории дома Цукиёми, глубоко выдыхая. Дома давили стены и мешал воздух. Яя в очередной раз задрала голову, зажмурилась и зажала носик рукой, чтобы навернувшиеся слезы не потекли по щекам. Загнав слезы обратно в глаза, обернулась к пассажирскому сидению, на котором лежало заявление на увольнение. Она три дня просидела дома, уставившись в телефон, ожидая от него хоть чего-то, рисуя в голове картины, как он сидит у камина с Хинамори и ее сыном и наслаждается вечером, давилась слезами и задыхалась от боли. Лучше уйти самой, чем он ее об этом попросит.       Она двигалась по мощёной дорожке словно тень, стараясь не привлекать ничьего внимания. Дойти до его кабинета, постучать, молча положить на стол и молча выйти. Главное не реагировать на него. Не поддаться собственным эмоциям. Не смотреть на него. Надеть свой хваленый образ непробиваемости и представить, что на работе, где нет места личным чувствам.       Дверь в кабинет была приоткрыта, что Юйки смогла разобрать голос Хинамори. Шатенка про себя чертыхнулась, но подошла ближе, чтобы слышать диалог. Подслушивать не хорошо, но и отойти от двери она не могла. Не могла себе этого позволить.       – Семьей мы не станем в любом случае, вопрос лишь в том, на что ты можешь рассчитывать, – услышала голос Икуто, который был холоден донельзя.       В кабинете повисло молчание. Сердце сжалось в комок, потому что она совершенно не понимала, что происходит. Что значит в любом случае? Почему он так холоден? Мысли закручивались все сильнее в тугой ком. Неужели он не хочет быть с Аму? Неужели он хочет оставить Яю? От нервов сжала лист в кулаке и чертыхнулась снова, что помяла его.       Молчание продолжалось, а шатенка отошла от двери. В коридоре показалась одна из горничных. Она улыбнулась Яе и подозвала девушку к себе жестом руки.       – Ты знаешь, что происходит? – она шептала ей на ухо.       – Нет, – ответила Яя также шепотом. Это было так неожиданно, что она ее о таком спросила, ведь Юйки никогда и ни с кем не обсуждала подобного, стараясь избегать подобных тем в принципе. Ловила на себе она завистливые взгляды постоянно, что она ближе к господину, чем кто-либо. Но игнорировать их она научилась очень быстро.       – Жаль, – разочаровано протянула горничная. – Мы тут думаем, что ребенок, которого привела с собой госпожа Хинамори, это сын господина Цукиёми. Надеялась, ты в курсе, что у них за разговор. Нас он всех выставил.       – Она пришла с сыном? – удивилась шатенка. – Где он?       – В спальне для гостей.       Яя двинулась туда, совершенно не обращая внимание на мельтешащую за ней горничную. Давно она не видела этого мальчика. Детей Яя любила. А дети любили ее. Особенно Рин, с которым Хинамори время от времени просила сидеть Яю.       В просторной светлой комнате сидел темноволосый мальчик, тихо играя со своей любимой игрушкой, которую ему подарила Яя несколько месяцев назад. Он спокойно играл в незнакомом месте, потому что за свою недолгую жизнь успел привыкнуть к тому, что его мама часто оставляет его с бесчисленными нянями, родственниками, друзьями. Он знал, что мамочка рано или поздно за ним вернется. Юйки всегда было несколько жаль мальчика, потому что он выглядел очень одиноким. Он ее не замечал, а шатенка и не старалась привлечь его внимание.       – Рин, – тихо произнесла шатенка, все же обращаясь к ребенку.       Мальчик обернулся и на его лице возникла широченная улыбка. Яя всегда видела, как этот мальчик тянется к ней, как широко улыбается, как радуется встречам. Она подняла его на руки и начала крутить, слушая его громкий смех. Когда она его поставила на ноги, мальчик наиграно делал вид, будто не мог ровно стоять на ногах, как когда-то его научила Яя. И теперь они вдвоем делали вид, будто у них кружится голова и они не могут ровно стоять. Яя вдруг вспомнила свое детское желание быть ребенком номер один, и на мгновение подумала, какая же мечта будет у ее собственного ребенка.       – Яя? – голос Хинамори заставил ее остановиться и оглянуться.       Аму выглядела удивленной. Икуто испепелял ее взглядом. Яя на мгновение стушевалась, а потом дерзко окинула взглядом мужчину. Ведь если уходить, то уходить красиво. Рин бросился к матери, обнимая за ноги. Юйки проводила мальчишку взглядом, невольно улыбаясь и совершенно не замечая, как всего на несколько секунд смягчается взгляд мужчины.       – Что ты тут делаешь? – звучало грозно. Он сжимал челюсть до того сильно, что черты скул стали выделяться сильнее.       – Да, Яя, что ты тут делаешь? – Аму продолжала недоумевать, не замечая своего ребенка, который мгновение назад веселился с ее подругой. Она видела, как сильно Рин радуется присутствию Юйки, иногда ей казалось, что даже больше, чем присутствию собственной матери.       – Принесла заявление на увольнение, – протянула Юйки, пожимая плечами, замечая, как меняется выражение лица Цукиёми, – правда, случайно смяла, так что потом принесу другое.       – Что? – Аму продолжала удивляться сильнее и сильнее. – Ты тут работаешь? Кем же?       – Горничной, – она слегка поклонилась, как это делала каждый раз на работе.       Хинамори продолжала удивленно моргать, переводя взгляд на мужчину. Тот испепелял своевольную шатенку пронизывающим взглядом, а по внешнему виду не уступал дьяволу из преисподней. Розовласка перевела взгляд на Яю, которая и бровью не повела от такого взгляда Цукиёми. Девушка совершенно не понимала, что же происходит между ними двумя. Почему же Яя так спокойна? Даже сама Аму не всегда могла выдержать такой взгляд бывшего.       – Я отправил тебя в отпуск, а не уволил, – он даже сделал шаг к ней навстречу. – Какое еще заявление ты написала?       – Обыкновенное, – легкомысленно ответила девушка, присаживаясь на корточки и подзывая Рина, который с удовольствием подбежал к ней. – К тому же тут Рин, я всегда рада с ним посюсюкаться. А ты все еще ходишь злой? Представляешь, последние пару недель все время такой.       Она выдавала фразы так легко и беззаботно, будто никто из них ничего друг от друга не скрывал. Будто Хинамори не пыталась обмануть Икуто, будто Икуто не скрывал факт работы Юйки, будто сама Юйки не скрывала, что всеми силами старалась раскрыть план Хинамори. По витающей обстановке и напряжению в комнате все трое готовились к разбору полетов.       – Как давно ты здесь работаешь? – первой начала розовласка, а мужчина покачал из стороны в сторону, запрещая говорить правду.        – Три года, – но она решила идти до конца.