Our Story.

Первый за год снег. Раньше я не придавала никакого значения этому, ну снег и снег, подумаешь. А сейчас, одно удовольствие сидеть во дворе интерната и наблюдать, как маленькие снежинки падают на землю в освещении фонарей. На душе становится уютно и комфортно. Откинув голову назад, я высунула язык, собирая снежинки, которые тут же таяли у меня во рту. Чувствую себя ребенком и невольно начинаю вспоминать свое счастливое детство в кругу дружной и большой семьи. - Я тебе почтальон, что ли?! - голос Лиз будто вытащил меня из другого, моего личного мира. - Боже! Ты испугала меня. - я повернулась и уставилась на возмущенную Лиз, которая всунула мне в руки конверт, развернулась и пошла прочь, туда, где свет фонаря уже не мог ее коснуться. Приземлившись обратно на скамейку, первым делом, я посмотрела на имя отправителя. Это был Зейн. Сердце пропустило удар и вдруг забилось в два раза быстрее. «Это неправильно - проносилось в моей голове - У него есть девушка. Все давно закончилось. Зачем все заново начинать. Ведь все снова закончится, как в прошлый раз. Все закончится, и будет невыносимо больно» Я думала о Перри. О его девушке. Ведь она была в сотни раз красивее, чем я. Она известная. Она старше. Куда мне с ней тягаться? Наверное, у них все идеально с интимной жизнью. Не то, что у нас с ним было летом. Несмотря на свой образ жизни, свою раскованность и бесстрашие, я все еще девственница. И об этом знают все в этом интернате из-за болтливой Лиз, которой я единожды рискнула довериться. Никто не брезгует тем, чтобы в очередной раз напомнить мне о том, какая я неудачливая в смысле отношений. Я не могла заставить себя открыть этот конверт. Когда он уехал от меня в тот жаркий день, в самом конце августа, я чувствовала себя опустошенной. Боюсь представить что будет, если однажды, спустя пять дней после того, как я отправлю письмо, не получу ответного. Иногда ожидание - это самое ужасное. Когда сидишь, и даже не знаешь о чем думать. Не знаешь, в чем дело столь длительной паузы. А вдруг он снова решит, что быть порознь лучше и для меня и для него? Ведь он сможет жить дальше, он сильнее. А я нет. Тогда я буду полностью разбита этим. Я не смогу жить. Вдруг мои руки сами разорвали белый материал квадратного конверта, и, сама не полностью осознав то, что делаю, я достала письмо. Тут же я начала улыбаться как идиотка, на все 32 зуба. «13.12.2012 Моя далекая Эль. Я знаю о твоей нелюбви к письмам, а еще знаю, что тебе не нравятся эклеры и бананы. Ты любишь горы, и твои духи называются "Тело". Я знаю о тебе много, но в то же время так мало. Чтобы узнать тебя мне не хватило бы целой жизни, что там говорить о двух месяцах лета? Я знаю, что ты гордая, что никогда и никому не скажешь о том, как ты ненавидишь свое пребывание в интернате, пусть даже там хорошо кормят и хорошая обстановка? Сегодня у меня была фотосессия с ребятами из группы, а позже пресс-конференция. Я не понимаю, что красивого во мне видят мои фанаты? На мне ведь одна кожа, да кости. Теперь я исхудал еще больше, под влиянием никотина и алкоголя. Что - то не так со мной. Что - то умерло во мне после того, как я потерял тебя. Думаю, что - то мое уехало с тобой в интернат. И я смутно догадываюсь, что это было сердце. Знаю, между нами 194 км. Каких - то несчастных несколько часов езды на машине. Но я не могу. Пойми меня, я не могу. Я связан по рукам и ногам годовым контрактом с Перри, я привязан к Лондону контрактом с Саймоном. Я связан обязательствами, я связан обещаниями. Как бы весело это не было с начала - парни, группа, туры, фанаты... Сейчас это все превратилось в сплошной фарс, в трагикомедию моей жизни. И я ненавижу себя за это. Я ненавижу себя за то, что боюсь развязать эти путы и приехать к тебе, переступить через себя. Люблю тебя. Твой. -Z» Я снова и снова перечитывала его письмо, а глупая улыбка не сходила с моего лица. - Вы только посмотрите, кто сидит тут в 8 вечера и лыбится! Это же наша маленькая девственница Элли! - От визгливого голоса Меган, донесшегося до меня из темноты, я вздрогнула. Меган - моя одноклассница. Почему то, она посчитала, что я ее враг номер один с самого первого дня моего появления в интернате. Она ни разу не упускала возможности насмехаться надо мной. Честно говоря, мне до этого никогда не было дела, но в последнее время это порядком начинало меня раздражать. - Меган, иди куда шла - Коротко бросила ей я, и вернулась к своему письму. - Не смей так со мной разговаривать, шавка - Рявкнула Меган, выступив, наконец, из темноты. Лицо ее было искажено ненавистью ко мне. - Ты что, забыла свое место, маленькая, американская шлюшка? Я вдруг широко улыбнулась: - А разве маленькие девственницы могут быть одновременно шлюшками, Меган? - В твоем случае, могут. - Парировала та. - Ну, уж ты точно не девственница, тебе виднее. - Отрезала я. - А что это мы тут читаем? Письмо, что ли? - Вдруг заявила Меган, и в этот миг, я потеряла самоконтроль. Дальше я смутно помнила что было. Помню, как она потянулась, и вырвала из моих рук письмо Зейна. Помню, как в этот момент я увернулась, не дав ей его заполучить, замахнулась, и заехала кулаком прямо ей в нос. Последнее, что я помню, так это звук ее ломающейся носовой перегородки. Очнулась я только от крика Лиз прямо мне в ухо: - Остановись, что ты делаешь, Эль! - соседка по комнате держала меня обеими руками за талию, пытаясь оттащить от валяющейся на снегу Меган. Снег под ее лицом окрасился в ярко-красный цвет, сама она лежала на снегу и обнимала колени руками, свернувшись калачиком. - Откуда в тебе столько силы то? - не унималась Лиз - Прекрати! Пошли. Соседка стала уводить меня в кампус, и я покорно пошла за ней, прижимая к груди письмо Зейна. Я не понимала, что со мной происходило и откуда приступ такой ярости. Я боялась самой себя. В это время причитающая над моим ухом Лиз привела меня в нашу комнату. На моей шее красовалась царапина, сделанная рукой Меган, а костяшки пальцев были в синяках от того, что я ударила ее. Но мне было плевать на все. Мне было плевать на то, что завтра Меган непременно нажалуется директрисе. Мне было плевать, что мой отец приедет сюда, и снова будет смотреть на меня тем осуждающим взглядом, будто говорящим: "Как ты могла, Эль? Что ты за дочь такая?". По-быстрому переодевшись в пижаму, я рухнула в кровать. Единственное, чего мне сейчас хотелось, это забыться. "Завтра я придумаю, что ему ответить - шептала я себе - Все завтра"