Ангел

По небу полуночи ангел летел, И тихую песню он пел… М.Ю.Лермонтов

1 Как звёзд волшебный хоровод, Кружились новые созданья — Играло чистое сиянье У райских облачных ворот. Резвились духи молодые, И с песней о небесных снах Летели искры золотые, И где-то высоко в горах Бесплотных крыльев след казался Фигурой звёзд, ожившей вдруг; Но редко человек взбирался, И реже он глядел вокруг. Бывал здесь часто старый Ангел: И вековых вершин снега, И жизнь долины утром ранним Смотреть он прилетал сюда. И, духа мудрого заметив, К нему тотчас спускались дети, И он до самого утра Им что-то говорил всегда. Однажды вспомнил он легенду, Он слышал сам её лишь раз: «Давным-давно усталый Демон Забрёл от скуки на Кавказ, Влюбился в девушку земную, А после смерти жениха Он соблазнил её сперва И вскоре жгучим поцелуем Убил, пустив по жилам яд. Она была готова в ад Спуститься с ним. Хоть наказанья Боялась и ждала она, Любви печальной глубина Была сильнее, чем страданье — И Рай любовь её признал. И хитрый Демон проиграл, Когда возник он, разъярённый, Перед хранителем её. Успехом ранним опьянённый, Мятежный дух своим огнём Прожёг и плоть, и душу слепо. Хранитель душу нёс на небо. Лишь страх был в ней от прежних чувств. Лелея желчь, грехи и грусть, Поныне Демон одинокий Среди ущелий бродит там; Назло себе, и ей, и нам Ещё противится он року И клятву пылкую хранит: Ничьих сердец не возмутит Совет несчастного злодея, И тронуть никого не смеет Его жестокая рука. Тянуться будут так века, И он себя накажет сам, Отдавшись бурям и горам». — И поделом! Коварный Демон, — Воскликнул Ангел молодой, — За подлое, дурное дело Заплатит горькою судьбой! — Нигде он не найдёт покоя, И больше не поймёт никто Изгнанника, что не достоин Печали и любви святой. — Теперь надежды больше негде Искать ему. Сам виноват! Да только почему ж не свергли Его из рая прямо в ад?.. …И дерзким этим преступленьем Возмущены, бранили все, Не зная Демона совсем, Его без капли сожаления. Но в отдаленье от укоров С эфиром чистых детских слёз Другая боль, другая злость Поила лёд и камень горный. Малышка не могла понять, Как ангелы, творенья света, Её семья и Божьи дети — Все разучились вдруг прощать? Где их любовь, которой равной На всей земле не может быть? Из-за вражды поблёкшей, давней Бесцельно, бесконечно жить Страдалец-Демон обречён, И сам, должно быть, знает он, Что шанса нет на искупленье, Что неба грозное веленье — Его навеки приговор; В пейзаже ненавистных гор Та клятва, данная любви, — Единственный счастливый блик. И стало ей невыносимо И бесконечно жаль его! Теперь её душа просила, Едва не полыхнув огнём, Лететь до самых скал Дарьяла И обыскать хоть весь Кавказ, Его увидеть сей же час, Зачем — сама не понимала. Родился так серьёзный план, И было твёрдо столь решенье И безразличны подозренья, Что хоть бы и Отец узнал, Но ей бы он не помешал. 2 …Туманный призрак долгой ночи Лежал, свернувшись, у земли, А сквозь покров его непрочный По каждой трещинке ползли Лучи поднявшейся зари. Проснулся с ней живой ансамбль: Щебечущий, свистящий хор, И, кажется, в овраге дальнем, Услышав утренний задор, Ручей бежал быстрей и звонче, И как чудесный колокольчик Журчал он между берегов. И сколько звуков, сколько слов Простор долины наполняли! Любуясь дикими цветами, Средь жёстких зарослей кустов Хранившими изящный образ, Бесплотный Ангел тоже мог Потрогать нежный лепесток, Понять далёкий птичий голос, Как будто лёгкими вдыхать И сладость первого нектара, И горьковатый аромат От маквиса вдоль горных гряд В часы полуденного жара. Ущелий много было видно; Змеёю часто чёрной, длинной Меж пышных трав они вились — Манил их мрак малышку вниз И словно обещал он ей, Что Демон кроется во тьме. Боялась Ангел вдруг заметить Сверканье хищных, злобных глаз: Одна лишь мысль будила трепет Всех струн эфира тот же час. Но продолжала безотрывно Она изгнанника искать, Глубоко восхищаясь дивом Природы, тихо размышлять: «Вокруг — редчайшие красоты, Каких немного и в Раю. Я искренне наш дом люблю, Но, право, горы превосходят Творенья многие твои, Отец, — я вижу, из любви Чистейшей ты их создавал. И все их Демон презирал?.. Он не находит вдохновенья В живой, цветущей стороне — Какое страшное мученье, Должно быть, скрыто в глубине Его негаснущего взора! И если чёрного раздора Не сеет больше в мире он, Но дух с судьбою не смирён, То как же горько станет жить, И не желать, и не творить!..» И билось сердце всё сильнее, И белый свет сиял теплее В груди и на пушистых перьях; В объятьях солнечных лучей Кружились золотые блики, Сливались с древним и великим Хозяином ночей и дней. Покрыты лесом были склоны, Вдали синели братья их. Закат как будто их запомнил И грел сильнее остальных. Ласкал он долго старый замок Небесным розовым крылом, Но вот уж несколько веков Тот некогда богатый дом Стоит печально и устало Глядит на скалы и людей И пропасть бесконечных дней. Чуть ниже, где-то у подножья Виднелся одинокий грот. Малышка вздрогнула тревожно, Поняв, что снова тьма зовёт. Она спустилась на дорогу И, оглядевшись здесь немного, Нашла у входа верный знак: В пещере не обычный мрак. С ней рядом не цвело живое, И даже маленький росток, Лишь пробудившийся весною, Увял и серой тенью лёг. Взяла его в ладони Ангел, Наполнив ласковым дыханьем. На два мгновения ожил он — Но тут же словно под огнём Упал он пеплом на траву. Малышка ощутила вдруг Смертельный холод, колкий взгляд, — Поднявшись, глянула назад… А н г е л: Послушай, дух иного мира, Я ссоры не хочу с тобой, И меч из лучшего эфира, Клянусь, не спрятан за спиной. Сегодня по моей же воле, Неведомой моей семье, Решила я прийти к тебе И, если ты узнать позволишь, Спросить, как ты живёшь сейчас И крепко ль ненавидишь нас? Д е м о н: Зачем ты, глупый юный Ангел, Явилась в логово врага? Какие в том тебе печали? Живу я так, как жил всегда. С посланником небес и рая У нас старинная вражда. За откровенность — буду честен: Мне ныне станет торжеством Ничтожное мгновенье мести. Я расквитался бы с тобой За лицемерье херувимов — Их братия неутомимо Продолжит вечную борьбу, Зачем? — теперь уж не пойму. Лети же прочь — и берегись: Погибель от руки злодея Отныне смысла не имеет, Как для меня — пустая жизнь. А н г е л: Ты верно держишь эту клятву, Что дал любимой так давно! О, нет… Тебя я не оставлю. И если будет суждено До срока мне покинуть небо, Отправившись в небытие,  Не ты виною будешь, Демон, Поверь, как верю я тебе. Ты прав в суждениях — наивна, Глупа и безрассудна я. Однако где сейчас другие? Для мудрых, видно, справедливо Тебя на вечность обрекать — На вечность без глотка надежды, Без красоты, любви, добра. Будь ты хоть самый низкий грешник, Но для души придёт пора Познать любовь и состраданье, И жертву, и святую грусть. Ты выше, ты другой — и пусть: Ты тоже — Божие созданье. Тебе отмерен долгий путь К познанию собственной души, И волен ты один решить, Когда начать и где свернуть. Всё это — воля не моя, Но знай, что я люблю тебя. Не страстью крови молодой, Не страстью духа неземной — Люблю, как брата, и жалею, Что по сей день несчастен ты. Смотреть, как сердце каменеет, Невыносимо с высоты — Ещё труднее и больнее Нести его в своей груди. Но ты не будешь здесь один! Я подготовлю к жизни новой Твой разум, тело, гордый дух, В последней из твоих разлук Ты бросишь древние оковы Печали, скуки — но учти, Нет к небу лёгкого пути! Д е м о н: Навеки в рай мне путь закрыт. Пучина адского огня — Приют последний для меня, Лишь там мой ум не возмутит Былой мечты воспоминанье. Твоё напрасное старанье, Однако, очень мило мне. За то я дам тебе совет: Я — враг, я — зло, и дерзкий грех — Любить, жалеть меня, как всех. Когда не хочешь вместо рая Постигнуть ты тоску изгнанья — Вернись на небеса скорей И впредь ко мне летать не смей. А н г е л: Я не боюсь Творца решенья: Его мудры распоряженья. Любовь — есть ангельская суть И направляет высший суд. Я соблюдаю наш закон, Я опыт старших собираю, Сама не замышляю зло И младших братьев охраняю. Но если скажет суд, что я — Отныне ангел недостойный, То приговор приму без боя: Пускай чудесная земля Под управленьем только лучших, Мудрейших ангелов цветёт. Я вовсе не хочу нарушить Людского сердца хрупкий ход. Моё ж решенье неизменно: Я остаюсь теперь с тобой. С твоею мрачною судьбой Мы будем вместе непременно Бороться — до небесных врат. Ну, подойди ко мне, мой брат! Пока суда не пробил час, Обнимемся с тобой хоть раз. И, слов его не дожидаясь, К нему сама она пришла И нежным светом обвила, Но свет искрящийся из рая Не обжигал, как луч врага. Он тёк струёй по телу духа, Рубцы и шрамы находил, Латая их на всём пути. Едва заметные для слуха, Забытые давным-давно, Звенели тихие напевы, И так спокойно, так тепло Изношенному было телу! И что-то новое легло На жёсткий след бескровной раны В её сердечной глубине; И слёзы тяжкие, как камень, Текли по ангельской спине… 3

Слышишь взбешённый гром, Боль в небесах и крик? Видишь, как чей-то дом Там, за скалой, горит? Слышишь, как дождь стучит, Будто из ружей залп? Слышишь: земля кипит — То поднялся вдруг ад…

Ты думаешь, ты царь познанья — Но даже ты, дух отрицанья, Когда б людей и правда знал, То презирать бы их не стал. Я покажу тебе немного Прошедших и грядущих дней, А после — волен ты дорогу Определить судьбы своей. Держись же рядом; что ты видишь В тумане боевой зари? Там бьются люди, и машины Их тоже бьют, как дикари; А позади завесы едкой Солдат товарища несёт — Но умирать друзьям нередко Приходит на двоих черёд. Смотри, как грудью и спиной, Как жизнью полной, дорогой Ученый закрывает труд, Надеясь, что его найдут Потомки, дети — и поймут, Как применить его во благо. И предков честь, и их отвагу Не превратят в орудье зла, Сжигая память их дотла. А жертвы жён и матерей, А кровь за семьи и друзей Ты видел ли, мой гордый брат? Твой самый крепкий чёрный яд Не отравил бы сердце их — Людей, защитников земных. Их много, много!.. И навек За Человека — Человек Пойдёт хоть в ад земной — страшней Того, что под землёй. Поверь, Те люди нас с тобой сильней. Бесспорно, тяжкое страданье Ты долго нёс, мой брат родной — Меж небесами и землёй Тоской прожгло тебя изгнанье. Однако доли тяжелей, Чем жизнь простого Человека, Я не узнала за два века, Покинув дома колыбель. Их жизни коротки, и день — Что год тебе. И грех есть в том, Что ты, их боли не узнав, Не усмиряя гордый нрав, Презрел их благородный дом, Их жертвы под глухим огнём, И то, что оценить не мог — Отмеренный их плотью срок. С тобой летаем мы давно, Но предстоит тебе урок. Ты можешь чисто полюбить, Ты можешь верить, можешь жить — И путь узнаешь к вышине В обличье новом на земле. Однако выбор за тобой: Изгнанье — или путь иной? …Она взяла его за руки, Увидев боль в его глазах. Их мраком скрытая слеза Хранила страх перед разлукой. Он — Демон — отдавал свободу, Познание и власть губя. Он отвергал теперь себя, Чтоб жить среди людских народов. И в тот момент его гордыня Боролась насмерть с торжеством Желанной, любящей святыни, Стоявшей пред его лицом. Он не хотел расстаться с ней — Но обмануть её не смел. Лишь миг один он ощутил, Придавший новых, добрых сил Пред вечным сном в святом забвенье: Сестрица с тёплым сожаленьем Его поцеловала темя… И вот — он ничего не знал, И Демон не существовал. Душа младенца беспокойно Кричала в ангельских руках И знала прежней жизни только Рожденья в тёмном мире страх. «Не плачь, малыш, на землю к маме С тобой мы вместе полетим. А взгляд — чернеющий, печальный, — Ты, видно, друг мой, сохранил…» …В далёком полуночном небе Под звук волшебной колыбельной Малыш с улыбкой засыпал, И звёздный свет его ласкал.