Я никогда не была счастливой

Силахтар отнёс султаншу в гарем и передал её Лалезар калфе. Ага переживал за Султаншу, хоть она и ненавидела его. – Лалезар, как чувствует себя султанша ? Она пришла в себя? – расспрашивал калфу Силахтар. – Нет, она ещё не пришла в сознание, но может не волноваться рядом с ней находится Атике Султан. – Хорошо, – сказал Мустафа и кивнув, ушёл. Гевхерхан лежала на кровати, Атике была рядом и заботилась о ней. Касым и Ибрагим тоже были рядом. Они были обеспокоены состоянием сестры, но больше всего их интересовало почему же Кесём Султан казнила Пашу. – Почему же Валиде казнила пашу? – спросил Касым, обращаясь к Атике. Она встала, подошла поближе и сказала: – Валиде к этому делу не имеет никакого отношения, приказ отдал Султан Мурад. Её муж был предателем и заслуживал этого, – эти слова шокировали их, неужели брат-повелитель решил взять всю власть в свои руки. Вечером они собрались в главных покоях дворца, на семейный ужин. На нём присутствовали все кроме Гевхерхан. Она была в своей комнате и не переставала плакать. – Что с Гевхерхан? Она не придёт? – спросил Мурад. Все переглянулись и Касым ответил: – Как она может сидеть с нами, когда повелитель казнил её мужа. – Касым, ты что такое говоришь, как ты смеешь? – сказал гневно Баязид. Эти слова были правда лишними. – Это не мои мысли, я лишь изъявил мысли Гевхерхан, – после этого они сидели молча весь вечер. Когда закончили трапезничать государь ушёл, он направился к сестре. Касым и Ибрагим тоже удалились. На трассе остались лишь Атике, Баязид и Силахтар. Они разговаривали на разные темы. – Я рад, что брат‐повелитель наконец-то взял власть султаната в свои руки, – произнёс Баязид, его поддержала Атике. – Да, перед могуществом брата все склоняются. Я поддерживаю его решения. – Ваша поддержка даёт силу нашему правителю, – добавил Силахтар. После, ещё немного посидев Баязид ушёл к себе. Силахтар-ага тоже собирался уходить, но его остановила юная госпожа. – Силахтар, стой! – ага остановился и обернулся. – Султанша? – Ты так сильно оберегаешь повелителя и это похвально, но не забывай заботиться и о себе, — сказав Атике, подошла ближе, да настолько, что слышала его дыхание, она смотрела ему прямо в глаза и продолжила: – Ведь в этом дворце есть человек, который будет горевать по тебе. – Не знаю о ком вы, но я бы не хотел огорчать этого человека, — сказав он чуть отстранился. Это огорчило влюблённую в него султаншу. Она была слишком настойчива. Но что поделать если он её не любит? Атике быстро ушла, не показывая свои слёзы. А Мустафа так и остался на террасе один на один со своими мыслями, которые мучили и не давая покоя. Всё они были полны Гевхерхан Султан. Он раз за разом прокручивал момент, когда она упала ему на руки. Султанша совсем не похожа на её сестру. Она нежная, как лепестки роз, и невинная словно ангел. Мустафа знал, что это невозможно ведь она сестра султана, к тому же ненавидит его, но не мог себе запретить думать о ней. Тем временем Гевхерхан сидела в своей комнате с Валиде Кёсем султан, она пыталась успокоить дочь, но у неё никак не получалось. – Доченька, тебе нужно поспать. – Матушка, как я могу уснуть. Зачем вы это позволили? Вы оставили меня вдовой. – Но я не имею к этому никакого отношения, это сделал твой брат. – Валиде, вы думаете я поверю, что он мог сделать что-то без вашего на, то согласия, – в это время Мурад как раз подошёл к двери, он всё слышал. Эти слова его разозлили, он вошёл в покои. – Это было моё решение, Валиде не имеет к этому отношения, – сказал он, по его лицу можно было увидеть, что он разгневан. От того, что они громко разговаривали проснулся Селим. – Что случилось матушка? Где папа ? – Кёсем Султан подошла к нему, взяла его за руку и увела к себе, оставив их на единее. – Я знаю тебе сейчас больно, но твоя боль утихнет и ты снова станешь счаслива. Я тебе это обещаю. – Мурад взял её за руки, но она их убрала. – Позвольте мне поехать к себе во дворец, я не могу тут находиться с людьми, которые убили отца моего ребёнка, – в слезах произнесла Гевхерхан. Это его разозлило ещё больше. – Нет, ты не смеешь никуда идти, останешься тут со своей семьёй, – Мурад ушёл, громко закрыв двери...