Кофе

Стук в дверь. Она. С кофе, пачкой отчётов и книгами. — Выглядите ужасно, Док, — вместо приветствия констатировала она и решительно зашла внутрь его маленькой коморки, даже не спросив разрешения. Оно ей и не нужно. Как всегда прямолинейна. Но он привык. Более того, ему это даже нравится. Если бы не обстоятельства, он бы обязательно позвал её на свидание. И не одно. Она и сама выглядела не лучше. Бледнее обычного от недостатка солнца в мрачном и душном подземелье, с растрёпанной толстой косой. Тяжёлая работа по поиску лекарства сказывалась на всех. — Я тоже рад тебя видеть, — он запер за ней дверь, чтобы не слышать мерзких звуков снаружи. Она аккуратно, чтобы ничего не задеть, положила вещи на край стола. Сняла маску, чтобы вдохнуть немного воздуха. — Как продвигается ваша работа? Он снова занял своё место и устало оглядел раскиданные по столу бумаги и книги, почесав затылок. Всё было понятно и без слов. Ничего. Она вздохнула и стала разбирать принесённую стопку. — Вот отчёты за последние три дня, — передала ему бумаги, которые он тут же отложил, даже не посмотрев. В них не было ничего, кроме устрашающих цифр, которые с каждым днём становились всё больше. Чума не щадила никого. — Ещё я принесла вам несколько своих книг. Может быть, вы найдёте в них что-то полезное. — Даа… Спасибо, — он рассеянно пролистал одну и отодвинул в сторону к остальным. — Я, э, посмотрю их позже. Так, а что, мм… Что насчёт кофе? Глаза лихорадочно уставились на расписную чашку. Каждый её визит раз в три дня он ждал с нетерпением. Только бы снова увидеть её и снова попробовать сваренный ею лично кофе. По сравнению с ним, тот, что готовил он сам, был просто грязной водой. Он всё делал наспех. Но этот кофе, о, этот кофе не был похож ни на что другое. Если бы только она поделилась с ним рецептом. Он выпрашивал, пытался угадать, но она только хитро улыбалась и никогда не раскрывала свой секрет. Она осеклась и критически оглядела его, затем зажгла поярче лампу, отчего он, привыкший к полумраку, болезненно сощурился. Она подошла ближе, чтобы осмотреть внимательнее его осунувшееся лицо. — Как давно вы спали, Док? — Я? Я, э… Нуу… Кхм, — глаза нервно забегали по комнате, только бы не встречаться с ней взглядом. Красноречивый ответ. — Ясно, — нахмурилась она, закатав рукава рабочего костюма. — Значит так, Док, никакого кофе, пока вы не поспите. Прямо сейчас. А я пока разберу ваши бумаги. — Исключено, — в решительности вскочил он, оказавшись на голову выше. — Сейчас нет на это времени, и я не стану… Она сердито вскинула руку, пресекая любые возмущения. — Вы не найдёте лекарство в бредовом состоянии и никому не поможете, если измучаете самого себя. Он хотел было возразить, но так и не нашёлся что ответить, понуро опустив плечи. По правде говоря, он действительно ужасно устал. Даже сейчас приходилось прикладывать усилия, чтобы стоять перед ней и не шататься. Она взяла его за руку и нежно сжала. — Пожалуйста, Доктор, сделайте, как я говорю, — тон её смягчился, а взгляд голубых глаз проникал в самую его суть, пытаясь достучаться до взбудораженного сознания. — Позвольте мне позаботиться о вас. Позаботиться о нём? Ей? Это он должен о ней заботиться. Помогать с работой в её волшебном магазинчике с пузырьками зелий, свитками и кучей амулетов. Оберегать от странно заинтересованного в ней главного придворного врача. Дарить цветы и носить на руках. Держать подальше от этого подземелья. Он тряхнул головой, отгоняя путающиеся мысли. Она приняла это за отказ. — Не заставляйте применять силу. Она взмахнула рукой, которая тут же мягко замерцала голубым светом. По его коже прошлись мурашки. По правде говоря, применение силы в его сторону звучало довольно заманчиво. Если бы только не магия… — Док? — требовательно позвала она. — Я, э, хорошо, — сдался он. — Думаю, немного отдыха не повредит. — Верная мысль, — довольно кивнула она. Голубой свет тут же погас. Ну и кто из них после этого босс? — Но ты разбудишь меня, как только закончишь работу. — Как скажете, Док, — не смотря на него, уголками губ улыбнулась она, тут же начав деловито разбирать вещи на столе. Он аккуратно придержал её за локоть, развернул к себе и слегка улыбнулся. — И называй меня по имени. Вопрос в её глазах тут же сменился взглядом в никуда. Немного подумав, она закусила в нерешительности губу, но сразу же нахмурилась, будто отмела что-то для себя, и отстранилась: — Не могу. — Но почему? — Вы сами прекрасно знаете, почему. Никаких отношений на работе. Не здесь… — Но ты- — Я забочусь о вас, только как о коллеге. Хватит с меня привязанностей. Не говоря больше ни слова, она вернулась к делу. Что могло её так задеть? Он потупил в пространстве ещё немного и, не раздеваясь, улёгся на старую кровать, которая была ему коротка. Она оглянулась на него и вскинула бровь в снисходительной усмешке. — Хоть бы разулись, Док. — А? А, да. Понаблюдав за его барахтаньями, она тяжело вздохнула и помогла ему устроиться, плотно укрыв потрёпанным одеялом. — Большой ребёнок, честное слово. Затем снова вернулась к столу. Приглушила свет. Вложила закладки в книги и расставила их по важности. Сгребла все бумаги в кучу и отложила в сторону. Протёрла стол от чернил. Выкинула старые перья и достала из ящика несколько новых. Быстро пробежавшись взглядом по бумагам, рассортировала их и разложила перед собой веером. Потуже переплела косу и села за стол, на место доктора. Взяла первую стопку документов и, обмакнув перо в чернила, стала заполнять их своим аккуратным красивым почерком. Всё это время, несмотря на дикую усталость, он не спал, а тихо наблюдал за ней. Она заметила это, только когда почувствовала на себе непривычно долгий взгляд. — Док, если не закрыть глаза, то не уснёшь. — Я знаю. — Тогда в чём дело? — Может быть, я всё-таки хочу, чтобы ты применила силу? — нагло ухмыльнулся он, поддразнивая. Она только хмыкнула. — Мазохистские наклонности вас нисколько не красят. Он густо покраснел. — Я, э… То есть, я не, кхм… Я просто, мм, я имел в виду, что- — Достаточно, Док, — прервала она его метания. — Меня это не касается. Она продолжила заполнять бумаги, больше не обращая на него внимания. Спустя какое-то время, он всё-таки не выдержал: — Асфодель? Она терпеливо посмотрела на него. — Да? — Прости меня. Я, э, не хотел тебя оскорбить или чем-то обидеть. И спасибо. За то, что… Ты всегда рядом, когда мне это нужно больше всего. Улыбка. Такая нежная, но сколько печали и жалости в её глазах. — Для этого я и здесь. А теперь, пожалуйста, постарайтесь уснуть. Помолчав немного, она всё же добавила: — Извинения приняты. Он улыбнулся и, посмотрев на неё ещё раз, прикрыл воспалённые от усталости глаза, тут же провалившись в сон… Сон, будто бы вещий, от которого он резко вскочил, больно ударившись головой об полку. Темно. Сколько он проспал? Видимо, достаточно долго. Ушла, так и не разбудив. Вот ведь… Ладно, это не важно. Подорвавшись с кровати, он зажёг свечу и начал судорожно раскладывать книги и бумаги в своём хаотичном порядке. Только бы не упустить, только бы успеть записать. Может быть, на этот раз получится? Так увлёкшись работой, он и не заметил всё ещё горячий от её заклинания кофе и оставленную под чашкой записку… Как и то, что она не пришла по своему обыкновению через три дня. Затем через неделю. Две. Только спустя месяц он опомнился, будто очнулся от тяжёлого коматоза. Кофе давно остыл и покрылся плёнкой. А её уже три недели как забрали в Лазарет, откуда живым не было пути назад. — Понимаю ваше горе, доктор, — с неподдельным сочувствием кивает главный врач. — Я тоже крайне огорчена. Я ведь так и не узнала, что было внутри этой удивительной волшебной головки. До него не доходят слова этой садистки. В голове крутится только одно: «Как он мог этого не заметить?..»

***

Она восторженная и улыбчивая. Открытая, словно ребёнок. В ней совсем нет той серьёзной собранности, что раньше. — Это самый вкусный кофе, который я пробовала! Потом она будет разбавлять его молоком с сахаром. Маленькая катастрофа. Ну кто так делает? — Ну пожалуйста, Джулиан, научи меня, — снова просит она. Она называет его по имени. Так странно. — Не могу, птенчик, это большой секрет, — с загадочным видом улыбается он. От дурацкого прозвища, она смешно морщит веснушчатый нос, но не отстаёт. — Хорошо, кто тебя этому научил? Я узнаю у него. — Я уже и не помню, — уклоняется он. Он всё помнит. И свои метания в маленькой комнате подземелья, словно запертая в клетке птица. И бессонные ночи, проведённые в бесчисленных попытках найти лекарство. И её. Такую решительную, непоколебимую в этом кошмаре. И не устоявшую перед чумой. Помнит и ритуал, который провёл её магический Мастер. Как из пустой оболочки заново формировались знакомые черты. Он всё это помнит. А она нет. Ей не нужна эта память. Слишком болезненно для нового тела. Им пришлось знакомиться заново. И заново всему её учить. И ничего ей не рассказывать. Оттого ему и была так дорога маленькая старая записка с рецептом самого лучшего кофе. И короткой подписью: «Самому самоотверженному доктору на память. А». Она дуется, но не сдаётся. — Ладно, если не хочешь говорить, я сама угадаю. И она угадывает. С первого раза. Будто бы рецепт всё ещё хранится где-то глубоко внутри её сознания. Но он в этом не признается.