Любимец

Его звали Себастьян. Точнее, соседи звали его Просто Рыжим Котом, но я ему, конечно же, дал имя. Он был славным здоровяком с красивой огненно-рыжей шерстью. И прожил он со мной долгие и самые прекрасные шестнадцать лет. А потом он трагически погиб под машиной. Я собирал его по частям, рыдая в кулак. Мои слёзы смешивались с его кровью и шерстью, которая когда-то была такого красивого цвета. Мой мальчик ушёл из жизни, а у меня было ощущение, что я ушёл вместе с ним. До и после его трагической смерти. Никто, чёрт побери, не может привыкнуть к потере близких. Твой пёс больше никогда не завиляет хвостом, встречая тебя с работы. Кролик никогда больше не станет хрустеть морковкой. Твой кот больше никогда не замурчит. «Никогда» — слишком страшное слово. Его хочется преодолеть любыми способами. Поэтому ты берешь лопату, мешок и кладёшь туда со слезами истерзанное или просто почившее от старости тельце, и отправляешься вершить свое мрачное дело. Любимый кот попал под машину. Так случается с котами, наверное, это была его последняя жизнь из девяти. Но он был членом моей маленькой семьи из двух человек. Точнее, я всегда говорил, что нас полтора — я и кот. А теперь я остался один. Все слова о том, что ты должен смириться и жить дальше, может даже завести себе другого кота, кажутся тебе какой-то дурацкой насмешкой. Да что они вообще понимают, эти люди? И ты несёшь его — своё маленькое мохнатое сокровище — на старое индейское кладбище. Ты похоронишь его там днём — и к вечеру он вернется. Кажется, это выход. Ты не понимаешь, что будет только хуже. Если кто-то ушёл — он должен оставаться там. Мой мальчик тоже вернулся. От шкуры будет несло трупным запахом, который невозможно было отмыть никаким шампунем, а само присутствие кота стало втягость. Точнее, сачала я был рад, а потом вдруг понял, что он сильно изменился. Он также прыгнул ко мне на колени — немного потрёпанный, но всё равно мой. Замурчал. И что-то в этих звуках было страшное, далёкое, словно они шли прямиком из ада. Глаза странные, пустые, стеклянные. Но он вроде как живой. А потом он поцарапал меня. Когти разрели руку так глубоко, что я не мог остановить кровь целый час. Себастьян вполне осмысленно следил за моими движенями. Наши взгляды встретились. Я понял, что не нужно было это начинать. Нельзя будить мёртвых.