Псионикум

«Возможно поколения, что придут за нами, будут ясно видеть то, что мы только пытались нащупать»

***

Две мировые войны подарили миру множество психических расстройств. Впрочем, это не совсем корректное утверждения. Конечно же, истерики, морально-духовные отклонения и фаллические ассоциации по Фрейду у пубертатной молодёжи бывали и раньше, как и всякие психические аномалии у некоторых лиц, которые оставались неподтвержденными или попросту неисследованными в связи с некачественной медициной прошедших веков. Но глобальные кризисы и искалеченная психика у сотен тысяч солдат, вернувшихся из мясорубок масштабных боевых действий, и мирных жителей, переживших ужасы войны, дефицит наравне с тяжёлыми трудовыми днями и голодом, сделали своё дело. Поэтому в конечном итоге, нельзя не отметить, что мировые войны изменили лик мира. Агония миллионов и все их мысли, желания, переживания во времена непрекращающихся обстрелов, ковровых бомбардировок, кровопролитных битв, страданий во время голода, эпидемий, массовых казней, пыток, не могли не оказать влияние и на Астральный Мир, расшатывая её границы, наполняя тонкий мир всеми ужасами, что творилось тогда в душе у каждого. Но как ни парадоксально, именно подобный толчок послужил взлёту психиатрии к середине 20-го столетия и в псионике частности. Тогда учёные всерьёз обратили внимание на то, что раньше мало кто придавал значения, возможно только редкие священнослужители и монахи — здоровью разума и души, то есть астрального тела. Ныне точно известно, что астральное тело тоже может болеть, получать травмы, или попросту уставать. Первооткрыватели задались правильными вопросами, к примеру: «почему некоторые вполне здоровые мужчины, вернувшиеся с войны, быстро выгорали в мирное время?». И, в конце концов, нашли связь между кошмарами и повреждениями в головном мозге — получили первое научное доказательство гипотезы. Несмотря на очевидную связь разума со здоровьем даже в наши дни психический недуг считается чем-то постыдным или даже слабостью. На таких больных в лучшем случае относятся с потехой, в худшем с порицанием и упрёком. С текущим развитием науки и познаниями в медицине врачи в Аглашиире не стали копать в иную от их парадигмы сторону. Было бы немного странно предположить, что состояние больных связано с внезапным расстройством сознания, а точнее астрального тела. Даже тогда, когда лаборатории все в один ряд твердили, что ничего опасного в анализах пока не обнаружено. Впрочем, нельзя их винить в этом, все знают, что достоверные анализы так быстро не делаются. Нужно больше времени на исследования и больше данных, соответственно больше больных. Многим показалось бы, что врачи просто наблюдают, как медленно гаснут в своих снах сотни ни в чем не повинных людей. Сара была из их числа. Она стояла в коридоре за стеклянным боксом и смотрела на спящую мать с ребёнком. Их состояние ухудшалось с каждым часом. Они больше не реагировали на внешние раздражители. Их тела обмякли, едва могли дышать самостоятельно. Давление и пульс упали почти до опасного уровня. Медикаментозное вмешательство пока держало их в относительно стабильном состоянии, но это не могло долго продолжаться. Нужны были ответы. Что же агент имела в виду? Неужели этого она и ожидала? — гадала она в мыслях. Её размышления отошли от привычной ей медицины. А может это вовсе не что-то материальное? — и двигались в нужную сторону. Испокон веков людям известны случаи «психического истощения». Выяснено, что психическое травматическое выгорание проявляется спустя годы «инкубации» в подсознании больных, которые могут и не подозревать об этом, но постепенно вполне здоровые они буквально старели за короткое время и впадали в кому. Её нашел Карвер. Здоровяк появился рядом с ней словно из воздуха. — Привет. Как они? Он также помнил малышку и её мать. — Крайне скользкое состояние. — Выглядишь уставшей. — Есть немного, — повела плечом Сара и размяла шею, затекшую от долговременного сидения за лабораторным столом. Они стояли посреди коридора в полной тишине, погруженные в свои мысли. — Сара, — осторожно начал Карвер, — когда в последний раз ты видела Лукаса? — На месте взрыва около, — сверилась она со своими часами, — семи часов назад. С тех пор я их не видела. — А ты не знаешь, куда они поехали после? Никто из них не выходит на связь. — Что? — Васко уже провёл поиск по спутнику. Они пропали. Последнее местоположение их телефонов было на место взрыва. На поистине шокирующую новость Сара лишь устало моргнула, словно ей это послышалось. И так сложный день стал ещё сложнее. — А что говорят караульные? — Я поговорил со всеми. Никто не видел, как они выходили. А служебная машина стоит перед КПП и, судя по всему, он стоит там с полудня. — Получается, они пропали, после того, как посетили место взрыва, и нашли ещё одного пострадавшего? Я же их видела там. Всех. Мы их оставили в той яме. — Да. — Боже… Что происходит… — почти до крови закусила губу Сара. Её тревожный взгляд блуждал по стеклу. — Думаю, это как-то связано с агентами. — Да… Но куда они пропали? Почему нам не сообщили?! Я уже ничего не понимаю. Вдруг тишину развеял звук рации на поясе здоровяка. — Карвер, Карвер, прием! — узнала она взволнованный голос Васко. — Они нашлись! — Где?! — тут же спросил Карвер. — Спраттон вышел на связь из туристического лагеря «Изумрудное озеро». «Лагеря?!», — одновременно промелькнуло в мыслях у Сары с Карвером. — Они едут в больницу. Я не совсем понял, что случилось, но, кажется, они замёрзли. Встретимся там. — Где вы были?! — через двадцать минут с порога смотровой палаты группу пропавших встретили донельзя обеспокоенные люди. — Ох… Вы не поверите, — протянул Колин, почему-то сидевший с голым торсом на кушетке. Спраттон уже был в новой сухой больничной одежде, точно как и Кэссиди. — Проходите, — спокойно позвал своих Лукас. — Мы успели услышать тревожные вести. Насколько всё плохо? — ЦКЗ в панике, доктора не могут объяснить состояние больных. Черт те что творится! А где… — Она спит, в соседней палате, — поняла недосказанность доктора Кэссиди. — Что?! И она… — Нет. Просто спит. — Точно? — Точно-точно. — Так... И всё же, где вы были и почему такие промокшие? Троица потерявшихся в пространстве и времени обменялась взглядами и слово взял Спраттон, потому, как Кэссиди Уильям явно не горела желанием что-либо объяснять. Вспомнив события, которые для них прошли совсем недавно, командир, как смог рассказал, что с ними приключилось, не особо вдаваясь в детали, в которые он совершенно не понимал. — Астральный Мир?! — настал черёд недоумевать остальным членам Кантеры. — Представь себе. — Это… Ох… — Сара не нашла что и ответить. — Ага, — спокойно ответил Колин. — И... что теперь? Это что-нибудь дало? Троица обменявшись взглядами, просто молчали. Единственная, кто хоть что-то понимала, сейчас лежала без сознания. А Кэссиди не стремилась её разбудить. — Тогда, что нам делать? — на нужный лад их вернул вопрос Васко. — Нам бы узнать, что произошло во время нашего отсутствия. Что сообщили на совещании? Да, Васко немного рассказал, — поспешил объяснить Спраттон. — По городу объявлен карантин и комендантский час. Лаборатории работают в ускоренном режиме. До сих пор выясняется патоген. — Патоген? Это точно не что-то заразное? — Пока ничего страшного в лаборатории не заметили, Колин. — Но люди продолжают засыпать и больше не просыпаются. — Да, агент Уильям. Многие начинают бояться. Вдруг и с ними случится такое. Симптомы слишком нетипичны. Сара вспомнила активные работы лаборантов и врачей ЦКЗ. Первая зацепка нашлась в виде гриппозного энцефалита, и его другого собрата — коматозного. История помнит несколько схожих случаев. К примеру, странная вспышка гриппа, которая вызывала «сонную болезнь», была задокументирована ещё в XIX веке. Описывалась, что болезнь начиналась внезапно, быстро разгоралась в теле больного, вызывая жар, бред, потерю сознания и судороги. Но что было необычно, во время болезни, в самом её начале или на пике, часто наступала апоплексия — паралич вследствие кровоизлияния в мозг, который был очень схож с нынешними симптомами. Но снимки пациентов Аглашиира не выявили никаких кровоизлияний, никаких темных пятен. И у всех больных отсутствовал, пожалуй, главный признак инфекции — лихорадка. Зацепка оказалась ложной. Вторая зацепка вела к эпидемии «Ноны», впервые встретившейся в 1889–1890 гг. в северной Италии, а затем в Англии и в Нью-Йорке. Но как выяснилось, пациентов «Ноны» после смерти не изучали и никакого вскрытия не производилось, потому было трудно сказать, что именно тогда случилось. Имелись только письменные описания симптомов ведущего врача того времени, которые однозначного результата ни по одному из случаев не дали. После всех известных «подозреваемых» стали копать в историю, во все времена упоминались схожие случаи паралича и внезапного сна, как у больных в Аглашиире, но они появлялись и исчезали, без ведомых причин. И без ведомых доказательств. Патоген — неизвестен. — Моча, анализ спинномозговой жидкости и тесты на известные инфекции — отрицательны. Я уже не знаю, что тут можно сделать... — Значит это что-то новое… Новый вирус, — сглотнул снайпер. Кивок Сары вызвал у молодого снайпера ещё большую тревогу. — Зря я спросил. — А тебе не надо одеться? — Ах, да… — Доктор Раймсон, можно ваш телефон? — резко встала с кресла Кэссиди. — А-ам... Конечно, — протянула доктор ей свой мобильный. — Признаю, ситуация не из весёлых. Нужно вернуться к месту разлома и позвонить кое-кому. Снова. Все эти люди и разлом должны быть связаны. Просто обязаны! Но как? Ведь оттуда же всё и началось. Просто так ничего не бывает, — размышляла вслух, меряя шагами палату Кэссиди. — А мы вновь не окажемся в Астральном Мире, агент Уильям? — Да. Имеется такой риск. И без Анны мне, честно, что-то боязно туда соваться. Но мы просто осмотримся издалека. Я проверю показатели, чтобы быть хоть в чем-то уверенной. И нужно будет заехать в штаб. — Машина ждёт. Перед уходом Кэссиди проверила Анну. Она не в первой видит её в таком состоянии. В начале своего практического обучения, когда они проходили "Астрал", они уже оказывались в непредвиденной ситуации в той стороне. Разлом, из которого сделали портал прямо под Институтом, считался подконтрольным и многие успешно контактировали с тем миром задолго до них. Но в первом же уроке, он захлопнулся, едва Кэссиди и Анна преодолели границу межмиров. Тогда выход удалось найти, благодаря профессору Крауссу. Он сделал другой разлом для них. После инцидента профессор внезапно ушел на больничный, как и Анна. Существует гипотеза, что Астральные частицы могут воздействовать на организм также как и радиация. «Ни о чем не волнуйся, просто отдыхай». Переодевшись в штабе и забрав лампу Линеаса, Кэссиди в компании Спраттона и Сары прибыли к месту разлома. Остальные члены уехали на встречу с местными правоохранительными органами для инструктажа. Внутри изолированной территории наблюдалось активное движение и слышался шум. Первый попавшийся солдат поведал, что вся электроника вышла из строя. Из-за чего идёт восстановление, но пока ничего конкретного не смогли исправить. Ни одно устройство не желало работать. «Это уже похоже на описание разлома из учебника. Оу… показатели упали», — шкала счётчика находилась на отметке 1,9. Кэссиди хотела позвонить, но даже возле наружного КПП телефон Сары упорно отказывался работать. «А Анна без проблем звонила возле самого разлома. Значит, что-то там кардинально изменилось». — Прикажите всем «оставить» и покинуть изолированную территорию. Не дай бог, кто-то ещё попадет по ту сторону. Профессор Краусс, добрый вечер, — наконец дозвонилась она с дороги подальше от заграждения. — Ох… Кэссиди, дорогая, это ты? — Профессор, можете посмотреть на наши данные? — Тебя очень плохо слышно. — Я говорю, мы можем отправить вам отчёт? Нужна ваша помощь. — Что? А… Да, да… Конечно. — Отправляем. — кряхтя, отключился профессор. — Мило… Как только люди раньше общались. Доктор Раймсон, отправите на этот номер всё, что есть по больным? — Хорошо. — А кто этот профессор? — поинтересовался Спраттон. — Наш учитель. — Странно, что среди солдат никто не попал за разлом во время починки. Или только псионики могут попасть по ту сторону? — Кстати, да… И нет, не только псионики, — задумалась над словами Сары Кэссиди. — Похоже, Анна активизировала разлом и закрыла обратно уже нормально, устранив якорь. Якорь... Каково состояние того человека в коме? — Насколько мне известно, он в глубокой коме. Его состояние за всё время пребывания в реанимации не менялось. — Выяснили, кто он? — спросил Лукас. — Да. Некто Хосе Гарсия, слесарь-сантехник. Работает в местной коммунальной службе. Женат и три сына. — Что? И его семья всё это время не объявляла его в розыск? — Ну… Они находятся здесь не совсем легально. — Ох, понятно. В Эдеме уж очень суров закон к нелегалам. — Агент Уильям, что думаете насчёт больных и всего этого? — взмахнул в сторону стены Лукас. — Они связаны? И есть ли шанс, что пострадавшие вскоре очнутся после закрытия астрального разлома агентом Рейн? — Трудно сказать. Менталистика и Астрал не совсем моя область. Но, похоже, следы астрального мира постепенно рассеиваются. Остается только ждать и наблюдать, как будут развиваться события. Однако я не уверена в этом. Анна говорила, что разлом — не причина, а следствие. — Сара... — заметил состояние доктора Спраттон. — А? — С вами всё хорошо? — также заметила неладное Кэссиди. — Просто устала. Что-то глаза закрываю... — её ноги подкосились на полуслове. Лукас среагировал моментально и поймал тело женщины. — Сара? Сара! — аккуратно потряс её командир. Никакой реакции. — Заторможенная реакция зрачков, — провела по глазам световым пучком на своих руках Кэссиди. — Отвезите её в больницу, я сама проверю разлом. — Будьте осторожны. «22:34. Сегодня пятый день после взрыва», — сверилась с часами Кэссиди и пошла в сторону разлома. «Надеюсь, Анна, ты не права... Иначе получается, что наш гость — не из тех, кого так легко выпроводить из нашего дома». Вокруг ямы не наблюдалось ни души. Вытащив из сумки лампу и накачав её псионикой, она прождала пару минут. Под звёздным небом мир представлялся как в Астрале. Поистине они сегодня сверкали ярче обычного. Её мысли блуждали вокруг неё, как дым сигарет. В памяти всплыли последние моменты из Астрала. Как и все разы, она также не была исключением, кто слышал зов. Если Колин слышал и видел своего покойного отца, то она видела свою мать. Как же ей хотелось, чтобы она была жива. Астральный мир точно знал, что их волнует и пользовался им. Однажды она говорила об этом с Анной и к её великому удивлению, её лучшая подруга сказала, что ничего такого не видела и не слышала. Кэссиди тогда решила, что это из-за того, что Анна росла без семьи и никогда не имела людей, с которыми у неё сложились настолько близкие отношение и с которыми пришлось расстаться навсегда. Тогда эта мысль была более-менее правдивой, но сейчас, она не была в этом уверена. Лампа пришла в готовность как раз, когда она закончила с сигаретой. «Что ж, поглядим», — багровая сфера пылала по всей яме, но она явно была меньше, чем описывала Анна. «А это что такое?», — взамен, огромные пространства были усыпаны алыми точками, словно шёл кровавый снег. «Это не к добру...». Спустя два часа во всех клиниках и больницах пациентов заметно прибавилось. Людей уже не пускали внутрь здания. Пришлось даже вмешаться военным силам. Привозившие на своих авто родные заснувших жаловались, что те заснули прямо за ужином, на работе или во время разговора. Родители пытались разбудить детей, которые не просыпались ото сна во время игр. Они умоляли принять их, оказать помощь. От массовой истерии был только шаг. Таким образом последняя надежда докторов на локальную вспышку не подтвердилась. Засыпали абсолютно все возрастные категории, и вообще случайным образом. Никакой закономерности. А такое... Такое невозможно проконтролировать. В час ночи на парковках возле больниц стало не протолкнуться. Очередное экстренное совещание проходило под гнетущей атмосферой. После очередного доклада главы ЦКЗ никто не решался взять слово. Вести дошли до самого верха, и уже оттуда исходили приказы. Но вдруг, словно глоток свежего воздуха, поступил вызов с диспетчера аэропорта. Спецрейс из Псионикума вышел на связь и шёл на посадку. К трём часам ночи военный грузовой самолёт заполонил собой всю взлетную площадку маленького аэропорта. Целую делегацию странно одетых людей встретили оперативники Кантеры и все первые лица городка. Прибывшие специалисты уверили, что уже сталкивались с подобными вспышками и оперативно начали мероприятия по изучению аномалии и начали с самых нестабильных пациентов. Казалось бы, дело сдвинулось с мёртвой точки, но главный менталист прилетевшей группы предупредил Кантеру-6, что пока источник не выявлен, никаких гарантий, что те очнуться, нет. А источник обязательно должен быть и «обезврежен». — Что ещё удалось выяснить? После введения в курс дел он потребовал немедленно провести его к человеку, который был обнаружен под разломом. В пылу беспорядков город утопал в свете фар от машин на дороге. И только благодаря конвою, машине Псикорпуса удалось прорваться в больницу. Хосе Гарсия лежал в изоляторе и под капельницами. — Как странно… — протянул менталист с порога, едва взглянув на мужчину. — Не живой, но и не мёртвый. Протерев руки, он положил схватился за голову пациента. «Покажи мне…», — мысленно велел открыться разуму Хосе. «Покажи мне», «Покажи мне!». Что-то пошло не так. Не прошло и минуты, как менталист начал корчиться от боли. Его хотели оттащить, но мужчина не двигался, будто его что-то удерживало невидимой силой. А вскоре дело приняло весьма скверный оборот, раздался хруст костей, пальцы мужчины изогнулись в обратную сторону, как и сами руки. Его глаза вспыхнули багровым цветом. Изолятор утонул в его агонии. При помощи остальных его с трудом удалось оттащить от тела. И то только благодаря телекинезу. — Обезвредьте... Его... — едва держась, прошипел он, указывая на Хосе, но было поздно. Кэссиди, остальные члены Кантеры-6, и двое из группы спецрейса наблюдали, как тело человека в коме вздымается в воздух вместе со всем, что его окружало. — Ж-ж-жииить... — пронесся громогласный голос в палате, а потом мощный всплеск псионики.