Второй шанс?

Рождество. Как много в этом слове… головной боли. Школа вновь гудела, как растревоженный улей. Дети собирали вещи, профессора украшали замок и все куда-то спешили, что-то говорили, иногда кричали — в общем, обычная предпраздничная лихорадка. Омела была рассована по всем углам, тут и там можно было увидеть под ними парочки с седьмого аж по третий курс. Ну вот скажите, какая любовь у тринадцатилеток? Генрих подумывал отсидеться в этом году дома, но тут его ошарашил Рон, передав приглашение для него и Гарри отпраздновать с Уизли в Норе. Увидев радостное лицо сына, отказать Генрих (как всегда) не смог. И вот он стоит в гостиной, где собралась вся семья Уизли. Сказать, что он был в ступоре, ничего не сказать. Генриха чуть не накрыла истерика, первая за полгода. Пришлось выйти в сад, освежиться. Однако, это не помогало. Стоило обернуться к окну и увидеть все эти радостные лица, как воспоминания выплывали сами и он не стал их прогонять. Это всё равно бесполезно. Перси, Чарли — стоит ли считать, что им повезло? Они даже не осознали как умерли. Оба были на работе, когда маглы стали бомбить магический мир. Даже тел не осталось… Молли. Она так и не оправилась от смерти сына. Осунулась, сильно исхудала. Смерть ещё двоих своих детей и мужа она просто не пережила. Сердце не выдержало. Билл и Флер с семьей. О них Гарри узнал из газет, пестревших одинаковыми заголовками: «Ужасное побоище! Смерть более 50 военных!» Да, это была одна из череды крупных стычек, когда маги дали такой отпор. Кроме заголовков одинаковыми были и фотографии — мертвые тела военных, разбросанных по берегу моря недалеко от ракушки. И только одно маленькое издательство опубликовало фото «безжалостных убийц». Флёр лежала рядом с детьми. Экстремальная ситуация, смертельная опасность позволили четверть вейле совершить оборот. Так она и лежала прекрасной поломанной куклой и даже птичий облик не портил её красоты. Белоснежные перья были полностью залиты кровью, когти были поломаны, по всему телу сияли дыры от пуль, но даже зная что умрет, она стояла до конца. Флер собой закрывала сына и дочерей, сражаясь одна против толпы. Она жгла их огнем, раздирала когтями, выклевывала глаза. Это была отчаянная, неравная борьба за жизнь. Билл не успел. Как рассказывали потом выжившие (то ли из второй волны, то ли из тертьей, с первой никто не выжил. Большую часть убила Флер, остальных добил Билл) маг был безумен. Как тут не обезуметь? Они говорили о страшном монстре с маниакальным блеском в глазах, что кричал что-то на латыни и кидался разноцветными лучами. О монстре, что смял броневик как лист бумаги, что превратил несколько элитных отрядов в фарш. А потом подошел к мертвой женщине, лёг и больше не встал. Билл полностью себя выжег, отдал магию до последней капли. Он больше не видел смысла жить. На той фотографии из мелкой и непримечательной газетенки он был лишь немного бледен. Ни крови, ни ран. Казалось, что Билл спит и вот-вот проснется, но нет… Полное магическое истощение. Монстр. А всё та же газетенка кроме описания кровавой расправы и ужасной твари написала, что монстр плакал. Это был первый и последний раз, когда Гарри видел эту газету. Джинни. Его милая Джинни. Он тоже не успел. Подобно Биллу. В тот момент, глядя на изувеченный труп своей любимой девушки и нерожденного ребенка Гарри понимал, почему Билл сошел с ума. Невозможно не сойти. Возможно именно тогда он двинулся? Гарри выследил каждого, он приходил в дом, брал в заложники семью и ждал. Ждал пока они приходили с работы. Он видел животный ужас в их глазах, видел, как они падали к нему в ноги, умоляя не трогать жену, детей. А Гарри просил сказать, что они сделали с одной рыжеволосой беременной ведьмой. И они говорили. А если забывали что-то, то Гарри подсказывал. Ооо, какую радость он испытывал, если супруги с неверием и презрением смотрели на своих мужчин! Война войной, но такие зверства… Правительство рассказывало только о магах. А потом Гарри уходил. Молча. Смотрел с осуждением, но ничего им не делал. И это было хуже слов. «Смотрите! Смотрите же! Я зол, я потерял всё! Но никогда не опущусь до вас!» Он убивал только на поле боя, только тех, кто готов был убить его. И никогда… Никогда(!) не трогал женщин и детей. И вот Нора снова полнится смехом. Все живые и радостные. Они не знают горечи потери, они не знают страха, не бегут, не прячутся в отчаянной попытке выжить. И Генрих ощущает себя лишним на этом празднике жизни. Ему кажется, что своим присутствием он пачкает их. Таких светлых. Зачем он пришел? - Пап? - Робкий голос от двери. Гарри волнуется. Чертова связь. Как бы ни старался Генрих заглушить её, всё тщетно. - Тетя Молли зовет всех за стол. - Иду. - Фальшивая улыбка фальшивого героя. И вот он встретился глазами с миссис Уизли. Казалось, что она понимала его. Понимала его боль и хотела утешить. Выслушать и успокоить. Женщина, заменившая ему мать. Её тепло ничем не заменить. Стало так хорошо. Будто всё это страшный сон. Но увы… Неосознанно Генрих потер шрамы. Те самые, что приметил Снейп. Это не сон. Это будущее, которое он должен изменить. А вокруг… Вокруг счастье, что он должен защитить. В ту ночь Генрих спал плохо, а утром, отговорился делами в министерстве, и ушел. К слову, в министерстве он всё же был. Стоило отчитаться министру о результатах полугодия и пожаловаться на директора. Министр впечатлился и предложил предать халатность Альбуса огласке. Поттер лишь покачал головой. Рано. А потом он отбыл домой. Хотелось опять лечь под куст луноцвета, но какие зимой цветы? Пришлось ограничиться камином и бокалом виски. - Опять хандришь, Поттер? - И тебя с Рождеством, Дэвис. - Не переводи тему. Давно тебя таким разбитым не видел. Что стряслось? - Нора… - Понятно. Всё так плохо? Генрих не ответил. Плохо? Отвратительно. Будто его наизнанку вывернули, стерли кости в порошок, сцедили кровь, а остатки отдали птицам пока он ещё живой. Почему-то живой. Сложив два и два, Дэвис сделал невероятное предложение: - Пошли, что покажу! Идти не хотелось, но это же Дэвис. В нем упорства больше, чем в Поттере! Пятнадцать минут и Генрих стоял в неизвестном месте, заполненном цветами. Огромное помещение сверху донизу наполненное растениями. Их ароматы кружили в воздухе, смешиваясь, но не превращаясь в ужасную какофонию. Нет, даже смешанный запах был прекрасен. - Мне тут птичка напела, что тебе понравился магический цветок. Так вот, наслаждайся. - А говорил, я странный, а сам с птицами разговариваешь. - Уже язвишь? Значит пошел на поправку! Шаг, ещё и Поттер уже не слышал, что говорит ему друг. Он наслаждался. Ему понравилось находиться в окружении волшебных растений. Они дарили ему столь необходимое спокойствие. Странно. Когда он начал искать утешение в безмолвии зелени, а не в людях? Он помнит вчерашний мираж уюта в Норе и понимает, что это совершенно другое. Там именно мираж, отголосок воспоминаний. И именно эти воспоминания тянут за собой другие. Люди тянут его в этот омут, люди, что одним своим видом заставляют вспоминать. А цветы… Не было к ним привязанности у Поттера, зато теперь он может оценить их красоту. Они не будут спрашивать, не будут сверлить жалостливым взглядом, они просто будут рядом. Магия. - Спасибо. - Тихо выдохнул Поттер. В том саду он часто бывал на каникулах и часами сидел там, совершенно не вспоминая о делах насущных. Даже приобрел несколько растений домой. Теперь в его кабинете обосновался живой плющ, крепко оплетший книжный шкаф. Дэвис возмущался, что книги не достать, но лианы расступались, стоило Генриху потянуться за книгой. Хороший страж получился. А в гостиной в углах стоят горшки с розами, меняющими цвет. Они так красиво переливаются. На окнах поющие маргаритки. Когда их поливаешь, они исполняют разнообразные мелодии. Генриху попались два классика и джазист. А в спальне, вместо ночника, теперь фиалка-полуночник. Её цветы мягко светятся в темноте чуть голубоватым светом. Гарри был в восторге, когда вернулся из Норы. Мальчик тут же принял у отца книги по уходу и зарылся в них. Растения оказались не капризны и их спокойно можно было оставить на домовиков, когда придет время возвращаться в школу. Пару раз отец и сын были в саду вместе. Гарри уговорил отца купить семена вьюнка-проказника. Эта трава имела привычку щекотать подошедших людей. Генрих был не особо против. Посадят в дальнем углу сада. Так же маленькая семья посетила кино и боулинг. Гарри понравилось катать шары, хоть он так и не смог выбить желаемый страйк. Но каникулы имеют свойства заканчиваться и пришло время возвращаться на Кинг-Кросс. Генрих достал свои папки и пошел инспектировать появившийся вагон-ресторан, а Гарри ушел к друзьям, делиться впечатлениями. Вагон инспектору не понравился и понравился одновременно. Понравился своим наличием и ассортиментом, не понравился из-за отсутствия контроля. Когда он зашел, один шустрый грифф как раз собирался запустить куском пудинга в стол слизеринцев. Благо появление мистера Поттера охладило и самых безбашенных. С сопровождением надо что-то делать. Как только не поубивали друг друга до сих пор? Как он там говорил? Если год не начинается с нервотрепки директору, то это плохой год? Думаю, это относится не только к учебному времени. Настроение поползло вверх и даже Локхард, сидящий по левую руку от Поттера не смог его испортить. Настроение испортило очередное нападение на ученика, случившееся на следующее утро. Тогда сразу очередная партия коробок с очками разошлась по факультетам. Вот только раздать не значит заставить носить. Радовали взор только слизеринцы, которых декан за пренебрежение обещал лишить всех баллов, и рейвенкловцы, которые доверяли суждению Флитвика, к тому же Филиус тоже носил такие очки. Атмосфера в школе не смотря на нападения была обычной. Дети ходили на уроки, делали домашние задания, посещали библиотеку. Пусть делали это всё в группах по три-четыре человека минимум. Даже одиночки были взяты под крылышко. Радовало только то, что школьники не торопились кидаться обвинениями и искать виновного. Большинство предоставило это взрослым. Кто директору, кто инспектору, кто обоим сразу. Пятым и седьмым было вообще по барабану, им ЗОТИ самостоятельно изучать надо и никакие монстры не встанут между ними и «превосходно» по этой дисциплине. Так что предложение Гилдероя — провести праздник святого валентина — встретили прохладно. Вот только когда Локхарду это мешало? Вот-вот. И сидел Поттер среди обилия сердечек пока к нему не пришла прекрасная в своей абсурдности идея. Клянусь, что замышляю шалость и только шалость. Кажется, когда Поттер возвращался к себе с завтрака, от него шарахнулась группа студентов. Вначале валентин подлетел к Альбусу за обедом:

Твои мантии разят наповал, Ты ими прямо в глаз мне попал. Кто может мне подсказать, Где такую же взять? А твои бубенцы в бороде? Постоянно их звон в голове. От него не сбежать, не спастись, Как ни пыжься, как ни крестись. А взгляд голубых твоих глаз? Слезами облился топаз. Будь добр, не смотри на меня, Чувство, будто косячу я!

Ну что сказать, шалость удалась. Жаль Альбус не оценил и конфеты не принял. И чем ему Всевкусные бобы не угодили? Следующей целью стал Снейп. К нему гномистый купидон прилетел перед уроком и пел в классе:

Какой стан, какие глазки, Я в толпе тебя обнаружу без подсказки. Какой голос, какая походка, Замотался в свои тряпки до подбородка. Какой голос, какой оскал, Кто видел — быстро бежал. Какой ум, какой талант, Что-то подсказывает в моей кружке будет яд.

Подшучивая над Снейпом, Генрих был готов к ответным мерам. Ну пакостное проклятие там или отрава в чае, как он предполагал, но никак не ответный купидон, завалившийся в его кабинет:

Хитрый, сильный, умный, Жаль характер паскудный! Вроде и мозги на месте, А жить с ними вы не хотите вместе. Травить вас себе дороже, Хотя век бы не видел вашей рожи.

Генрих долго хохотал над ответом. Особенно над замечанием про мозги. Что бы Снейп и не прошелся по умственным способностям Поттера? Да ни в жизнь! Хотя приятно, что травить его не будут. Может ещё кому валентинку отправить? И ведь отправил же! Макгонагалл и отправил, а то как-то не по-джентльменски. Такую даму обделить вниманием! Для неё Поттер текст корябал с особым рвением, аж язык высунул от усердия. Было в этом что-то необъяснимое, что приносило Генриху радость. Будто он был рожден для таких шалостей (если вспомнить его отца, то неудивительно), а не для борьбы со всякими лордами. И почему он не родился пикси или феей? Это же так здорово — портить людям жизнь! Или это уже профдеформация в нем говорит? Всё же инспектор должность хоть и нужная, только на ней молоко за вредность не дают. В целом, день святого Валентина прошел успешно и запомнился всем. Особенно бурно ученики обсуждали валентинку директора и его заместителя, чуть тише — Снейпа. Макгонагалл же ходила слегка красная, а вот Альбус и Северус были невозмутимы. Только одарили предполагаемого дарителя взглядами: первый - возмущенным, второй — смеющимся. Было видно, что послание зельевара скорее позабавило, чем разозлило. Генрих на это и бровью не повел. Он ведь не подписывался, а не пойман — не вор. Да и Альбус ничего сделать не может министерскому работнику, сам же сказал за завтраком, чтобы все развлекались. А со Снейпом у них в отношениях явно наметился прогресс. Может он слишком сильно его ударил в прошлом году и мужчина головой приложился об пол? Так он сам виноват. Нечего честным людям в мысли лезть. А после тяжелого трудового дня (три валентинки всё-таки! А ведь он ни разу не поэт!) Поттера потянуло прогуляться. Очень хотелось отдохнуть от праздничной суеты. Будь его воля и он бы свалил домой на денек-другой, но в середине учебной недели это явное пренебрежение обязанностями. Так Генрих и шел вдоль черного озера, с тоской вспоминая свой домашний зеленый уголок. Факт того, что его тянет к пропитанным магиям корешкам, он принял как неизбежное зло, но зло полюбившееся и комфортное. Вон Малфои вообще павлинов разводят. Белых. И ничего. Никто об этом не говорит. Хотя нет. О павлинах в Малфой-мэноре говорят все, но исключительно шепотом и со всем возможным уважением. В результате, ноги привели Поттера к поляне с дракучей ивой. Ещё одно памятное место. Сириус. Как хорошо, что он не видел той войны. Тихая смерть в арке по сравнению с тем ужасом звучит как благодать. Поттер горько усмехнулся и обвел взглядом иву. Та, будто приветствуя, качнула ветвями. Странно, на таком расстоянии она уже должна была начать буйствовать. Однако, вопреки воспоминаниям Генриха об этом дереве, ива оставалась спокойной. Словно ждала его решения. А ведь она тоже магическая. А волшебные цветочки, какими бы опасными не были, последнее время на Поттера не нападают, даря исключительно положительные эмоции. Может это такой вид компенсации? Ещё немного подумав, Поттер сделал шаг. Затем второй, третий. Ива оставалась спокойной. И Генрих решился. Гриффиндорец он или где? И решительно ступил под сень дерева. Ива покачнулась и Поттеру почувствовалось в шелесте ветвей довольство. Будто ему тут рады. И он просто сел на корни, прислонившись спиной к стволу. Сюда бы в мае, когда земля прогреется и покроется травой. Перед Поттером стоял замок, в котором уже зажглись огни. Вечерело. Удивительно, а ведь пару дней назад в это время уже стояла непроглядная темень. Как быстро день забирает часы ночи. Скоро весна. - Поттер! Проснитесь вы, кретин отмороженный! Вначале Генрих не понял кто его зовет и куда. Не видно что ли? Он спит. Уйди несчастный! - Поттееееерррр! Вот эти интонации уже знакомы — и чего Снейпу надо в столь поздний час? Пусть ждет до завтра. А потом Поттер вспомнил, что после ужина вышел прогуляться, сел под ивой и, по всей видимости, заснул. В феврале на улице. Какой молодец! Остатки сна смело мгновенно и Генрих резко сел. И глазам предстала удивительная картина: Снейп пытается подойти к иве и нажать на выступ, а дерево удивительно старательно размахивает своими ветвями, мешая ему. Словно черт дернул за язык, но Поттер сказал: - Тише, это за мной. Спать сейчас под открытым небом не лучшая идея, - И наверное для убедительности Генрих ещё и руку положил на ствол и погладил. Ива, к удивлению всех участников, успокоилась и даже как-то грустно зашелестела, прощаясь. - Что, Поттер, вы у нас теперь не только со змеями общаетесь, но и с деревьями? - Профессор, и какими судьбами вас в столь неприятное общество занесло? - Генрих нагло проигнорировал подколку. - Ваш сын мертвого поднимет, а не только собственного декана в двенадцать ночи. - Настоящий Поттер! Хотя меня мой декан ещё на подлете разворачивала…- Генрих припомнил все случаи, когда обращался к Макгонагалл за помощью. - Вы выросли в моих глазах. - Какая честь! А теперь поторопитесь показаться отпрыску на глаза, пока он не дошел до директора. - Вот уж кто не кинется меня искать! Особенно после сегодняшнего. - Кстати, а что такого вы Минерве отправили? Она до сих пор красная. - Да ничего такого… - И Поттер пересказал Снейпу содержание валентинки. Хорошо, что все в школе спали и никто не видел тихо шепчущего инспектора и так же тихо смеющегося над этим профессора зелий. По-видимому, это начало неплохой дружбы.