Второй шанс?

В ходе небольшой переписки, что завязалась у него с миссис Уизли были выбраны первые выходные после каникул — раньше никак не получалось, из-за работы мистера Уизли. Артур был занят в своем отделе, так как маги не на шутку разошлись в Рождество. Поттер не хотел никуда ходить, поэтому предложил чете Уизли открыть камин в его кабинете (те самые привилегии инспектора). Камином Поттер озаботился давно, но всё как-то без надобности, хотя самим его наличием уже был очень доволен, ведь так он не связан с директором. Альбус тогда возражать поостерегся, а сейчас и подавно. Он в принципе старался лишний раз инспектора не тревожить, ибо был занят тем, что искал на неожиданно появившегося Поттера всю доступную информацию. Генрих делал вид, что не в курсе. Он не волновался — Дэвис обеспечил его правдоподобной историей, комар носа не подточит. Сама встреча далась Генриху тяжело. Лишь увидев жизнерадостную Молли и немного рассеянного Артура, Поттера затопили воспоминания. - Так вы говорите, что у Ронни талант? - Верно. Директор шахматной школы тоже это заметил. - Но наш сын уже учится в школе, - Артур свел брови к переносице, хмурясь. - Ничего страшного. Школа носит скорее клубный характер. Кружок, если изволите. Мистер и миссис Уизли переглянулись, что-то решая. Следующая фраза была произнесена тихо-тихо, было видно, что это жутко смущает Молли и Артура: - Нас волнует оплата… - Оплата будет браться из призовых денег с турниров и чемпионатов. Если мистер Уизли победит, конечно. - О времени до Поттер промолчал. Это его маленький секрет. - Нам нужно подумать и поговорить с сыном. - Конечно. И они покинули кабинет. Легко и не принужденно, будто были чужими людьми. Хотя почему будто? Они и были друг для друга чужими. Заботливая Молли, что вязала ему свитера, и неловкий Артур, что часто беседовал с ним по поводу магловских изобретений, остались в прошлом. Сердце вновь сжалось от тоски и одиночества. Но хандрить инспектору никто не позволил: на пороге появились две лохматые головушки. Рыжая и черная. Мальчики тихо прошли в кабинет и рассказали по секрету, что Хагрид завел дракона. Красивого такого и озорного, только неуправляемого. Вообще, если бы дракончик не поджигал всё вокруг с завидной регулярностью, грозя рано или поздно спалить всю хижину лесничего, то ни Поттер, ни Уизли не пошли бы к взрослым. А так они просто испугались за полувеликана и школу. Гарри на пару с Роном просил по-тихому отправить дракона в питомник, на что Генрих постучал легонько сначала по одной пустой головушке, потом по другой. Дракон это не котенок и в питомник надо было писать сразу! Писал, кстати, Рон. На вопросительный взгляд школьников, Генрих едко напомнил, что не у него брат работает драконологом. Рональд покраснел, поняв, что они могли решить ситуацию в обход преподавателей. Чарли не подвел и прилетел в замок ещё с тремя драконологами уже через три дня. Прилетел, естественно, ночью. И честь передать спящего в клетке дракона выпала Генриху. Гарри и Рон, правда, увязались-таки следом, и всю «операцию» старались не дышать, прячась под мантией-невидимкой, которую Дамблдор всё же подарил младшему Поттеру. Гарри тогда с визгами и воплями завалился в отцовскую спальню, размахивая серебристой тканью. Ребрам Генриха нехило так досталось тем утром, но барабанным перепонкам однозначно больше. Сам Генрих хоть и ворчал, но был рад тому, что события шли своим чередом. Особенно радовало, что Квирелл нашел в себе смелость сунуть нос в коридор с камнем. А то при виде инспектора беднягу начинала бить крупная дрожь, будто Поттер его самый страшный ночной кошмар. Генрих даже начал сомневаться, а полезет ли Квиринус за артефактом пока он в школе? Или ему подобно Дамблдору нужно куда-нибудь уйти? И если он уйдет, кто остановит школоту, вечно ищущую себе приключения на одно место? Пускать Гарри проходить полосу препятствий с одержимым в конце не хотелось, вот совсем. Всё же не чай они там пить будут да и непреднамеренное убийство на ребенка дурно повлияет. Генрих помнил, что его долго преследовал образ Квирелла, рассыпающегося в прах. А ведь мальчик ещё и зеркало откопал в бесчисленных классах Хогвартса. И сразу побежал к отцу, делиться странной находкой. Старое зеркало в заброшенном классе! На вопрос: «Что ты видишь, Гарри?» Ребенок удивленно похлопал глазами и ответил, что видит себя. Генрих был удивлен. Это ведь зеркало Еиналеж! Неужели его сын настолько счастлив, что проклятой стекляшке нечего ему показать? Или оно сломалось? - Пап, а что видишь ты? - Я? - переспросил немного растерявшийся Генрих. - Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков. Гарри прищурился ни на грамм не веря отцу, но ничего не спросил. А Генрих грустно улыбнулся воспоминаниям и сделал шаг к зеркальной глади и внимательно всмотрелся. Артефакт работал. Инспектор увидел повзрослевших Рона и Миону. Они улыбались. На руках у женщины сидел маленький мальчик, а рядом, держа её за руку, стояла девочка. Они выглядели такими… счастливыми. Чуть позади стояли Фред и Джордж с незнакомыми Поттеру девушками, или всё-таки знакомыми? Там же стоял Невилл и Ханна, Полумна с парнем (мужем?), Тонкс и Римус держали на руках Тедди… В зеркале Генрих видел многих. И все будто светились от переполнявшей их радости, улыбались и приветливо махали ему руками. Оторвать от них взгляд казалось невозможно. Хотелось шагнуть к ним, только вот преодолеть тонкую зеркальную грань не было возможности. Генрих ощутил как запершило в горле, а на глазах появилась влажная пелена. Его друзья были так близко… и так далеко. Поттер тряхнул головой и перевел взгляд на книгу, что недавно купил в магловском магазине. Уж очень привлекла его тема, поднятая в повести «Под колесом» Германа Гессе. Между прочим весьма уважаемого человека в немагическом мире. Насколько помнил Генрих, Гессе даже получил Нобелевскую премию по литературе в каком-то году. Жаль, что для магов это пустой звук. А ведь как интересно написано! Многие люди, прочитав книгу, могут узнать в ней себя. Генрих, правда, не узнал, но Миона очень подходила. Вообще-то, он подумал о Грейнджер ещё на первых главах, что знакомили с героем. Было у них нечто общее… Мандраж перед экзаменами? Желание учиться даже в каникулы и выходные? Возможно. И оттого Генрих ужаснулся, когда понял, что Гермиона также могла сломаться и пропасть, попав под колеса бездушной машины воспитания, захлебнуться в пучине жизни, ведь взрослые так «любят» одаренных детей. Любят кидать их в самую глубь, когда те только-только научились держаться на мелководье (зато быстрее сверстников!). Генрих горько выдохнул. Это вечная проблема детей и родителей, что зовется проецированием, если ему не изменяет память. А чтобы быть уверенным, стоит выписать ещё пару хороших книг по психологии и философии — тема действительно затянула инспектора. И только совы скрылись за окном, как Генриха прошибла волна чужого страха. Она липкой массой прошлась от макушки до грудной клетки и свернулась там в вязкий комок, заставляя сердце зайтись в дикой пляске. «Гарри!» Взгляд метнулся на часы — время позднее, ещё немного и наступит комендантский час. Значит сын на отработке. А во время какой отработки он чуть душу не оставил на первом курсе? А во время прогулки по Запретному лесу! Ох и получит завтра кто-то по своей остроконечной сверкающей шляпе! А в данный момент инспектор мчался по коридорам, очень непедагогично спрыгивая с перил. Прибежал он в тот момент, когда Флоренц выводил из леса жутко бледного Гарри с Драко. Хагрида с Роном (если Уизли тоже отбывает наказание) видно не было. Генрих сунул детям по шоколадке и поблагодарил кентавра за помощь, на что тот ответил уже набившее Генриху оскомину: - Марс нынче слишком яркий. - Ещё скроется за тучами. - Не вы ли эти тучи? - А если так? - Тучи следуют за ветром. Став тучей вы уже не сможете сойти с выбранного пути. Ветер перемен закружит вас в своем танце судьбы. - Моя судьба давно известна и я её не боюсь. - Звезды находятся в постоянном движении, но всегда проходят по одному пути. Изменения траектории для них незначительны. Поттер-старший тряхнул головой. Он много сил вкладывал в эту беседу, но с последней фразой всё-таки потерял суть. Дети же вообще к разговору не прислушивались, уже выслушав своё и про Марс, и про звезды. Флоренц уже ушел, а Генрих всё стоял и размышлял. Не мог же прорицатель намекать на то, что будущее неизменно? Что перемены, которые уже внес Поттер ни к чему не приведут? Нет-нет. Быть не может! Поттером начинала овладевать паника. Из глубин его истерзанной души поднимались воспоминания. Магу даже начало казаться, что он слышит шум подлетающих бомбардировщиков и взрывы снарядов, что носа коснулся запах горелой плоти, а ноги увязли в жуткой смеси крови и грязи. - Пап? Это была очередь Гарри пугаться. В нем остался детский страх — остаться одному. Остаться и вернуться к Дурслям, которые его явно не ждали и появлению не обрадовались бы. Да и он не смог бы там жить, после того, как понял каково это — иметь семью. Поэтому заметив пустой взгляд и почувствовав, как отец уходит куда-то в себя, Гарри движимый одними инстинктами вцепился ему в руку, весьма ощутимо царапая кожу. Помогло. Правда на маленькие, чуть кровоточащие раны Генриху было плевать. Он их и не заметил. А вот дрожащий голос и испуганные глаза сына подействовали лучше холодного душа. Генрих даже поворчал сам на себя — ишь моду взял, мальчика своего пугать. Но и полностью отстраниться от воспоминаний Поттер не мог. Они вечно выплывали в самый неудачный момент, втягивая в водоворот кошмаров. И выхода Генрих не видел. От себя не убежишь. - Пойдемте в замок, а то совсем замерзнете. - А Рон? - Гарри посмотрел в сторону леса, высматривая фигуры лесничего и гриффа. Драко же смотрел на друга с безразличием, ему до состояния какого-то там Уизела не было никакого дела. - Подождем пять минут. - Генрих кинул на мальчишек согревающие чары и сам уставился в сторону леса. Рон всё-таки каким-то образом схлопотал отработку в Запретном Лесу. Уизли в сопровождении Хагрида вышел довольно быстро и сразу пошел к младшему Поттеру, внимательно его разглядывая. - Мы слышали крик и видели труп единорога. С вами всё хорошо? - Голос слегка дрожал от беспокойства и собственного страха, а глаза всё шарили по лицу и мантии друга, пока Рон не убедился в его полном здравии. После этого грифф отошел чуть в сторону, но зрительный контакт мальчики не прерывали. - Теперь да. Пока мальчики переглядывались, передавая одним им понятные сообщения, Генрих делал вид, что ничего не замечает. А потому как ответственный взрослый-который-ничего-не-замечает и к детям лишний раз не лезет, он пошел к Хагриду, на которого тут же посыпалась куча вопросов по поводу этой отработки. Через пятнадцать минут вопросы к Хагриду (только к Хагриду) закончились и Поттер развел мальчишек по гостиным, напоследок попросив Гарри зайти завтра. Мальчик сонно кивнул и скрылся, а Генрих пошел в свои покои, прикидывая, что конкретно он предъявит Дамблдору. Причем стоило решить какие претензии будут озвучены сразу, а какие он пока придержит, чтобы припомнить в будущем. Хотя кто ему помешает в этом самом будущем просто припомнить старые грешки любителя лимонных долек? Но такой желанный визит к директору (и когда выносить Альбусу мозг стало для Поттера приятным времяпрепровождением?) был отложен и Дамблдор мог позавтракать в хорошем настроении. Или в предвкушении — должен же он догадываться, чем прогулка Поттера-младшего по опасным лесам закончится. Однако, это потом. А сейчас Генриху не терпелось узнать, как Гарри на отработку нарвался. Всё же она у него первая за весь год. - Да там странная ситуация, - Гарри нервно закусил губу и запустил руку в волосы, приводя без того непослушные лохмы в полный хаос. Генрих заинтересованно кивнул, чтобы Гарри продолжил, - Драко рассказывал мне про «Сканторпские стрелы», у них скоро матч с «Пушками Педдл», и предполагал сколько квоффлов уронит Горгович, когда Рон услышал и стал доказывать, что в этот раз «Пушки» точно победят. У них завязался спор, весьма жаркий и громкий, а тут Макгонагалл мимо проходила и впаяла нам отработку. Всем троим. За непозволительное поведение в коридорах. Под конец рассказа возмущение Гарри было практически осязаемым, и Генрих не стал его успокаивать. Ситуация и впрямь глупая. Настолько глупая, что на губах инспектора появилась гаденькая ухмылочка. Кто-то будет больно бит. Словесно, естественно, исключительно словесно. На такой радостной ноте (Гарри прекрасно знал куда и зачем идет отец, а потому тоже повеселел) они и распрощались, и каждый пошел своей дорогой. Когда Генрих подходил к кабинету Дамблдора, его охватило предчувствие. Оно жужжало над ухом, пробежало маленькими разрядами по кончикам пальцев. Однако понять, что конкретно имело в виду мироздание Поттер не смог да и думать было некогда. Директор и улизнуть может, будто прятаться от инспектора было его талантом. - Лакричные палочки. На кончике языка сам собой появился вкус этой сладости. Поттера аж передернуло. Ну не любил он лакрицу, не любил! А в кабинете уже во всю кипела жизнь: Люциус Малфой выяснял причину отработки сына. Дамблдор грозно стрелял глазами из-под очков-половинок, но молчал. Либо действительно не знал за что дети схлопотали отработку, либо не хотел говорить. - Лорд Малфой, профессор Дамблдор, - Поттер коротко кивнул и сел в одно из кресел, лениво откидываясь на спинку, всем видом показывая как он устал от этого кабинета, от директора и школы. - А вы… - Люциус вскинул бровь и посмотрел на вошедшего, были у него предположения, но им стоит найти подтверждение. - Инспектор Хогвартса, назначенный министерством — Генрих Поттер. И я могу ответить на ваш вопрос, всё-таки мой сын получил взыскание вместе с мистером Малфоем. Люциус заинтересовался и сосредоточил всё внимание на инспекторе, о котором был наслышан (сын всё Рождество, ни на минуту не замолкая, говорил о Поттерах). И Поттер-старший начал рассказ о конфликте, вмешательстве заместителя директора и последующей отработке, некоторые детали которой Гарри также ему поведал. Хотя ничего нового там не появилось: единорог и одержимый Квирелл, сосущий кровь из раны мертвого животного — всё на месте. Хотя про одержимость Гарри не знает. Он просто сказал про фигуру в черном балахоне. - А теперь, уважаемый директор, как вы объясните опасную для детей прогулку? Да и к справедливости причин этого мероприятия у меня также есть претензии. - Там не было ничего опасного, дети были с Хагридом! - Директор картинно развел руками, задевая колокольчики в бороде. - С ним был только мистер Уизли, а мистеру Малфою и мистеру Поттеру в сопровождение достался трусливый пес! - Инспектор был готов прихлопнуть Великого Светлого волшебника во имя Всеобщего Блага! Его глаза начали еле заметно подсвечиваться. Возможно, не будь его глаза (за редким исключением, например, когда тот смотрит на сына) такими мутными, то свет был бы ярче. В инспекторе клокотала ярость. Он испугался за своего ребенка и теперь понимал, почему лорд Малфой разносил тут всё по камушку, когда появлялась угроза жизни и благополучия Драко. - Хагрид немного рассеян и добродушен. Он несколько халатно относится к живности Запретного леса и считает её достаточно разумной… - Довольно! Если лесничий не может увидеть разницы между ребенком и акромантулом, то не доверяйте ему детей. А раз уж мы затронули тему леса, то я должен спросить, почему оный не огорожен хотя бы забором, а ещё лучше чарами? - Мистер Поттер, может не будем обсуждать дела школы при мистере Малфое… - А что не так? Лорд Малфой, если вы вдруг забыли, член совета попечителей, и имеет право здесь быть. Другой разговор, если лорду Малфою нужно спешить по своим делам. - Тут Поттер отвернулся от сконфуженного директора к замершему, и явно наслаждающемуся ситуацией, Люциусу. - Нет, сегодняшнее утро полностью свободно, и я хотел бы послушать. Всё-таки обсуждается безопасность детей. А она в Хогвартсе оставляет желать лучшего. - И лорд, не дожидаясь разрешения хозяина кабинета, сел в кресло рядом с инспектором. - Так вот, возвращаясь к Запретному лесу. Я настаиваю на воздвижении забора вокруг области, доступной школьникам. Насколько я знаю, каждый год находятся желающие там прогуляться и не всегда их удается остановить, что заканчивается посещением мадам Помфри. Удивительно, что никто не умер. Поставим несколько калиток в разных местах и выдадим ключи профессорам. Или Хагриду, он вроде как хранитель ключей Хогвартса. Следует добавить и пару простейших чар по типу отвлечения внимания. Можно и что-то посерьезнее: возрастной барьер, но с правом для профессоров проводить младших. - Поттер не просто так оставил Малфоя, тот сможет донести его слова до попечительского совета, а они смогут надавить на Дамблдора. В таком случае если дело выгорит, то на втором году у Гарри будет на одно приключение меньше. И Люциус не подвел: - Какая здравая мысль. Инспектор, смею утверждать, что совет попечителей поддержит ваше решение! У Поттера от неожиданности даже немного глаз дернулся. Он не рассчитывал, что Малфою так понравится идея! Если Люциус сказал, что попечители поддержат — значит поддержат. Забор теперь дело решенное. - Прекрасно. А теперь позвольте откланяться, мне нужно написать и отправить отчет об этом. Дамблдор совсем скис. Его планы по воспитанию героя рушатся как карточный домик. А всё из-за Генриха Поттера, что вылез как черт из табакерки! Но ничего-ничего, Гарри хороший мальчик, и, не смотря на все сложности, движется по подготовленному ему пути. А планы? А планы можно скорректировать. Слышал бы эти мысли сам Генрих Поттер и на одного бородатого волшебника в мире точно стало бы меньше. Но он не слышал. Он был увлечен беседой с Люциусом Малфоем, что откланялся вслед за ним. Мужчины разговаривали о защите Хогвартса, о его преподавателях и Поттер с удовольствием вылил ушатик грязи на Снейпа и его манеру преподавания. Малфой скривился, но ничего не ответил. Только поставил себе мысленную пометку поговорить с другом и присмотреться к инспектору. Генрих лорду понравился. Судя по сцене в кабинете директора, Поттер был их человеком, змеей. Малфой даже мысли не допускал, что о Снейпе тот проговорился случайно, наоборот, он верил, что это часть какого-то плана. Ведь это шанс для Северуса избежать пристального внимания инспектора. Тогда к чему это? У старшего Потера, вроде, нет причин подставлять Снейпа, но если вспомнить отношение зельевара к Гарри… Тогда это не шанс, а предупреждение, чтобы тот не совал свой крючковатый нос куда не просят. Люциус по-новому посмотрел на инспектора. Почему он так уверен, что до Северуса эти слова дойдут? Как много ему известно? Но на лице инспектора не было ни единой зацепки, невозможно было понять о чем тот думает. Малфой выбросил эти мысли из головы — Северус взрослый человек. Сам вляпался, сам пусть и выпутывается. Поттеру же наблюдать за метаниями Малфоя было весело. Генрих прекрасно знал мышление змей: они вечно ищут во всем подвох. И этот всепонимающий и чуточку насмешливый (он ведь разгадал тайный план Поттера!) взгляд очень веселил его. Не будет же уважаемый инспектор признавать, что про Снейпа ляпнул не подумав, в угоду своей гриффондорской порывистости? Не будет. А потому это был хитрый план его слизеринской части.