Пока не закончится праздник

      Вена спала очень плохо. Перед глазами постоянно проносились фигуры, воспоминания, смешанные с сюрреалистичными деталями. Каждому из команды было отведено по пять часов сна, но женщина проснулась от яркого кошмара и ничего не могла с этим поделать. Нужно было возвращаться к заложникам и сменить Найроби.       Проходя по служебному коридору, она не могла не услышать выпуск новостей и голос диктора, который отчётливо произнёс «Андрес де Фонойоса». Вена резко остановилась, а потом бросилась к источнику звука.       В комнате никого не было. На заставке новостей была фотография Берлина.       «В его послужном списке несколько ограблений ювелирных, но, кроме того, торговля женщинами из Восточной Европы, многие из которых не достигли совершеннолетия...»       Вена ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.       Они раскрыли его личность. Но что за бред они несут? Какая торговля женщинами?       Вена жила по принципу «держи своих друзей близко, а врагов ещё ближе», поэтому детально изучила, как и с чем работает Андрес де Фонойоса. Он был вором высшего класса, имел дело с украшениями и предметами искусства, в чём их интересы пересекались. Но она никогда не слышала от своих осведомителей, что он занимался чем-то таким грязным, как проституция.       «Его ДНК была найдена в седане Ибица, которую полиция связала с ограблением...»       Так вот оно что. Удивительно, что доказательство оказалось в машине, на которой она с Берлином ездила за оружием. Но они были предельно аккуратны, да и Профессор обязан был избавиться от неё... Только если что-то пошло не так. И если Серхио не запланировал это после того, как его брат нарушил первое правило их кодекса.       Медлить было нельзя. Бог знает, в каком сейчас состоянии находился Берлин, но что-то ей подсказывало, что не в самом лучшем.       Проверив пистолет, она спустилась вниз. Заложники уже проснулись и тихо переговаривались между собой. Вена ужаснулась, когда поняла, что никто за ними не присматривает. Где, черт возьми, была Найроби или Рио?       Что-то было неправильно, она это чувствовала.       – Сеньорита Вена, мне нужно с вами поговорить, пожалуйста! – на встречу к ней подскочила преподавательница из школы.       – Не сейчас, я занята. Вы не видели Найроби?       – Она позвала Берлина посмотреть на что-то.       «Чёрт, чёрт, чёрт»       – Всем сидеть тихо, как мыши, иначе останетесь без обеда, – пригрозила Вена, молясь, чтобы по пути ей встретился хоть кто-то из её гребанных напарников.       Она выскочила в зал погрузки и увидела Найроби. Она выглядела напуганной и злой одновременно.       – Найроби, какого чёрта? – крикнула она, – заложники без присмотра!       – Вена, тут такой пиздец! Полиция установила личность Берлина по пуговице, которую Денвер оставил в машине Профессора. Берлина обвинили во всех смертных грехах. Мне кажется, он идёт его застрелить, – Найроби поднесла руку ко рту и всхлипнула.       – Никто никого не застрелит, я обещаю, – Вена положила руку на плечо девушки. Она уже хотела пойти его искать, как девушка остановила её.       – Вена, ты должна кое-что знать.       – Что?       – Денвер не убил Монику, он ранил её, но она жива. Она прячется во втором сейфе.       – Блять, и вы мне не сказали? Кто ещё знает? – закричала Вена, отшатнувшись от напарницы.       – Он, Москва, а я сама догадалась. Вена, они боялись, что ты расскажешь Берлину, вы с ним... – Найроби замялась.       – Мы с ним напарники по ограблению и всё! – раздражённо сказала она, – это моя миссия заботиться о заложниках, и я должна была знать.       – Я всё понимаю, – кивнула та, – но я боюсь, что Берлин сейчас её обнаружит и убьёт их обоих.       – Твою мать, – прошипела Вена, – куда он пошёл?       Она прибежала к мужскому туалету почти вовремя. Беседа ещё была показательно миролюбивой, Берлин только нагнетал обстановку. И два серба с М-16 за его спиной способствовали этому в большей степени.       – Остановитесь немедленно! – выкрикнула она, и мужчины с удивлением обернулись к ней.       – О, моя дорогая сеньорита Вена, вы пришли как раз вовремя, – Берлин показал двум сербам пропустить её ближе, – я хотел поделиться последними новостями из мира...       – Я всё знаю, они установили твою личность по ДНК в машине... – начала женщина, но Берлин резко схватил её за локоть, а потом приставил палец к губам.       – Но это не самое главное! Они обвинили меня в самых мерзких преступлениях: торговле малолетними проститутками и стукачестве.       Вена вырвалась из его захвата, но он не дал ей возразить.       – И знаешь, кто всему виной? Вот этот прекрасный молодой человек, который украл мой зеленый бархатный пиджак, чтобы погулять с девчонками и прокатиться на машине. И оставил пуговицу на сиденье машины.       – Да блять, я тебе готов 15 миллионов отдать, лишь бы ты отстал! – вновь прокричал Денвер.       – А я тебе ещё раз повторяю, что ты мне жизнь сломал, сукин сын! – ответил ему Берлин.       – Дайте мне сказать!       Гул криков был прерван звуком спускающейся воды.       Все одновременно обернулись в сторону туалета.       На лице Денвера появился настоящий страх. Вена поняла, что всё это время в кабинке туалета была Моника. И только Берлин находился в сладком неведении и предвкушении чего-то волшебного.       Его удивление, когда он нашёл Монику, было не передать даже самому искусному художнику.       – Это же счастливое воскрешение! – прокричал Берлин.       Он закрыл дверь кабинки и обратился к Денверу.       – Денвер, я тебе признаюсь. Когда я увидел эту девушку мёртвой, я почувствовал, что что-то неправильно. Иногда я слишком тороплюсь. Таков уж мой характер.       Вена медленно подошла ближе, внимательно наблюдая за действиями обоих мужчин.       – Но что-то сделать мы всё-таки должны. И я вижу две стороны весов.       На этих словах в комнату вошли два серба с автоматами.       – С одной стороны, ты мне не повиновался. Эта женщина поставила под удар наш план, а ты её пощадил. Не говоря уже о пуговице, из-за которой моё лицо теперь в каждом выпуске новостей.       Берлин подошёл чуть ближе к кабинке.       – Но с другой стороны, эта женщина жива! – с радостью проговорил он.       Вена чувствовала, что одними словами это не ограничится. Она коснулась пистолета.       – И мне интересно, что же перевесит?       Берлин резким движением вытащил пистолет и направил его на Денвера.       Вена не упустила этот момент и тут же нацелила свой на Берлина. Сербы подняли свои автоматы почти в ту же секунду.       – Твою мать, Берлин, это не какой-то фильм, прекрати это! – воскликнула она, закипая, – опусти пистолет!       Берлин посмотрел на неё, чуть нахмурившись, и покачал головой.       – Вена, опусти свой пистолет, – попросил Денвер спокойно.       – Что? – она посмотрела на Денвера с непониманием.       – Опусти пистолет, давай разберемся с этим спокойно, – он положил руку на её пистолет и начал мягко его опускать. А затем одним движением перехватил её пистолет и вытащил свой, направив на Хельсинки и Берлина одновременно.       Вена чертыхнулась.       – Ну что, чью голову ты теперь взорвёшь, урод? – спросил Денвер со злостью.       – Давайте все успокоимся и опустим пистолеты, мальчики, – предложила Вена, осторожно вытянув руки.       – Я устал от твоих грёбанных приказов, – выплюнул парень, – Вена, уйди отсюда, тебе лучше этого не видеть.       – Я уж как-нибудь сама решу, спасибо большое, – процедила та, всё ещё злая на него за выходку с пистолетом. У неё за пазухой был запасной нож, но незаметно вынуть его она не смогла бы.       – Тогда ничего личного, – Денвер не глядя перевёл пистолет в её сторону.       – Денвер... – прорычал Берлин, а Вена окончательно разозлилась на парня.       – Она ведь для тебя что-то значит, а Берлин? Как ты заботился о ней после того, как ей в ногу попал нож.       – Это была твоя вина, придурок, – с плохо скрываемой яростью проговорил Берлин.       – А как вы скрывались от остальных, ведя свои заумные беседы? А тот раз когда вы танцевали танго? Да, я там сам чуть не кончил, что уж говорить.       Берлин перехватил пистолет.       – Это тебя не касается.       – Но ведь ты будешь страдать, если я её сейчас убью, верно? – холодным, слишком холодным для самого себя голосом проговорил Денвер. Вена посмотрела на него с удивлением и растущим страхом.       – И ты почувствуешь то же, что и я, если ты убьёшь Монику.       Берлин сделал кое-что, что, как Вена надеялась, он не сделает. Он открыл туалетную дверь и направил свой пистолет на Монику.       – Чёрт побери, Берлин, – простонала Вена.       Мужчина бросил на неё взгляд и проговорил:       – Тише.       – Нет, это вы все успокойтесь! Берлин, Денвер, послушайте, – попросила Вена, – Денвер не мог оставить пуговицу в машине, потому что я последняя ездила на ней в Мадрид на встречу с начальником охраны, и я обработала каждую часть этой развалюхи спиртом. А избавиться от неё должен был Хельсинки.       – Хммм, да, с этим вышла загвоздка... – пробасил серб, виновато опустив глаза.       Берлин посмотрел на неё с удивлением.       – Ты уверена?       – Совершенно точно. Я думаю, что если Хельсинки не выполнил свою часть задания, – она с укором посмотрела на серба, – значит, машина была где-то на свалке, когда кто-то подложил туда пуговицу, чтобы тебя наказать...       Она многозначительно посмотрела на мужчину, напоминая ему о разговоре с Серхио.       – Хм... Тогда я скажу тебе, Денвер, что перевесит чашу весов, – неожиданно вернулся к своей мысли Берлин.       – Конечно, жизнь важнее, – с этими словами Берлин поднял свой пистолет, убирая его от лица бедной девушки.       – Потому что жизнь – это чудо, которую нужно отпраздновать, – мужчина позволил Монике подойти чуть ближе и улыбнулся ей.       – Давайте все опустим оружие, вот так... – Вена забрала свой пистолет у Денвера и убедилась, что все успокоились.       В тот момент в туалет забежала Токио и объявила, что Профессор срочно хочет поговорить с Берлином.       Пока они шли все вместе по коридору в комнату отдыха, случилось что-то странное. Берлин, идущий справа от Вены, поймал её руку и легонько сжал. Когда она посмотрела на него с удивлением, он смотрел перед собой и улыбался краешком губ.       Взяв трубку, Берлин заявил Профессору, что «был в духовном путешествии и вернулся обновлённым».       Судя по всему Вена попала в точку со своим предположением на счёт наказания от Профессора. Потому что через минуту Берлин попросил продемонстрировать, что Моника действительно жива, если не вполне полностью здорова с простреленной ногой.       – Переходим к плану Валенсия! – с кривоватой улыбкой объявил Берлин, обернувшись к ним. На удивление смена атмосферы, чудесное спасение Моники и хорошее настроение Берлина вдохнули новые силы в команду. Они с облегчением ушли готовиться к началу концерта.       – Вена, задержись, пожалуйста, – попросил Берлин, видя, что женщина уже собирается уходить.       – Ждёшь, что я отчитаю тебя за самую драматичную сцену за всю историю ограблений? Ты без меня это знаешь, – фыркнула женщина, сложив руки на груди. Даже в самый беспросветный момент она надеялась, что Берлин поступит разумно, и он не подвёл.       – Тебе и приглашение не нужно, – сказал Берлин с ухмылкой, но потом посерьёзнел, – я хотел поблагодарить тебя. За то, что вмешалась в конфликт с Денвером. Бог знает, чтобы случилось, если бы тебя там не было.       – Я даже не хочу об этом думать. У вас обоих горячие головы, которые иногда надо остужать, – с лёгким укором сказала Вена, прислонившись к краю стола.       Мужчина сделал несколько шагов вперёд, приблизившись к ней.       – Но я правда прошу тебя, больше не вмешиваться, – серьёзно попросил он.       – Почему? – с лёгким недовольством спросила она, подумав, что он как обычно слишком низкого мнения о её навыках.       – Потому что, когда Денвер направил на тебя пистолет, моё сердце чуть не остановилось, – он мягко взял её за руку.       – Андрес? – тихо позвала она, не зная, что и думать.       – То, что Денвер сказал – правда, – он поднял взгляд на неё, – ты правда мне стала дорога, сеньорита Каталина Мартинес, после всего того, через что мы прошли. Я был восхищён твоей работой в Вене, пусть и ненавидел подспудно за то, как чисто ты меня обвела вокруг пальца. Я искал о тебе всю возможную информацию, просто желая узнать побольше, – он коснулся ладонью её щеки, но она не отшатнулась.       – А потом Серхио привёз тебя в поместье, пригласив на ограбление, даже не посоветовавшись со мной. И признаюсь, иногда мне хотелось свернуть тебе шею, но чаще заткнуть твой чудесный ротик чем-то другим.       Вена не смогла скрыть свой мягкий смешок.       – В последнюю ночь перед ограблением... – он провёл рукой по её волосам, – ты стояла там на улице такая уязвимая и напуганная, но всё ещё сильная и стремящаяся защитить всех. Ты пыталась защитить меня от Токио! Боже, кто кто, а я в последнюю очередь заслуживаю защиты! – он грустно усмехнулся.       – А здесь такая опасность, и я не хотел, чтобы ты выходила на улицу с Токио и Денвером, потому что знал, что это может плохо кончится. Видишь, я изначально позволил Токио и Рио пойти вместе, лишь бы ты осталась в безопасности...       Берлин вдохнул цветочный запах её волос, а потом отстранился. Вена разочарованно проводила его взглядом.       – И я хочу быть с тобой, но ты требуешь от меня невозможного. Я такой, какой я есть, и я уже не изменюсь. Я могу пытаться быть чуть лучше, но если ты будешь рядом со мной.       Он заглянул ей в глаза ещё раз.       – Что ты думаешь по этому поводу, Каталина? По поводу нас? – спросил он спокойно, но она видела, что внутри у него всё напряжено.       – Я думаю, что мне приятнее слушать, как моя собака лает на ворон, чем как мужчина клянётся мне в любви*, – проговорила Каталина хитро, положив руки ему на плечи.       – Что ж, я могу считать это за утвердительный ответ, опираясь на литературный подлинник? – усмехнулся Андрес.       – Заткнись и поцелуй меня.       – С удовольствием.