Пока не закончится праздник

      – Ты знала, что «Голова бородатого мужчины», которая хранится в Оксфорде, на самом деле всё же подлинник Рембрандта? – спросил Андрес, посмотрев на Каталину поверх газеты, которую читал секунду назад.       Женщине всё ещё нельзя было сильно напрягать ногу, поэтому ей был прописан строгий постельный режим. Трудно было сказать, что это было ей по вкусу. Но мужчина, приходивший по вечерам её проведать и поделиться последними новостями, определенно помогал развеять скуку. Он просто стал заходить к ней по вечерам, сначала чинно постучавшись и испросив её разрешения, а затем просто заходя как к себе и усаживаясь в кресло напротив окна.       – Да, Питер как-то поделился со мной своей идеей на этот счёт. То же дерево, что Рембрандт использовал для картины "Андромеда, прикованная к скале". Вполне вероятно, что это картина его кисти.       – Питер?       – Питер Кляйн.       – Один из ведущих дендрохронологов Европы? - уточнил Андрес.       – Мы с ним иногда встречались в Лондоне, - пожала плечами Каталина.       – И спали? – спросил он чуть лукаво.       – Я не мешаю работу и увлечения, – твёрдо сказала Каталина, чуть наклонив голову вправо и встретившись с ним взглядом.       – Интересно, потому что с послом Испании в Австрии ты точно ничего не мешала, – пробормотал он достаточно громко, чтобы она услышала, и отложил газету.       – Это другое. Я имею в виду, я не сплю со своими коллегами, которые могут мне помочь достичь цели.       – Серхио был бы в восторге от того, как ты это сказала, - усмехнулся мужчина, – потому что кое-кто уже нарушает это правило.       Каталина внимательно смотрела на Андреса, но тот решил взять драматичную паузу. Как плохо, что она и так всё знала.       Она быстро проговорила:       – Брось, Токио и Рио настолько очевидны, что заметит любой. Они только что перед Профессором на столе этим не занимаются.       Андрес одобрительно на неё посмотрел, впрочем, не ставив под сомнение её наблюдательность.       Каталина откинулась на взбитые подушки, сложив руки на груди. Небольшое движение отдалось болью в ноге.       На следующий день после того, как Денвер чуть не превратил её ногу в шашлык, она просто не могла ходить. Москва соорудил изящную тросточку, на которую можно было бы опираться, но Вена отказалась от неё, гневно сказав, что она пока не в доме престарелых. Она не ходила на занятия, отдыхая в своей комнате и пользуясь помощью раскаивающегося Денвера, который в качестве извинения приносил ей еду три раза в день и исполнял мелкие поручения. Добрая в глубине души Найроби помогла ей сходить в душ и отмыться от остатков крови и дорожной пыли.       Вообще-то Вене нравилось строить своих коллег по ограблению, но дело было в том, что ей было нестерпимо скучно сидеть в комнате. А Профессор строго-настрого запретил ей тревожить ногу целую неделю.       Берлин заходил каждый день, но словно делал ей каждый раз большое одолжение. Прихватывал с собой газету, читая ей новости, кратко пересказывал, что Профессор рассказывал в тот день на лекциях. Ничего, что напрямую касалось Вены и её роли, но важное для других членов команды. Потом они просто болтали на отвлечённые темы, об искусстве, музыке, литературе или театре.       Каталина с ужасом для себя начала понимать, что ждёт его прихода. Когда он перестал задавать мерзкие личные вопросы, пытаясь выведать её прошлое, она смогла немного расслабиться в его обществе и даже получить удовольствие от их бесед.       – Но тем не менее Профессору не стоит об этом знать, – проговорила Каталина, имея в виду связь Токио и Рио, – он расстроится, что его идеальный план уже нарушен.       – Я тоже всегда пытался оберегать его. Посмотри, куда нас это привело, – невесело усмехнулся мужчина.       – Но ведь это идея вашего отца? Ограбить банк? – спросила женщина.       – Он тебе рассказал?       – Лишь только, что эта идея принадлежала не ему, а очень дорогому ему человеку. А если не тебе, то значит, вашему отцу, – заключила Каталина.       – Думаешь, я не способен придумать подобный план? – с ноткой обиды спросил Берлин.       – О, нет, я думаю, твой план был куда более масштабным и опасным.       Мужчина усмехнулся и кивнул.       – Ваш отец погиб? – спросила осторожно Каталина, понимая, что теперь сама задаёт слишком личные вопросы. Но не могла сдержать любопытства.       – В одном из ограблений, – кивнул Андрес, откинувшись на спинку кресла, – мать Серхио умерла, когда ему было около года. У нас с ним разные матери, видишь ли. Он был очень болен и нуждался в постоянном стационаре, а я занимался кое-какой работой для русских, поэтому я забрал его на несколько лет в Россию. Потом болезнь отступила. Мы вернулись в Испанию. Мне часто приходилось его оставлять, но я старался, как мог, чтобы у его жизнь была лучше моей.       – Значит, ты очень хороший старший брат, – серьёзно сказала Каталина, смотря на него.       – Я просто очень хороший, – с достоинством ответит тот.       – А главное скромный.       Каталина наблюдала за тем, как Андрес погрузился в воспоминания, несколько секунд смотря перед собой. Морщинки на его лбу стали более заметными, но она так и не могла с точностью определить его возраст.       – Вам нужно отдыхать, сеньорита Вена, – проговорил он неожиданно, – надеюсь, что со следующей недели вы снова вернётесь к нам. Без вашего присутствия мы с Серхио чувствуем себя как среди горилл.       – Я приму это за комплимент, – улыбнулась Каталина, наблюдая, как он встаёт с кресла и подходит к двери.       – Как вам угодно.