Ночь кончается рассветом

      Марлия. Округ гетто Либерио. Конец весны 854 года. (26 часов до бойни в Либерио) — Что со спиной? — нахмурилась Анья. — Не горбись, — она легонько стукнула девушку по спине и опустила ей на голову мерную метку роста. — Мне просто не очень привычно так ходить, — как ни в чём не бывало пожала плечами Пик. — Сто пятьдесят пять, без изменений, — ища нужный столбец в тетради, хмыкнула Крауз. — Что там с весом? — она склонила голову набок и прищурилась, поглядывая на стрелку весов. — Сорок два… Тебе стоит питаться получше. — Так точно, мисс Крауз, немедленно этим займусь, — усмехнулась Пик, надевая обратно форменную куртку песчаного цвета. — Ох, пожалуйста, не зови меня так, — закатила глаза Анья. — Что там с фестивалем? Всё в силе? — Да, с утра поставили палатки, там столько всего… Думаю, гостям должно понравиться. — Не нравится мне эта идея, столько чужаков у нас дома, — помотала она головой, захлопывая тетрадь для записей и откладывая её на стол, на край которого сама и присела, сложив руки на груди. — Ты же знаешь, от нас это не зависит. — Да уж, снова будут распевать байки о грехах элдийцев с острова. Теперь сами Тайберы будут участвовать в этом фарсе. Все газеты об этом пишут. — Анья, — не говоря больше ни слова, Пик вдруг помрачнела, укоризненно мотая головой. — Я ничего такого и не сказала…       Дверь мед-кабинета скрипнула и распахнулась порывом сквозняка. На пороге стоял мужчина в белом халате, хмуро читавший какие-то записи в чёрной папке, пятернёй придерживая свисавшую на глаза каштановую чёлку. Он был так увлечён процессом, что не сразу заметил, что в комнате находится не один. — Доктор Вергер, — кивнула Пик, пытаясь проскользнуть в проём двери и поскорее скрыться из здания, стены которого впитали в себя запах спирта и мазей. — Пик, — мимоходом бросив на неё взгляд, он кивнул в ответ и прошел внутрь.       Анья положила тетрадь обратно в ящик и стала собирать сумку. Солнце тусклыми брызгами разбросало по комнате закатные краски. Душно становилось в этих четырёх стенах бледно-зелёного цвета — в самый раз для госпиталя, потому Анья суетилась чуть больше, чем могла бы. Голова трещала от каждого вздоха. — Эти плановые замеры воинов сводят меня с ума, — проводя ладонью по лицу, простонал мужчина.       Анья что-то согласно буркнула, подходя к зеркалу. Несмотря на уже весьма долгий визит солнца, веснушки стали лишь бледнее, а от нескончаемых дней, проведённых за работой, синяки надёжно пролегли под глазми, подчёркивая измождённый вид. Похоже, стоит взять пару отгулов… — У вас в гетто, кажется, фестиваль сегодня? — наконец отложив папку, доктор поднял глаза на Анью. — Угу, — ответила она, распуская перед зеркалом тугой хвост, ставший причиной головной боли на протяжении всего дня. — Не хочешь сходить? — Да, думаю, что Иза захочет сходить. — Нет, я имел в виду…       Всегда. Всегда стоит закрывать дверь до конца, иначе в неё могут постучаться, а затем войти не самые жданные гости. Например, обладатель Звероподобного, в очередной раз пришедший измерить параметры. — Зик, — немного растеряно улыбнулся Вергер. — Что-то я совсем заработался, забыл о тебе… Заходи, вставай на весы, Анья запишет данные, а мне пока нужно сходить в архив. — Да, конечно, Марк, — поправляя очки, пожал плечами Зик.       Даже собственное отражение Аньи сочувственно закатило глаза и посчитало до десяти в поисках спокойствия, а сама она натянула вежливую улыбку, разворачиваясь к Зику. — Как самочувствие? Восстановление после крепости Слава идёт нормально? — начать с праздных вопросов показалось не самой худшей идеей. — Порядок, хоть и регенерирую я уже не так быстро, как четыре года назад… — усмехнулся Зик, вставая на весы. — Вот как… — механично закивала Анья.       Вести беседы с этим человеком ей откровенно не нравилось. Жажда сразу же мутила рассудок, язык прилипал к нёбу, а легче становилось лишь после его ухода. Как зараза какая-то… Нет, он почти не был ей противен, просто… Наверное, каждый, кто лебезил перед марлийцами и выслуживался, не вызывал у неё симпатию. Нет-нет, наверное, дело было всё же в другом… — Правда, сражались мы тогда не с бронебойными машинами и пушками, а всего лишь людьми.       Почему он не может просто помолчать?       Анья поджала губы, записывая измерения в тетрадь. Скоро смена закончится. Нужно только потерпеть. — Но и среди них были достойные соперники…       Анья застыла, задержав подрагивающую руку над тетрадью. Разум стал утопать в вязкой трясине памяти. Зик ведь говорил что-то похожее тогда, четыре года назад, когда она узнала правду…       В тот день дождь шёл не переставая, капли стучали по окну, точно оркестр, состоящий из одних барабанов. Нужно было провести осмотр воинов после их возвращения с острова. Анья тогда только отучилась нужным дисциплинам врачевания, сильно волновалась. Тот излишне серьёзный парень, Райнер, достался её наставнику, а вот ей доверили Звероподобного. Может, он был в хорошем настроении, хотя это весьма странно, учитывая их поражение, но, скорее всего, он решил просто выговориться. Только вот выбрал он совсем не того человека… — Мышца твоего плеча почти восстановились, странно, что регенерация проходит так долго, но скоро снова сможешь приступить к тренировкам, — пытаясь приободрить Зика, улыбнулась Анья. — Мне не до тренировок, через две недели все воины отправляются на передовую на фронт, продыху нам никто не даст, — невесело усмехнулся он. — Вы же только вернулись, — удивилась Анья. — С потерями, но всё же… — Потому-то нам и надо держаться за своё место. Мы облажались, теперь должны искупить свою вину. А после победы над Средневосточным Альянсом нанесём реванш демонам с острова… — под стёклами очков сверкнули такие же, почти стеклянные, глаза. Ненависть — ясно поняла для себя Анья. — Разве это так необходимо?.. — открыто заявлять о своём несогласии с политикой марлийцев она больше не смела, жизнь научила… Но притворяться, будто она поддерживает их идеи, было выше её сил. — Конечно, необходимо, ты не видела их, они настоящие чудовища, не люди…       Анья вдруг отвернулась, прикрывая глаза, подошла к окну, в мутном от дождя отражении которого видела своё напряжённое лицо и дрожащие ресницы. Конечно, она их не видела, не жила с ними, не любила… Да, официально это так. — Чего только стоят эти Аккерманы. Не зря говорят, что они полу-титаны. Человеческого в них явно меньше… — Аккерманы? Ты видел их? — спросила Анья вполоборота, интерес всё же развязал ей язык. Она вновь подошла к столу. — К счастью или к сожалению, мне удалось повстречаться только с одним из них, но Райнер говорит, там есть ещё девчонка… Её я не видел. — Это он так отделал тебя? — усмехнулась Анья, взбалтывая какую-то мазь перед тем, как закрыть её крышкой. — Да, этот капитан Леви стоит десятка лучших наших солдат…       Стекло склянки треснуло в поцелуе с полом. Анья шумно сглотнула и, оторвав взгляд от осколков, разлетевшихся по полу, немигающе уставилась на Зика. — Он… — сдавленно прошептала она. — Да, он настолько силён, но, как видишь, я здесь, так что не переживай так, даже у демонов есть слабости, — глухо рассмеялся Зик. — Ты убил его?.. — на негнущихся ногах отходя к шкафу, где хранятся мётлы, холодно поинтересовалась Анья. Она вцепилась в ручку, не решаясь открыть створку. Ждала ответа. Костяшки стали стремительно белеть. — Не удалось, — разочаровано хмыкнул Зик, натягивая куртку и подходя к выходу.       С благодарностью Анья возвела взгляд к белоснежному потолку, поджав губы. Она стояла спиной к Зику, зажмурившись от подступающих слёз. — Но потери они понесли значительные, я уничтожил их командора и сопляков под его командованием, оправляться от урона они будут долго. — Командора? — через плечо удивлённо спросила Анья, старательно ища непонятно что в тесном шкафу. — Да, блондинчика с гордым взглядом, но я даже разочарован. Было слишком уж просто…       Боль не часто следует тенью за облегчением, но это был именно тот случай. Эрвин… Других с такой характеристикой, достойных поста командора, Анья не знала. Тот день и та минута… Наверное, тогда появилось это чувство… это презрение к человеку по фамилии Йегер. — Ты в порядке? — голос Вергера вырвал Анью из прострации. — Да, просто задумалась, — Крауз нахмурилась, заправляя прядь за ухо. — Вы уже закончили? — спросил он, застыв на пороге. — Думаю, да?.. — вопросительно взглянул на Анью Зик.       Она быстро кивнула, захлопывая ящик с данными о воинах. Зик попрощался и вышел из кабинета. — Что-то я задержалась… — Эй, Анья, погоди, так что насчёт моего предложения? — уже в дверях окликнул её Марк. — В смысле? — неуверенно вскинув брови, переспросила Анья. — Не хочешь пойти на фестиваль? — Я же сказала, что пойду. — Нет… Я имел в виду вдвоём. — Мы уже это проходили, Марк, не стоит, — через плечо помотала головой Анья, задержав пальцы на шершавой дверной ручке. — Просто погуляем, ничего такого, — словно не понимая, о чём в действительности идёт речь, повёл плечом мужчина. — Ты марлиец, а я потомок Имир, нам не стоит гулять вместе, — складывая руки на груди, утомлённо вздохнула Анья. Неужели ей и правда приходится объяснять такие обыденные вещи? — Для меня это не имеет значения. — А когда-то имело, — она дёрнула уголком рта в подобии усмешки. — Неужели ты всё ещё обижаешься? Это было так давно. Я думал, что ты забыла. — Я забыла, дело в другом, извини, — Анья снова развернулась, отворяя дверь. Стены сужались, высасывая воздух из комнаты и, кажется, даже из лёгких. Нужно выбраться наружу… — Дело в нём, да?.. — вдруг тихо окликнул её Марк. — В том парне.       Анья захлопнула дверь совсем не с той стороны, с которой хотела, но этот разговор не для чужих ушей, а если Марк всё же решил его завести… — Девять лет прошло, — от нравоучительного тона Вергера начинало подташнивать. — Может, его уже нет в живых, а ты всё живёшь прош… — Он жив! — резко перебила его Анья, разворачиваясь на пятках. Серые глаза сверкнули исподлобья и тут же затаились под опущенными веками, она тяжко вздохнула. — Он… должен быть жив. Я просто знаю это. — Даже если жив, ты вряд ли увидишь его вновь, зачем… — Откуда тебе знать? — с желчью выплюнула Анья. — Не обманывай себя. Сегодня Тайберы на весь мир объявят войну Парадизу, у тех демонов нет шансов. Зачем ты тешишь себя этими мечтами? — его глаза цвета крепкого кофе утопали в сострадании. Наверное, он действительно хотел как лучше, но он просто не знает, что для неё лучше. — Знаешь, что люди говорят о тебе? Об Изе? — Не приплетай её сюда. Мне плевать, что они говорят. — Они думают, если ты приютила сиротку, значит, сама не способна иметь детей. — И что, хочешь мне с этим помочь? — ядовито усмехнулась Анья. — Я вовсе не… — растеряно нахмурился мужчина, приподнимая острый подбородок. — Ты хороший друг, Марк, но не переходи границу, — распахнутая дверь, затем хлопок, отдающие эхом в пустом коридоре шаги.       Вырвавшись на улицу, Анья на мгновение замерла. После бега по лестнице или после переживаний — сейчас уже не разберёшь — сердце заходилось в бешенстве. Чуть смерив дыхание, она вдохнула полной грудью. Сладковатый запах сирени в саду госпиталя дурманом окутал сознание. Чуть легче стало дышать…       Анья шла по непривычно безлюдным улицам — видно, все сейчас в гетто, даже странно. Эта коробка для неугодных вдруг стала такой заманчивой, но её, может, и разукрасили в яркие цвета да налепили всяких праздничных флажков, только гости уедут, и снова всё погрязнет в рутине. Этот вечно душащий душный городок обречён. Заводы, на которых дни напролёт пашут элдийцы, имеют весьма дурное влияние. Запах жжённых костей с мясного завода по вторникам и едкая химия каждую вторую пятницу. К счастью, сегодня суббота… К счастью, завтра выходной. К счаст… К какому такому счастью?..       Анье хотелось бы знать… Хотелось бы знать, почему ей всё сложнее тянуть губы в глупой, вежливой улыбке, почему с каждым днём всё больше становится счёт сонных капель, гинущих в стакане воды перед сном. Страшно. Очень страшно выдумывать причину для того, чтобы подняться с постели утром, чтобы открыть глаза и прожить ещё один день, ни чем не отличающийся от тысячи дней до него.       У неё есть деньги. У неё есть работа. Есть положение. Есть чертова красная повязка. Есть Иза… Улыбнись, разве этого не достаточно?       Шорох мыслей душил, Анья расстегнула верхние пуговицы рубашки. Марк. Марк не плохой, нет. Он просто… не понимает, ничего не понимает. И не то чтобы его внимание претило Анье, наоборот, это определённо льстило её женской натуре. Но обманывать его и давать ложные надежды не хотелось. Краснеть, смущаться, невпопад смеяться — она не по годам стара для этого. Физиологические потребности?.. Она и сама неплохо справляется. Может, она просто утратила способность влюбляться? А может, для того, чтобы влюбиться, нужно сначала разлюбить? Может, была бы она поумнее, убрала бы рисунок из рамки. Может, она бы и правда нашла кого-нибудь. Может, забыла бы… Но нет, она беспросветная идиотка, нет, не забыла. Пыталась, правда, пыталась.       Забыть.       Жить дальше.       Она зачем-то покупает чёрный чай, хотя сама его на дух не переносит.       Провал.       Снова…       Забыть.       Жить дальше.       Не плакать.       Не скучать.       Ну вот, опять…       Провал.       Снова.       Забыла (думала, что забыла).       Два года назад точно для себя решила, что всё. Прошло. Сердце больше не колит от мыслей о нём. А потом… Почти три месяца без сна с того дня. Может, померещилось?.. Увидев его там, в толпе… Нет-нет, она бы не спутала его ни с кем…       Помнить. Скучать. Ждать…       Этот порочный цикл оборвался почти три месяца назад, даря неясную надежду. Даже если разведчики добрались с острова на материк, что дальше? Встретятся ли они? А если встретятся, то как, где, когда? Что он скажет, увидев её спустя столько лет? Что скажет она?..       Анья бы с лёгкостью узнала это.       Если бы сейчас развернулась. Если бы прошла несколько кварталов до штаба. Если бы получила разрешение на выезд. Два километра до железнодорожной станции. На Восток. Шесть остановок до конечной. Сорок две минуты. Лестница с платформы. Она бы сбежала по ней, не смотря под ноги. Свернула бы у непутёвого хостела, хозяин которого слишком любил дорогих шлюх и хорошее вино, чтобы почти три месяца назад отказать подозрительной, но весьма обеспеченной делегации в пристанище да ещё и выделить им подвал для каких-то странных коробок. Пристань. Шаг. Два… Десять. Брусчатка бы трещала от неровного цоканья кожаных туфель. По песку, по песку, подворачивая ноги. Если бы она коснулась плеча мужчины, что, сгорбившись, сидит на песке и смотрит на пурпур солнца, уплывающий за горизонт бескрайнего моря. И если бы он обернулся. Если бы…       Она бы с лёгкостью узнала, что бы было.       Но Анья даёт свой пропуск дежурному на входе в гетто, и за ней захлопываются ворота. Она слышит радостные визги и музыку, доносящуюся с главной улицы, запах чего-то жареного и сладкого. Глубоко вздыхает и идёт дальше. А мужчина, видно, услышав шёпот судьбы, оборачивается, но так ничего и не видит, медленно моргает и снова устремляет взгляд в меланхоличную темень моря. Чайки перестали кричать. Солнце село. Темно, тепло и свежо.       Завтра. Завтра всё случится. Они заберут Эрена и Зика. Уничтожат верхушку марлийской армии. В письме от Эрена совсем нет подробностей, только время, но этого достаточно. Скоро Леви исполнит обещание, данное Эрвину. Скоро он уничтожит Зика.       Леви прикрыл глаза, вдыхая солёный запах побережья и песочной пыли. Ветер играючи откидывал его чёлку назад. Свинцовые веки накрыли глаза. Глубокий вдох, и выдох.       Он ведь весь соткан из обещаний. Не себе и не живым. Мёртвым. Однако эти обещания — нитки, движущие им как марионеткой. Ей он обещал жить. Ему он обещал бороться. Вот и живёт, вот и борется.       Шум волн убаюкивал. Морская гладь сливалась с небесным ночным одеянием. — С одного его берега не видно другого… — шевеля одними губами, прошептал Леви, дёрнув уголком рта. — Звучит всё так же глупо, — он схватил какой-то гладкий камень под рукой и забросил его подальше, пуская круги по воде.       У каждого есть привычки, так или иначе, губящие его. Изнутри или снаружи — не важно. Кто-то пьёт, нет, бухает, не просыхая. Кто-то травит себя едким дымом табака. У Леви свои, изощрённые способы самоуничтожения. Боль потери — она как язва, её не залечишь до конца. Будто точёными лезвиями, Леви ковырял её воспоминаниями. Да, ещё с детства говорят: чтобы зажило, оставь, не трогай, но он разве слушает?       Весна и конец осени — время, когда всякие психи начинают особенно сходить с ума. Вопреки мнению большинства, Леви сумасшедшим не был, просто когда расцветали одуванчики и выпадал первый снег, он начинал в этом сомневаться, просто слишком много думал. Нет, он не помнил. Почти ничего не помнил. Если начистоту, в его памяти осталась лишь россыпь веснушек, точно эти звёзды над головой, и глупая ухмылка, её ухмылка. Он действительно забыл.       Не было ни одного дня, когда бы он вспоминал её. Только вот… Не было ни одной ночи, когда бы её образ не терзал сознание.       И он привык. Смирился. Оставил всё как есть. Просто есть такие дни. Весной и в конце осени. — Капитан?.. — робкий юношеский голос за спиной. — Ханджи вернулась? — не поворачиваясь, осведомился Леви. — Да, мы ждём только вас. — Ясно, тогда идём, — поднимаясь на ноги и отряхиваясь от песка, ответил он. — Море сегодня особенно красивое, — вздохнул Армин. Глаза его как-то странно блестнули.       Леви кинул на него быстрый взгляд. Чуть дёрнул плечом. Развернулся и пошёл в сторону хостела. Слишком похож...       (22 часа до бойни в Либерио)       Тёмная узкая комната без окон. Подвальное помещение. Длинный стол. На нём растянута бумага. Мрачные фигуры неподвижно, будто восковые куклы, замерли, окружив его. — …нам, к сожалению, не удалось пробраться внутрь, но завтра в суматохе им будет не до нас. По крайней мере, так сказала Елена, — напряжённо закусывая губу, Ханджи обвела взглядом от руки нарисованную карту гетто, точнее то, что удалось запомнить и зарисовать. — Речь Тайбера начнётся в шесть часов, мы должны уже быть готовы до её начала. Вы проверили боеприпасы? Всё в порядке? — Так точно, — ответили ей из угла. — Хорошо. Эрен написал, что там будет весь военный совет Марлии. Это хорошая возможность уничтожить их при минимальных потерях с нашей стороны. Используем бомбы и громовые копья для разумных титанов, если потребуется. Армин… — Да, командор? — юноша выпрямился, чуть вскидывая брови. — На тебе военный порт и флотилия.       Армин, будто бы побледнел, но в тусклом моргающем свете электрических ламп сложно было разобрать. Он и до этого знал, какая ответственность на него возложена, только вот теперь совсем съёжился, видно, от мыслей о предстоящих жертвах. — Леви?.. Ты помнишь свою задачу? — Ещё бы, — по привычке подпирая спиной стену, хмыкнул Леви. — Я доставлю Зика на дирижабль. — Не забудь про время. Ровно в семь, — поправляя очки, назидательно добавила Ханджи. — Помню я, помню…       Всё это походило на грёбаную клоунаду. «Убивать» точно по времени, что за шутка? Изображать бой, когда люди в самом деле гибнут. Им предстоит разрушить город, возможно, лишить жизни невинных. И всё ради плана Йегеров. Руки чесались от желания начистить рожу им обоим. Кукловоды хреновы. — Запомните, гражданских не трогаем, наша цель — не они, всем ясно? — Леви обвёл мрачным взглядом присутствующих, коротко кивнул и вышел за пределы комнаты в прохладный каменный коридор.       И пусть Леви не знает, что это последняя ночь перед тем, как старые шрамы разорвутся, язвы раскроются и он снова погибнет. Как тогда, девять лет назад.       Завтра кончится весна. Завтра случится всё. Всё.