Каждому Зайцу по Лисе

      «Она точно Лиса!!!»       «Маска маска маска маска»       «Давно спалилась)))»       «Получается, наша Алиса соблазняет Батрутдинова??? 😨»       «Ну, они будут хорошей парой…»       Все комментарии в инстаграме после выхода нового выпуска «Маски» сводились к одному — мнение Тодоренко и Родригеза оказалось очень убедительным. Не спасло даже то, что Валерия сказала, что Лиса и Алиса — это вообще разные девушки, потому что да, Алла-Виктория Киркорова ненамеренно запустила бомбу замедленного действия. Не уставшая ворчать на настойчивость подписчиков Алиса перевела телефон в беззвучный и убрала его в куртку. С глаз долой и с сердца вон, как говорится. Сегодня у нее более чем заслуженный выходной.       — Да где они там тебя-то слышат? — тут же поинтересовалась мама. Папа за рулем, хоть и был полностью увлечен дорогой, согласно закивал. Алиса, радуясь, что из-за большого капюшона куртки ее лицо было видно плохо, тихонько взвыла. — Ни одной похожей нотки. Мы потом все выступления переслушали!       — Может, реально потом Бузову из Лисы в Розовую Пантеру переселили, — продолжая убеждать себя в том, что все хорошо, ответила Алиса. Надо сохранять спокойствие… но, на самом деле, в образе Ольги Бузовой жилось гораздо проще. Без нее уже грустно. И без чудесной Марины Кравец, оказавшейся под маской Солнца, тоже. — Я тоже не знаю, где там меня слышат, я не так круто пою, — мама очень энергично начала качать головой, но Алиса сделала вид, что не увидела, — Валерия же сказала тоже. — Сначала это заявление смутило. Потом, пересмотрев все вышедшие выпуски «Маски», Алиса поняла — она бы, если бы не была в курсе, и сама бы себя в Лисе не узнала. Серьезно, это Алиса Романова брала примерно однотипные песни, чтобы только не облажаться — Лиса прыгала выше своей головы и скакала из лирики в какие-нибудь супертанцевальные песни с нереальным вокалом просто потому, что ей было в кайф. Можно сказать, прогресс на лицо. — Но зато хотя бы фотку клевую выбрали.       — Фотка-то клевая, — согласилась мама, повернувшись к ней с переднего сидения, — но если что вдруг, ты бы нам рассказала?       Алиса не придумала ничего лучше, чем изобразить, что ей звонят по поводу новой рекламы в блоге, и несколько минут — чтобы мама переключилась на другое и начала разговаривать с папой — беседовать с несуществующим собеседником. Потом, как ни в чем не бывало, якобы положила трубку, и дальнейший путь до бабушки продолжился уже в тишине. Чувство при этом, однако, было паршивое.       До этого она редко что держала в секрете от родителей, и то — тайны эти обычно были приятными. Ну, что-то вроде «ой, пап, мам, я тут с вами всю неделю почти не разговаривала… потому что боялась, что разболтаю, что собираюсь вас отправить в честь годовщины на море!». Сейчас тайн было гораздо больше, и все они были весьма… неоднозначными. Было и понимание того, что рано или поздно все раскроется. Вообще все, да. Не было только какого-нибудь самого туманного представления, как она будет объяснять все родителям. Тут банальная констатация факта не поможет.       Алиса как-то инстинктивно потянулась было за телефоном, но в последний момент дала себе по рукам. Навязываться она не хотела, хотя, если честно, уже успела очень соскучиться.       А у ба сегодня красивая дата — семьдесят лет. Они давно не собирались все вместе — дурацкая пандемия, страшно было случайно принести к бабуле заразу… страшно было до сих пор, но бабуля сохраняла позитивный настрой — мол, если вдруг все-таки, помирать, так хоть увидеть сына, невестку и внучку напоследок. Алиса ее дольше всех ругала, напоминая, что ей еще правнуков воспитывать, поэтому никаких «помирать» — ба в ответ только похихикала, сказав, что пока с женихом не познакомит, будет слушать шутки про это самое «помирать». В общем, первая за долгое время масштабная семейная встреча должна была выйти легендарной, и, в конце концов, Алиса пришла к выводу, что стоит хотя бы сегодня не думать ни о чем, кроме родных.       В итоге, когда приехали, ба, которая не видела ее почти полгода, сходу рассекретила ее даже без слов, расцеловала в обе щеки, а потом щелкнула по носу — Алиса захихикала, снова чувствуя себя маленькой девочкой, которая неслась к бабушке каждый раз, когда родители ее ужасно обижали, не давая, например, конфет, и желание поделиться с кем-нибудь страшной несправедливостью зашкаливало — и очень хитро, но шепотом, поинтересовалась:       — Ну и кто он?       Напрягшаяся Алиса покосилась на родителей, которые разбирали сумки с продуктами. Ба ее поняла хорошо, подмигнула, и они вместе пошли помогать маме на кухне. По итогу, конечно, все получилось как всегда — семейное чаепитие с тортиком «внезапно» переросло в настоящий пир минимум на сотню гостей. Папа решил немного выпить и взялся, под мамино доброе ворчание, травить иногда не самые приличные анекдоты. Ба, дождавшись, когда папа станет совсем веселый, а мама начнет ворчать на него настойчивее, утащила Алису с собой на кухню, под предлогом посекретничать.       У Алисы чего-то тряслись коленки. Это же ба. Ба, которая давала ей конфеты, если жестокие родители запрещали. Ба, которая, если папа с мамой несправедливо ее ругали, отчитывала их самих. Ба, у которой она прорыдала на плече целую неделю, когда родители в первый и, хотелось бы верить, в последний раз поругались так сильно, что дело чуть не дошло до развода. Ба, которая первая узнала имя мальчика, в которого она влюбилась. Ба, так и не рассказавшая никому, как она один раз в жизни попробовала курить — неудачно, конечно, но там важнее было то, что ее не выкинули из тогдашней компании очень крутых подружек… Боже, да она могла бы целую вечность говорить о том, сколько раз бабуля буквально спасала ей жизнь. И сейчас, смотря на нее, с каждым годом будто только молодевшую, Алиса осторожно протянула:       — Ба, ты меня не убьешь?       — Ба тоже молодая была и часто влюблялась, — хихикнула она в ответ, подмигнув внучке. — Вот, помню, был у нас один, старше меня лет на двадцать, вижу его — краснею вся, а сама думаю, что вот скажу мамке, а она меня отхлестает как сидорову козу, но…       — Подожди, это же дед был тебя на двадцать лет старше! — воскликнула Алиса, но тут же прикрыла себе рот ладонью, чтобы ненароком не притянуть на кухню маму. У мамы все-таки вот это правильное начало было сильнее — мужчина должен делать первый шаг, девушка должна быть самой невинностью, никакой разницы в возрасте… бунтарство Алисе передалось больше от папы и бабули. — Тебе было двадцать, ему уже сорок, и он уже был вдовцом… — Неслыханная история для времен ее молодости. А бабуле было все равно. Ба вообще всегда ставила мнение общества на последний план. Они с дедом до последнего в любви прожили, и он всегда относился к ней, как к принцессе. И называл только так. Жаль, что его давно уже нет…       — А ты думаешь, я к чему сейчас это вспомнила?       Алиса смущенно улыбнулась, чокнувшись с ней стаканом апельсинового сока. Вспомнилось чего-то вдруг, как на ее восемнадцатый день рождения ба убила всех, выкрасив волосы в ярко-зеленый… Ба у нее была самая лучшая.       — Ба, ты прям Шерлок Холмс, — вздохнув, сдалась наконец Алиса. В принципе… ба точно поймет. И если никак не упоминать шоу, не называть имен, не описывать обстоятельства знакомства, то…       — Надеюсь, тот молоденький, кудрявый такой, — тут же отозвалась ба, с которой они вместе и смотрели сериал от ВВС, и Алиса согласно закивала, параллельно пытаясь подобрать правильные слова. Как назло, они на ум не шли. — И насколько все серьезно?       — Мы поцеловались, — созналась Алиса, делая вид, что на кухне ужасно интересные обои. — Точнее, я его поцеловала, а он ответил…       — Моя внучка, — похлопав ее по плечу, объявила ба.       — И ему сорок три…       — Все еще моя внучка.       — Ба! — засмеялась Алиса, и бабуля в ответ показала ей язык. Снова чокнулись соком. — Я папе с мамой не рассказывала ничего. И не знаю, как вообще рассказывать буду, а придется все равно. Они же меня убьют.       — Мамка-то убьет, — согласилась ба. О да, причем с особой жестокостью, наверное. — Позлится да успокоится. А отец если ворчать начнет, не верь. Потому что, если ты будешь счастливой, и если он тебя не обидит, все остальное уже ерунда.       — Не обидит, — откликнулась абсолютно уверенная в этом Алиса, вспоминая всю эту сцену с поцелуем. Губы горели, как тогда.       — Вот и славно, — невозмутимо отозвалась ба. — А теперь послушай свою бабулю. Это у тебя сейчас любовь до гроба, я знаю, сама такая же была. И я сначала очень злилась, когда я вся такая влюбленная, а он…       — Я не злюсь!       — Это пока, — снова похлопав ее по плечу, сказала ба. Алиса почему-то смутилась еще сильнее — она даже чисто теоретически не могла представить себя, злящейся на Тимура. — Это у тебя великая любовь сразу, а он уже много раз обжигался, я права? — Алиса кивнула, сразу вспоминая все эти статьи с кликбейтными заголовками, особенно после «Холостяка». — Вот и я о чем. Не наседай. Дай время. И не злись. — Потом голос всегда веселой ба вдруг погрустнел. — Мы знаешь, сколько с дедом твоим ругались?.. Я ему говорю, мол, люблю я тебя, другого не хочу и не буду любить, а он «не порти себе жизнь, найди себе лучше»… А я в него как влюбилась — так все. Насовсем.       Алиса в ответ только тепло улыбнулась, обнимая одной рукой бабулю за плечи, а другой снова с ней чокаясь.       — С днем рождения, самая лучшая ба.       — Уж теперь точно до правнуков доживу, — смеясь, сказала ба, снова щелкнув ее по носу.

***

      — Чем дольше я слушаю, как ты это учишь, тем сильнее у меня ощущение, что сейчас откроется дверь, зайдет вызванный тобой Сатана и такой «Хеллоу, даркнес, май олд френд».       — А у Сатаны лицо Реввы?       — И давно ты фантазируешь о рогатом Ревве с хлыстом? Оу, май…       Алиса сама почти не посмеялась, зато Тимур — да, поэтому она была довольна. Просто хотелось его как-нибудь развеселить, а то у него был слишком уставший вид. Оно и неудивительно — по собственной инициативе собраться выступить в воскресенье с хитом от PSY… Алиса вот чуть не умерла, пока пыталась прочитать первую строчку, и русская транскрипция вообще не спасала.       Встречаться до или после репетиций начинало уже входить в привычку. Алиса за последнее время особенно преуспела в секретности. Только один раз чуть не спалились — часа два назад, когда к Тимуру внезапно решила заглянуть Наташа, спросить что-то про песню. Алиса не очень поняла, потому что в это время, прижавшись щекой к спине Батрутдинова, пыталась хихикать в себя над тем, как он непринужденно вел беседу. Так естественно, что Наташа, походу, даже не заострила внимание на том, что они разговаривали через дверь, а не в самой гримерке, как обычно.       — Почему Каштан? — поинтересовалась Алиса — не с целью стать отвлекающим фактором, а исключительно ради того, что кое-кому явно надо было разгрузить перегруженную корейским голову. — Это я к тому, что потом придется менять псевдоним на Зайца, наверное…       — Видела каштаны хоть раз? — спросил Тимур, к счастью Алисы отрывая взгляд от текста. Удивительно, но Сатана пока не постучался.       — В живую ни разу, — честно призналась Алиса. — Я дальше Москвы толком никуда и не выползала, только совсем в детстве, когда у бабушки еще дача была, но это не считается. В общем, я страшное дитя большого города, и многие растения только на картинках и видела.       — Каштаны — это мужской аналог розы. Только у розы ты сразу видишь, что она красивая, хоть и колючая. А каштаны снаружи колючие, а внутри яркие, блестящие…       Алиса не смогла сдержать улыбки.       — А почему педагогический? — в ответ поинтересовался Тимур. Алисе пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы сделать вид, что все хорошо. Почему-то факт того, что он читал ее блог — а нигде, кроме него, о своем образовании она не говорила — ее ужасно взволновал.       — Потому что, когда я поступала, факультета, где можно было стать самой главной звездой шоу-бизнеса, еще не было, — засмеялась Алиса. — А если серьезно, то я, естественно, хотела сразу что-нибудь творческое, но папа с мамой посоветовали перестраховаться, если вдруг с блогом и вот этим вот всем не сложится. Так что диплом — это как запасной вариант. Они у меня оба учителя, мне нравится общаться с детьми, поэтому я подумала, что это идеальный вариант. А ты на кого учился?       Алиса уже успела самой себе пообещать, что ничего про него гуглить не будет, потому что интернет — это все-таки не та штука, которой нужно безоговорочно доверять. Сразу вспомнилась недавно увиденная гениальная статья, автор которой предельно серьезно утверждал, что Валерия ходит в парике, а сама она лысая… Тем более, зачем ей какая-нибудь условная википедия, когда можно было спросить все у самого Тимура?       — Точно не угадаешь, — усмехнувшись, заметил он.       Алиса почему-то сразу вспомнила один из диалогов Регины с ее квадратами, в ходе которого она предположила, что Заяц любит власть, на что он потребовал, чтобы они все ему подчинились. Потом в памяти всплыло собственное поступление и варианты, которые Алиса тогда рассматривала. Над формулировкой пришлось все равно попотеть.       — Что-нибудь, ну… что-нибудь про управление персоналом или что-нибудь в этом роде? — немного подумав, предположила она.       — Экономика труда и управление персоналом, — к ее удивлению, подтвердил Тимур. Немного подумав, Алиса выдала:       — Экономист-тролль и учитель-блогер. Мне одной кажется, что это звучит как легендарный дуэт?       — Не кажется.       Алиса улыбнулась еще шире, от окна плавно перебираясь ближе к нему. Кажется, со своей ролью положительного отрицательного фактора она справлялась блестяще. Сама, кстати, тем временем даже не начала еще выбирать песню к новому выпуску и собиралась полностью довериться Наташиному вкусу.       — Самое крутое воспоминание? — спросила Алиса, немного подумав.       — Когда родилась сестра. — В отличие от нее, Тимур не задумался ни на секунду. — И когда она впервые дала мне подержать Софийку. Я чуть не умер, — смеясь, добавил он, тут же изобразив, какой маленькой была новорожденная племянница. У него их две — старшей, Софии, было тринадцать, а младшей Оле недавно исполнилось девять.       И Алиса вообще не удивилась тому, что оба самых счастливых воспоминания у Тимура оказались связаны со семьей. Он сразу совсем другой становится, когда о них говорит. Без колючек.       — А они знают, кстати? — полюбопытствовала Алиса, изображая в воздухе заячьи уши.       — Таня еще раньше Реввы рассекретила. Говорит, еще помнит, как я ей Металлику в детстве пел.       — А мне споешь? — сорвалось с языка быстрее, чем Алиса успела об этом подумать. Взгляд у Тимура после ее просьбы был почти удивленный. — Если сейчас опять скажешь, что не умеешь петь, покусаю первым не Ревву, а тебя, потому что мне очень нравится, как ты поешь, правда.       Это потом Алиса задумалась о том, что полезла в тему очень личную, потому что одно дело — сестре, и совсем другое — ей. Она уже собралась по привычке начать извиняться, но Тимур ее удивил:       — Если будет гитара.       У Алисы от понимания того, насколько это согласие для него было важным, все внутри перевернулось. Там же уже не будет маски Зайца, заранее записанной фонограммы и обработки голоса — от нее все равно никуда не денешься даже в финале, а Тимур частенько уверял ее в том, что он человек совсем не поющий. Но, как оказалось, сюрпризы на этом еще не закончились.       — Мама тоже сама поняла. Девочкам рассказали, но Лиса им нравится больше.       — Да ты гонишь, — медленно протянула Алиса. Во-первых, сам факт того, что девочки предпочли ее вместо своего дяди, Алису убил. Во-вторых, почему-то от новости о том, что семья Тимура знает о ней, хоть и в лисьем амплуа, она смутилась еще больше, чем до этого.       — Я же честный Заяц, — напомнил Тимур. — Леля все хочет познакомиться. Потом. — И как-то очень аккуратно добавил: — Если захочешь.       — Хочу, — тут же ответила Алиса. Наверное, это было очень серьезное заявление с ее стороны — в «Холостяке» вон с семьями начинают знакомиться только ближе к концу шоу, но… — Ты просто светишься, когда о них рассказываешь.       И смотреть на вот такого Тимура было невероятно.       Потом они замолчали — Тимур продолжил отчитывать текст, так что они только улыбались друг другу, когда переглядывались. Через какое-то время Алиса собралась уходить, хотя с каждым днем сделать это было все сложнее. Песню-то все-таки надо начать выбирать, потому что в восьмом выпуске начинаются первые дуэли. То есть, конечно, из-за того, что в начале Филипп Бедросович оставил всех, кому-то повезет и он останется в трио, а вот остальным…       — Я потом еще приду, если хочешь, — предложила Алиса, останавливаясь у двери. — Если, конечно, ты тут не вызовешь Ревву…       — Заходи. Но без Реввы, — хохотнул Тимур в ответ, а потом вдруг спросил: — Ты же знаешь про дуэли?       — Ага. Мое шестое чувство подсказывает мне, что я абсолютно случайно буду против Змеи или Единорога. А лучше против обеих сразу! Три девушки в проекте осталось, очень весело нас сталкивать лбами же, — вздохнула Алиса. — Зато я спокойна за кое-чьи уши, потому что корейский точно никто не переплюнет. В общем, — послала ему воздушный поцелуй напоследок, — я побежала, если что — пиши!       А в итоге потом оказалось, что да, Лиса попала в свою первую дуэль, и петь ей предстояло с маской на «З», с которой они очень часто сталкивались на голосованиях.       Жаль только, что это была не Змея.