Демон

      — Мы ещё увидимся? — присев на край кровати, леди Моргана Бейнфорт перекинула волосы набок и вдела в ухо длинную серьгу-протяжку.       — Конечно, — улыбнулся Деймон, отлично зная, что больше эта красотка в его постели не появится: чу́дное создание, но скучное. Так, для разнообразия.       Девушка склонилась и уткнулась лицом в его подушку. Видимо, намеревалась в плечо, но он предусмотрительно подвинулся.       — Так не хочется уходить… Но надо. Сегодня у королевы утреннее чаепитие.       — Это как? — лениво спросил он.       — Ну, она иногда приглашает своих фрейлин или ещё каких-нибудь леди, все пьют чай, болтают о пустяках… — она капризно сморщила носик. — В общем, скука смертная. Я бы лучше осталась здесь, с тобой.       — От королевского приглашения отказываться нельзя. — Деймон сел в кровати, чтобы исключить её попытку приласкаться. — И опаздывать тоже. Так что иди.       Леди Моргана помолчала немного, а затем тихо, почти шёпотом произнесла:       — Его Милости не надо было снова жениться. И принцессу Рейниру не надо было объявлять наследницей. Ты был бы лучшим королём.       Он повернулся и посмотрел на неё через плечо: может, не такая уж и скучная?.. Приложил палец к губам.       — Тс-с-с… Я этого не слышал. Иди.       ххх       Всё-таки хорошо снова оказаться дома! Забыть обо всём и просто кайфовать от того, что ничего не надо делать, не решать какие-то вопросы, никуда не спешить, ни о чём не думать и вообще не заморачиваться. Возможно, это вялотекущее безделие через время надоест, но пока всё просто чудесно, даже более чем.       Когда пару недель назад он внезапно появился в Красном замке, в самый разгар празднеств по случаю пятилетия королевской свадьбы, это повергло всех в шок. Охрана не осмелилась его остановить, и даже объявили о его присутствии, когда он уже шёл по залу. Представьте себе Великий Чертог, полный гостей — и тут вдруг он в парадной офицерской форме с золотыми аксельбантами, именным оружием и символической короной Ступеней на голове! Наступившая тишина оглушала… Деймон шёл, чувствуя сотни взглядов, но видел только лицо брата. Он всё поставил на карту, теперь или триумф, или забвенье.       — Ты носишь корону? Называешь себя королём?       Слова Визериса эхом разносились под сводами Великого Чертога, а в глубине его глаз бушевали эмоции: удивление, растерянность, возмущение, гнев — что ещё?.. Деймон остановился перед трибуной, где восседала королевская чета.       — Да, меня нарекли королём Ступеней и Узкого моря, когда мы разбили Триархию… — Визерис молчал, и он вдруг опустился на колено. — Но я знаю, что есть только один король… — Деймон снял корону и, смиренно склонив голову, протянул её брату. — Моя корона и Ступени ваши.       По залу, словно шорох листвы, пронёсся не то вздох, не то шёпот: сотни человек ждали развязки этого неожиданного действа. Ждал и сам Деймон. Он очень рисковал, но это был единственный шанс помириться с братом и заслужить прощение короля. Ну или исчезнуть навсегда.       Визерис спустился с пьедестала, приблизился, принял из его рук ивовый обруч, проклёпанный металлом. Так себе корона, чистая символика. Но ведь и Ступени не королевство…       — Встань, — тихо сказал он, сделав лёгкий знак пальцами; Деймон поднял голову и увидел… волнение и радость. В глазах брата, влажных от едва заметных слёз, больше не было ни недовольства, ни гнева, только радость.       Они обнялись под бурные аплодисменты и ликование собравшихся. И, возможно впервые за долгие годы Деймону было приятно чувствовать горячую братскую ладонь, прижимавшую его голову к своему королевскому плечу. С того момента он просто наслаждался жизнью, которая превратилась в сплошной праздник, и с удовольствием окунулся в бесконечную череду банкетов, торжественных приёмов, концертов, балов и раутов. Он всюду был подле короля, обласканный его вниманием, и каждый из гостей спешил засвидетельствовать ему своё почтение. Все восхищались его боевыми заслугами и военной выправкой; кто-то откровенно завидовал, кто-то искренне искал его дружбы, а он был приветлив и учтив, одаривая каждого обаятельной улыбкой. Лишь немногие считали, что принц — позёр, и вообще похож на кота, выбирающего себе мышь пожирнее, но ему, как обычно, было плевать на их мнение.       Он снова поселился в Кухонном Замке. В его отсутствие в апартаментах сделали ремонт, сменили интерьер, завезли новую мебель, ковры, портьеры. Как сообщил ему Грибок, королева Алисента лично утверждала дизайн-проект и контролировала работы. Деймона подобные моменты вообще не волновали. Королева была единственной, кого он игнорировал и по возможности обходил стороной, хотя правила приличия и нынешние родственные узы обязывали уделять ей внимание. Его очень радовало отсутствие десницы Хайтауэра, но к Алисенте он не испытывал ничего, кроме неприязни. Правда, признавал, что королева из неё чисто визуально куда лучше, чем покойная Эйма. Она родила уже троих детей, но это нисколько не испортило её фигуру, наоборот, сделало по-женски привлекательной. Визерис был от неё без ума и она отвечала взаимностью, но Деймон ей не верил. «А ты оказалась не промах, — цинично думал он, бросая косые взгляды. — Насосала себе на место у трона. Да и чему удивляться при таком папаше? Наверняка сам и надоумил». Но как ни старался Деймон избегать встреч, виделись они довольно часто, ведь теперь она его родственница, к тому же королева. В первый же день после его приезда Алисента без приглашения заявилась к нему в апартаменты со всем своим выводком, няньками, септой, фрейлинами и охраной — представить принцу его племянников. Деймона и прежде не привлекали дети, а на этих он смотрел с плохо скрываемой неприязнью. Старший мальчик, четырёхлетний Эйгон, показался ему балованным и вредным, его сестра — как там её звать?.. ну, в общем, неважно, — слегка дебильноватой, а самый мелкий конкретно утомил. Он уже вовсю пытался ходить и хватался за всё, что попадалось — за край дивана, за юбку септы, за брата, за саму Алисенту, — громко орал, если нянька брала его на руки, а потом напрудил в подгузник и разорался ещё громче. Деймон выдохнул с облегчением, когда вся эта шумная процессия убралась прочь.       Зато Рейнира стала его любимицей. Она так искренне ему обрадовалась и так открыто приветствовала их с королём примирение!.. Она же уговорила его остаться в столице. Правда, Деймон и не собирался уезжать, но надо же было немного набить себе цену! Оказывается, это чертовски приятно, когда тебя так просят! Конечно, он согласился на уговоры племянницы. Рейнира познакомила его со своими друзьями, рассказала о том, что происходит в замке, и сразу же назначила себя его дамой: сопровождала на официальных приёмах, требовала, чтобы их везде сажали рядом, и танцевала с ним на балах — на зависть другим леди, как она говорила. Деймон с удовольствием ей подыгрывал, опекал, делал комплименты, развлекал беседами и шутками — в общем, всё его внимание принадлежало ей. Ну или почти всё: в перерывах между званными обедами и раутами он успел наведаться к Золотым плащам и бурно отметил с ними своё возвращение в одном из борделей на Шёлковой улице. Да и в замке он тоже не скучал — закрутил пару ничего не значащих романчиков. Один из них с миловидной леди Морганой, которая совсем недавно покинула его покои. Что она сказала? «Ты был бы лучшим королём»? Хм…

***

      Два раза в неделю королева Алисента устраивала для своих фрейлин утреннее чаепитие. Девушки, все из знатных домов Вестероса, собирались в её покоях, общались, делились секретами, шутили и смеялись, пока слуги расставляли на невысоких столиках чашки, подавали джем, масло и свежую выпечку, разливали ароматный чай и молоко. Но сегодня общение пришлось отменить: на чаепитие пожаловала леди Пруденс Графтон — статс дама и главная блюстительница придворной морали.       Леди Графтон было уже далеко за пятьдесят. Она приехала в столицу ещё при Доброй королеве Алисанне, состояла при ней камеристкой и дамой опочивальни в одном лице, затем служила королеве Эйме, а после её смерти так и осталась в Красном замке. Король доверял ей, поэтому вопрос о том, согласна ли Алисента на её общество, даже не поднимался. Сама же она, то ли по личному убеждению, то ли по просьбе Его Милости, считала своим долгом поучать королеву. Алисента терпеть не могла эту даму, но пока что избавиться от неё не представлялось возможным.       Сегодня леди Графтон была особенно невыносима: недовольно поджимая губы и с надменностью во взгляде она прошлась по очередной судебной тяжбе между Бракенами и Блэквудами, раскритиковала помолвку юной леди Челстед и Лео Леффорда из Западных земель, а затем переключилась на сира Кристона Коля.       — Кто его знал, пока он не попал в гвардию? Никто, — вещала она, аккуратно помешивая сахар в своей чашке. — Его предки либо состояли на службе у Дондарионов, либо воевали в Эссосе как наёмники. Этому юноше просто повезло. Но я уверена, что он себе на уме — уж очень жарким взглядом он смотрит на принцессу Рейниру.       — Он её телохранитель, — попыталась возразить Алисента.       — Да, но разве он не мужчина? — ответила вопросом леди Графтон.       — Он прежде всего гвардеец.       — Королевских гвардейцев от мужчин отличает только белая парадная форма, — в голосе статс дамы слышалось снисходительное превосходство. — Во всём остальном они точно такие же. Сир Кристон ещё и весьма недурён собой. И это его главный актив, потому что больше у него ничего нет, кроме амбиций и честолюбия.       — Я слышала, принцесса сама выбрала его себе в телохранители.       — Это всё досужие сплетни, — отмахнулась леди Графтон. — Когда сир Коль стал гвардейцем, Рейнира была ещё дитя.       «Зато теперь она далеко не дитя. Продуманная, хитрая, заносчивая… Та ещё штучка», — раздражённо подумала Алисента, а вслух сказала: — Сир Коль до сих пор ничем себя не запятнал. Он всегда выдержан, спокоен и чётко исполняет свои обязанности по отношению к принцессе.       — Возможно, — ответила леди Пруденс. — Но это неправильно, чтобы молодой привлекательный мужчина охранял юную девушку. Вы должны поговорить об этом с королём, Ваша Милость.       Алисенту едва не передёрнуло от её менторского тона. Разговор ей не нравился — манера его ведения, тема, сама леди Графтон. К Кристону Колю она относилась с симпатией, а вот Рейнира… О, об этом отдельно. За прошедшие пять лет их с Рейнирой отношения сильно ухудшились. Алисента не желала терпеть её капризов и упрямства, а принцесса платила ей откровенным пренебрежением и всё делала наперекор. Например, вместо того, чтобы войти в свиту королевы, она собрала вокруг себя компанию единомышленников из придворной молодёжи и верховодила ими, называя своим «двором». В знак верности девчонке эти глупцы одевались в цвета Таргариенов, носили украшения драконьей тематики, делали себе соответствующие тату, а некоторые даже красили волосы в белый цвет. Представители знатных домов, молодые, и постарше, и даже убелённые сединами богатые лорды проявляли к ней активный интерес, осыпали восторженными комплиментами, соперничали за право находиться рядом и, надо сказать, Рейнира очень умело пользовалась своей «женской природой». Вместо того, чтобы вести себя высокоморально, как подобает наследнице трона, она упивалась вниманием мужчин, кокетничала с ними, недвусмысленно улыбалась, строила глазки. Возможно, сир Кристон и смотрел жарким взглядом, как заявила леди Графтон, но Алисента была уверена — девчонка сама дала ему повод. Она могла быть очаровательна и нежна, особенно когда хотела чего-то добиться.       — Король не видит здесь угрозы, миледи. Наоборот, он считает, что сир Коль убережёт принцессу от неприятностей.       Леди Пруденс нацепила на себя образ оскорблённой невинности.       — А в отношении своего брата он тоже не видит угрозы?       — Что вы хотите этим сказать? — Алисента невольно напряглась; она вообще после возвращения Деймона чувствовала себя словно на горячей сковороде.       Статс дама сделала многозначительную паузу.       — Принц Деймон многим не внушает доверия. Ваш отец тоже не доверял ему.       — Моего отца здесь нет, — тихо ответила она и поднесла чашку к губам, сделав вид, что пьёт: говорить с леди Графтон о принце хотелось ещё меньше, чем о Рейнире.       — Да. И мне очень жаль, моя королева. Я уважаю его и ценю.       — Благодарю вас, — Алисента вежливо кивнула и отвернулась — знак, показывающий, что разговор окончен. Однако настойчивая дама не отступила.       — Принц уже причинял боль Его Милости, а предавший раз предаст и дважды, — тон у леди Графтон стал совсем как у септы, поучающей юную подопечную. — И то, что король его простил, ничего не значит. Я слышала, он снова взялся за старое: дружки, кабаки, попойки, драки, бордели… Вот, например, вчера он вернулся в замок на рассвете. Не хотите знать, где он был?       «Боги, да я бы многое отдала, чтобы знать, где он был, с кем, и вообще…» Алисента взяла себя в руки: в конце концов она королева. Ей не по статусу терять над собой контроль, даже если беседа неприятная, а собеседник просто невыносим.       — Возможно, в Хэйфорде, на автодроме, — спокойно ответила она. — Его Милость много рассказывал мне о своём брате, в том числе о его страсти к автогонкам.       Она и сама в это не верила. Просто лишний раз вспомнила ту жаркую ночь, гул трассы, запахи выхлопных газов и горелой резины, свет прожекторов… Как давно это было! И как обидно и больно до сих пор…       — Вы слишком великодушны, Ваша Милость, — не то похвалила, не то попыталась уколоть её леди Графтон. — Впрочем, как и всегда. Но не питайте иллюзий в отношении принца. Я уверена, его не изменило ни время, ни изгнание. Такие, как он, никогда не меняются, ибо натура — это вторая кожа.       Статс дама явно чувствовала себя победительницей в диалоге — об этом говорил её надменный вид, — и Алисенте вдруг жутко захотелось щёлкнуть её по носу, как в детстве своего брата Гвейна, когда тот слишком задавался. Но она уже давно не ребёнок, она королева.       — Ваша уверенность достойна похвалы, миледи, — она элегантно отставила чашку с почти нетронутым чаем. — Однако принц Деймон был и остаётся членом королевской семьи. Он брат короля, он дядя Эйгона, Хелейны и Эймонда. Он теперь и мой брат, если угодно.       — Вы, видимо, забыли о принцессе Рейнире, — ядовито заметила леди Пруденс. — Ей он тоже доводится дядей. Кстати, они проводят вместе много времени, вы знаете? Я бы даже сказала неприлично много.       — Не понимаю, о чём вы.       — Возможно, король и в этом не видит угрозы, — продолжала она, — потому и позволяет им столь тесно общаться. Но если предположить, что сир Коль верен клятве гвардейца, то принц Деймон клятв не давал.       — Я уверена, принц Деймон не причинит принцессе вреда. — Алисента внезапно почувствовала необъяснимую тоску.       Но леди Графтон не собиралась сдаваться.       — И всё-таки вы должны поговорить с Его Милостью. Такое внимание со стороны мужчины может оказаться опасным для принцессы. К тому же самого принца в Рунном Камне ждёт супруга, — последнюю фразу она произнесла так, будто это был контрольный в голову.       Семеро, ну конечно! Вот чьи интересы тут лоббируются! Леди Реи Ройс! Ведь Графтоны владеют Чаячьим городом, а от него до Рунного Камня всего тринадцать лиг… Алисента расправила плечи.       — Я слышала, что их брак — простая формальность. Он был выгоден короне, но давно себя изжил. Принца и леди Рею ничего не связывает. Между ними нет ни понимания, ни теплоты, ни чувств.       — Моя королева, о чём вы?! — всплеснула руками леди Графтон. — Какие чувства?! Брак — это, прежде всего, самопожертвование и долг! В нём не может быть чувств!       «…только расчёт», — мысленно закончила её фразу Алисента. Матерь Всеблагая, а ведь она тоже так считала! Но как же, оказывается, тяжело жить с нелюбимым мужчиной, спать с ним, рожать ему детей, постоянно лгать ему, себе, всем…       — Вы как никто другой знаете, что такое самопожертвование! Вы вступили в брак во имя долга, пожертвовали собой ради…       — Вы ошибаетесь, — холодно остановила её Алисента. — Я люблю своего мужа. В нашем браке есть чувства, и они взаимны.       ххх       Оставшись одна, она долго не могла успокоиться. На душе было тоскливо, и воздуха будто бы не хватало. Расстегнула пуговки на вороте блузки, сняла с шеи изящный чокер с изумрудом и, распахнув двери, вышла на каменную террасу. Отсюда, с верхних этажей Твердыни Мейгора, открывался красивый вид на Восточный двор, на парк, над верхушками крон которого исполином возвышался Великий Чертог, а сквозь листву, словно островки в зелёном море, кусками проглядывала крыша Палаты Малого совета. Жаль, Кухонного Замка не видно. Он там, за деревьями. И красная машина с драконьими крыльями тоже там. Раньше, когда Алисента жила в Башне десницы, ей всё было видно и слышно — двигатель у спорткара мощный. А теперь она будто в вакууме.       И зачем он только вернулся?.. Шесть лет прошло. Шесть долгих лет. Она смогла принять то, что послали боги, преодолела себя, смирилась с реальностью. Её брак с Визерисом устоялся; у неё родились дети, трое очаровательных малышей. Правда, отца лишили его поста и отправили обратно в Старомест, но она научилась обходиться без него. И с мужем научилась спать, не чувствуя отвращения. Или нет — не испытывая неприязни. Визерис оказался неплох в постели — ласковый, внимательный, мягкий. Даже слишком. А ей хотелось хоть немного грубой мужской силы, не жестокой, а именно грубой, балансирующей между болью и наслаждением, с нотками нежности в каждом прикосновении рук. Деймон владел ею в совершенстве. Он будто выворачивал женщину наизнанку, подчиняя своему животному началу самца, а затем собирал по кусочкам, как мозаику, только уже по-своему. После такого невозможно стать прежней, невозможно долго делать вид, что тебе всё равно, играть, изображая счастье.       Его возвращение в Красный замок было столь неожиданным, что Алисента в первые мгновения даже не поняла, что произошло. Помнила только тишину, удивление в глазах Визериса, обращённые к ним лица стоявших поблизости людей и его, идущего сквозь живой коридор. Он шёл с таким видом, словно просто прогуливался мимо и решил посмотреть на короля. И хотя прибыл он с повинной, выглядел и держался так, будто приехал бросить ему вызов. Дерзкий, стройный, как в насмешку над изрядно набравшим в весе братом, грациозный и по-мужски опасный. На фоне въевшегося в кожу загара его волосы, непривычно короткие, отливали благородным серебром, черты лица приобрели брутальную резкость. Огромным усилием воли Алисенте удалось сохранить спокойствие, хотя в глазах темнело, щёки пылали, а сердце билось так громко, что, казалось, слышит весь Великий Чертог.       С того дня всё встало с ног на голову. Замок гудел как улей, особенно его женская часть, и не было ни одного угла, ни одной комнаты, террасы или скамейки в парке, где бы принца не обсуждали. Даже утренние чаепития-посиделки, которыми она так дорожила, стали напоминать клуб по интересам имени его. Алисента искала с ним встречи, чтобы просто поговорить, пусть даже на отвлечённые темы, и втайне надеялась… она не знала, на что. Но Деймон держался холодно и отстранённо, всячески избегая её общества. Пребывающая в полном раздрае, она не понимала, как себя вести, и всё глубже и глубже погружалась в круговорот слухов и сплетен, вынужденная следить за каждым своим словом.       Увы, леди Графтон была права: принц проводил с Рейнирой неприлично много времени. Возможно, пожилая матрона даже не предполагала, насколько велико́ это «неприлично». Они вместе обедали, вместе гуляли в парке, выезжали в город. Деймон катал девчонку на своей машине, поощрял её визиты, дарил сладости и подарки. Дорогие подарки, надо сказать, — у этой соплячки весьма неплохой вкус. Она обожала предметы роскоши и знала толк в драгоценностях. Опытный глаз Алисенты уже замечал на её запястье изящный браслет с шармами из валирийской стали, а на недавнем рауте Рейнира хвасталась золотым колье с рубинами, которым восхищались все, даже король. Но если подарки не особо волновали, то его равнодушие оскорбляло, а видеть их вместе было просто невыносимо. Рейнира вьюнком крутилась вокруг него, болтала без умолку, смеялась, танцевала с ним, а ему это вроде как даже нравилось. Он улыбался девчонке — о, Алисента отлично знала эту его улыбку! Ей он тоже когда-то так улыбался. Но тогда ей было невдомёк, что у любви много лиц. Тогда она ждала его неделями, прислушиваясь к любому шуму, высматривала сквозь густую листву красную машину на стоянке и свет в окнах его покоев, лгала отцу, плакала в подушку по ночам и надеялась, что он вот-вот появится. А он даже не вспоминал о ней. Зато всегда находил время для этой маленькой дряни Рейниры. Теперь она уже не маленькая. Но дрянь не меньше.

***

      — Смотри, кто едет... — Рейнира осторожно, чтобы не было видно снаружи, отодвинула край портьеры. — И не одна… Кто это с ней? — она вытянула шею. — Леди Футли, леди Рован, эта бледная Медоуз, а та кто?.. Леди Бейнфорт… Терпеть их не могу. И чего они тут катаются?! Шли бы к себе на детскую площадку!       В открытое окно доносились голоса, шорох колёс по гравию, детский лепет. Деймон лишь усмехнулся в ответ. Он уже не раз наблюдал эту картину: Алисента, трое её детей, няни, септа, кто-то из фрейлин, гвардейцы следом. Вроде бы ничего необычного — дети должны гулять, им нужен свежий воздух, — но странно, что гуляли они не на детской площадке возле Твердыни Мейгора, как правильно сказала Рейнира, не в парке и даже не в богороще, а рядом с Кухонным Замком.       — Она следит за мной! — продолжала возмущаться Рейнира. — Что я делаю, с кем общаюсь, где бываю — ей всё надо знать! А потом жалуется папе, что я легкомысленная и дерзкая. И ещё знаешь что? — она посмотрела на Деймона; тот, скрывая улыбку, изобразил на лице интерес. — Ей не нравится, что я у тебя бываю.       Он всё-таки улыбнулся: было забавно это слышать. И хотя связи между визитами к нему племянницы и прогулками Алисенты он не видел, но не стал спорить. Вместо этого достал с каминной полки прозрачную коробку.       — Оставь её, малыш. Она не заслуживает твоего внимания. Смотри лучше, что у меня есть…       На плотной розовой подложке красовались шесть маленьких бисквитных пирамидок, украшенных сливками и кусочками фруктов.       — Вау! Это же птифуры!       Он с удовольствием наблюдал, как девчонка мгновенно преобразилась: глаза загорелись, щёки зарумянились, на красивой шее забилась голубая жилка. Она с детства обожала сладкое, и эта страсть так и не оставила её. Как и капризы, самолюбование и способность манипулировать людьми. Но с ним она была искренна и откровенна. И ничуть его не стеснялась. Вот и сейчас, позабыв о правилах этикета, сунула пирожное в рот и принялась облизывать пальцы… Деймон невольно сглотнул.       — Вкусно?       Рейнира кивнула в ответ — всё же говорить с полным ртом было верхом неприличия, — и потянулась за следующим. Он, развалившись на диване, любовался тем, как она ест. Смотреть на неё нынешнюю одно удовольствие: это уже не невинный ребёнок с косичками и капризно надутыми губками, это почти женщина, соблазнительно-юная и беспечно дразнящая.       — Знаешь, в Волантисе, в одном из ресторанов подают десерт. Называется «Райское наслаждение». И местные, и туристы от него без ума.       — А что за десерт?       — Мороженое с бананами и сиропом из вина, которое поднимают со дна моря в древних кувшинах; за сотни лет под водой в вине вырабатывается какой-то особый фермент, и он придаёт сиропу непревзойдённый вкус. А мороженое и бананы его оттеняют.       — Хоть бы раз попробовать, — она вздохнула и потянулась к следующему птифуру. — Я бы вообще все сладости перепробовала. А ты был в Волантисе?       — И не раз.       — И сам это пробовал?       — Конечно… — Деймон вспомнил бурную ночь с тремя «лебедями» тётки Сейры. Это было уже после захвата Кровавого Камня; он полетел на своём Караксесе в Волантис с большой суммой денег в благодарность за оказанную помощь, ну и решил совместить полезное с приятным — выбрал сразу трёх девушек и на сутки завис с ними в шикарном пентхаусе с редкими винами, мороженым, бананами и прочими сексуальными штучками. В общем, все остались довольны.       — А мне, наверное, никогда такого не видать, — грустно подытожила принцесса. — Мороженое ведь сюда не повезут. А даже если повезут, — она бросила взгляд в сторону окна, — королева не позволит мне сделать заказ. Она контролирует все мои расходы. Я даже косметику не могу себе купить без её ведома.       Это была неправда. Как член королевской семьи, Рейнира с самого рождения имела собственный доход, который формировался из разных источников финансирования, будь то зе́мли, недвижимость, активы или другое ценное имущество. Кроме того, ей досталось всё наследство покойной матери, а уж к нему у королевы точно не было доступа. И, конечно же, доходы от Драконьего Камня, коего она уже шесть лет являлась принцессой. Но Деймон не стал ничего объяснять, наоборот, решил немного её потроллить.       — Не переживай, малыш. Скоро ты станешь совершеннолетней, уедешь на Драконий Камень…       — Но я не хочу уезжать, дядя! — воскликнула она. — Неужели ты не понимаешь, что Алисента только этого и ждёт? Она спит и видит, как бы усадить на трон Эйгона! Ты знаешь, что сир Отто настаивал, чтобы папа назвал его наследником?       Деймон знал — Грибок уже рассказал ему об этом. Выдав дочь замуж за короля, десница настолько обнаглел, что начал чуть ли не требовать от Визериса передать титул принца Драконьего Камня своему внуку. И, видать, так достал, что Визерис снял его с должности и отправил обратно в Старомест без выходного пособия.       — Серьёзно? — он притворился что не знает.       — Да, — Рейнира поддела пальчиком сливочную шапочку и облизала его языком… таким маленьким розовым языком… Деймон снова невольно сглотнул. — Папа отказал ему. И ей отказал — она тоже настаивала. А недавно, представляешь?.. Предложила папе обручить меня с Эйгоном!       Он не выдержал и прыснул от смеха.       — Да, тебе смешно… — она обиженно поджала губы. — Если бы ты знал, какая она вредная! И постоянно жалуется на меня. А сама явилась на дерби в зелёном платье, и папа ничего ей не сказал!       По правде говоря, Деймону было всё равно, как одевалась королева, но он тоже обратил внимание на зелёный цвет её нарядов и королевскую тиару с изумрудами. А ведь по протоколу все члены семьи должны быть облачены в цвета дома Таргариен, особенно на официальных приёмах.       — Эта женщина завидует тебе, малыш, ты должна понимать. Ведь ты наследница Железного трона. И к тому же красавица. — Он гостеприимно похлопал по дивану рядом с собой. — Иди сюда.       Отставив коробку с пирожными, Рейнира приблизилась, села. Пахну́ло ванилью и сладостью, как от изысканного лакомства. Его малышка… Девочка с телом женщины, юная, свежая, очаровательная в своей расцветающей красоте. И всё ещё невинная. Но жаркие угольки страсти уже наверняка тлеют где-то там, внутри, готовые вспыхнуть в любую минуту. А если умножить это всё на текущую в жилах драконью кровь… Деймон помнил себя в её возрасте: никакие занятия, самые тяжёлые тренировки, кроссы по сложным маршрутам, ранние подъёмы по тревоге, ежедневные спортивные соревнования — ничто не могло его обессилить. Он всё равно находил возможность сбегать по ночам из училища, один или с приятелями, и трахал девок в подворотнях Блошиного Конца. Рейнира, конечно, в подворотню не побежит, но трусики от влажных фантазий поди уже не раз намокали… Ему нравилось об этом думать.       — Я не видел девушки красивее тебя, — сказал он, интимно понизив голос. — Ни здесь, в Красном замке, ни где-либо ещё. Конечно, она тебе завидует… — Рейнира зарделась от удовольствия, а он, как в детстве, ласково заправил ей за ухо прядь волос. — Ты рождена от крови дракона, а она всего лишь простушка с маяка.       Принцесса захихикала: ей были приятны сладкие дядины речи, но ещё больше понравилось сравнение Алисенты с простушкой.       — Знаешь, она такая вся манерная, губки бантиком сложит и хлопает глазами — прямо сама невинность. И ещё выговаривает папе, что я легкомысленная и много флиртую с мужчинами…       — А ты флиртуешь? — перебил её Деймон. — Ну-ка, расскажи, кто из лордов уже пал к ногам моей девочки?       Он чувствовал, что поймал кураж; присутствие племянницы забавляло его и в то же время приятно будоражило кровь. «Хочешь хорошую жену? Вырасти её сам», — снова вспомнились слова деда Джейхейриса. А может, это были не просто слова?..       — Ну, разные. Бракен, Блэквуд, Талли, — принялась перечислять Рейнира, — Окхарт, Фрей, Тирелл…       — Я начинаю ревновать, малыш, — Деймон ещё больше понизил голос, отчего он зазвучал глубоко, с бархатцой.       Рейнира в ответ снова захихикала: — Тарли, Стронг, Ланнистеры оба — и Джейсон, и Тиланд…       — И кто из них тебе нравится? — спросил он. — Окхарт? Или Стронг? А может, кто-то из Ланнистеров?       — Нет, — она перестала смеяться. — Ланнистеры слишком заносчивы, особенно Джейсон. А Окхарт жуткий зануда. А сир Стронг… — Рейнира пожала плечами. — Не знаю. Я как-то о нём не думала. Просто он всегда так на меня смотрит…       — Это который смотрит? Младший?       Братьев-Стронгов, сыновей нынешнего десницы, он почти не знал. Старший, рослый здоровяк с простоватым лицом, увлекался боевыми искусствами и охотно участвовал во всякого рода боях без правил; за несколько лет в столице он успел послужить в городской страже и даже получил звание капитана, а затем перешёл в Службу безопасности Красного замка — видимо, папа Лионель подсуетился. Младший же был инвалидом с детства: одна его нога короче другой, из-за чего он сильно хромал и косолапил. Несмотря на свой физический недостаток, он всегда выглядел безупречно, а на светских приёмах и раутах щеголял, если это слово к нему вообще применимо, в дорогих костюмах и с тростя́ми, инкрустированными серебром. Деймон видел его пару раз ещё до своего отъезда из столицы, будучи приглашённым на заседания Малого совета, — тогда колченогий Стронг занимал должность королевского дознавателя. Сейчас он служил королю уже в качестве мастера над шептунами, то есть, главным человеком разведки. Ходили слухи, что и тут не обошлось без отца-десницы, но Деймон был уверен, что этот хитрый и весьма неглупый тип сам добыл себе место. Такие, как он, влезут без мыла в любую задницу. И не в одну.       Грибок ещё рассказывал, что он приверженец не совсем обычных форм любви и пользуется спросом у определённого круга женщин. На Деймона это не произвело впечатления: во-первых, он не любил совать нос в мужские постели, а во-вторых, сам испытывал интерес к разного рода «клубничке». Одна такая, например, вот сейчас сидела рядом с ним на диване, по-домашнему поджав под себя босые ножки с хищно-красным педикюром, кокетничала и пахла ванилью. Она с самого детства так пахла — зефиром, мармеладом, конфетами…       — Старший, конечно! — фыркнула принцесса. — Сир Харвин!       — Пекло, а я уж было подумал! — он шутливо хлопнул себя по ляжке. — Ну, слава Богам.       — Понимаешь, дядя… — Рейнира вдруг стала серьёзной, как-то внутренне собралась. — Мне очень нравится один человек. Но отец никогда не позволит нам быть вместе. У него нет ни знатного имени, ни земель, ни богатства. Обычный служащий, каких сотни.       Деймон насторожился. Он знал, что благосклонности принцессы добивалось пол-Вестероса. Ещё бы — такой лакомый кусок! Красавица с чистой валирийской кровью и роскошным телом. Рейнира поёрзала на диване, и взгляд невольно опустился к округлой заднице. Джинсы с низкой посадкой едва прикрывали её от постороннего взгляда, зато совсем не прятали аппетитных ямочек на пояснице. Хороша! А пройдёт ещё несколько лет и эта задница сядет на Железный трон!       — И кто это? — он нежно провёл пальцами по её щеке, повернул к себе лицом. — Ты мне скажешь?       Она молчала недолго, а потом тихо произнесла:       — Сир Кристон Коль, мой телохранитель. Знаю, он тебе не нравится, но я смотрю на него, и у меня бабочки вот здесь… — она провела рукой по животу. — Я люблю его.       — А он тебя?       Рейнира вздохнула.       — Иногда мне кажется, что да — у него столько тоски в глазах… Но он ни разу не попытался ко мне прикоснуться, поцеловать, сказать о своих чувствах. Или хоть бы просто намекнуть. Возможно, я для него всего лишь работа. Сир Кристон — человек глубоко порядочный, честный, благородный…       «Ну да, ну да, благородство из него так и прёт, вместе с честью», — подумал Деймон. Он действительно недолюбливал Коля. Неприязнь возникла ещё десять лет назад, когда на соревнованиях в честь коронации Визериса «благородный и честный» сир Кристон буквально вырвал из рук Деймона победу. Вырвал грязно, исподтишка, однако она была засчитана. Это принесло ему известность и шанс поступить в Королевскую гвардию, которым он и воспользовался, не без участия Рейниры, кстати. Именно она упросила отца принять его в штат вместо безвременно ушедшего сира Райама Редвина, хотя сама тогда ещё пешком под стол ходила. И вот теперь этот карьерист с обаятельной мордой стал объектом желания подросшей принцессы.       — О! Обратно едут, — встрепенулась Рейнира, показав на распахнутое окно: с улицы снова доносились детские крики, голоса, смех. — Боги, как же она меня достала! И она, и её фрейлины, и этот противный Эйгон…       Она ещё что-то говорила, но Деймон не слушал. На ум опять пришли слова деда насчёт жены, которую надо вырастить самому. А что если это шанс? Тот самый, выпадающий раз в жизни?.. Сейчас он, Деймон, как никогда далёк от Железного трона, и в то же время очень близок. Заполучить корону, став мужем будущей королевы — почему нет? Титул консорта его не смущает, это простая формальность. Главное — Железный трон, а уж каким полужопием на нём сидеть, неважно. Всего можно добиться, если действовать «на мягких лапах». Ну и Рейнира как приятный бонус к столь вожделенной мечте.       — Я знаю почему сир Кристон так холоден с тобой.       — Почему? — принцесса вмиг забыла обо всём.       — Он до сих пор видит в тебе ребёнка. Маленькую девочку, которой ты была, — Деймон снова погладил её по щеке, — а не женщину, которой ты стала.       Рейнира молчала, глядя на него.       — Если хочешь его заполучить, заставь увидеть в тебе женщину. Научись быть с мужчиной.       Кровь прилила к её лицу, крылья тонкого носа нервно дёрнулись, глаза полыхнули хорошо знакомым ему огнём: этакий гремучий коктейль из растерянности, непонимания, опасности и ощущения чего-то запретного и от того ещё более притягивающего.       — А как же я его… Где этому можно научиться?       Деймон с трудом сдержал довольную улыбку: это было именно то, чего он ждал.       — Я могу научить тебя.