Демон

      Кабаны — животные шумные, но осторожные. Они не любят передвигаться по открытой местности, а предпочитают переходить на кормовые поля по кустарнику или пролеску. Двигаясь по тропе, они особо не осторожничают, но перед межой, разделяющей поле и кустарник, всегда останавливаются и громко тянут ноздрями воздух. И если вдруг небольшое дуновение ветерка в их сторону принесло с собой запах человека, стадо галопом убегает прочь, ломая ветки и кусты.       В этом случае можно ехать домой — кабаны в ближайшие сутки сюда не вернутся. Но Деймон всё рассчитал правильно: нашёл нескошенное овсяное поле, за пару дней поутру осмотрел его, именно со стороны, откуда кабаньему стаду удобнее всего выходить — межа вся изрыта, истоптана, вокруг помёт и жёваный овёс, — прикинул для себя место засидки. Главное теперь, чтобы ветер дул с поля: у кабана слабое зрение и плохой слух, зато обоняние отличное.       С ветром ему повезло. Сильные порывы дули в лицо, гнули верхушки деревьев и даже расчистили от туч небо, на котором уже появилась первая звезда. «Заморозки будут», — подумал Деймон, глядя на красный закат. В узком пролеске, по которому он пробирался, ещё не полёг бурьян, а по обе стороны от него раскинулись поля: слева покосное, справа — ещё не убранное, овсяное, куда и должно выйти стадо.       Деймон обожал охоту, считая её одним из главных аспектов своей жизни наравне со спортом, военным делом и женщинами. Это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты, продумав все тонкости до мелочей, почти на равных выходишь один на один с хитрым, сильным и опасным зверем — кабаном, медведем, тигром. Проверка собственной храбрости, ловкости, смекалки, тренировка выдержки и силы воли. А когда поверженный зверь падает к твоим ногам, дёргаясь в предсмертных конвульсиях, ты испытываешь что-то, что невозможно описать словами. Наверное, только секс может сравниться с этим. Странно, Деймон уже и не помнил лица своей первой женщины, а вот острый приступ эйфории, накрывший его с головой, когда совсем ещё ребёнком, ополоумев от азарта, он бросился в озеро за первой подстреленной уткой, помнил как сейчас.       Ветер гудел в кронах, хлестал листвой по куртке. Он шёл осторожно, стараясь не шуметь, обходил заросший травой валежник, переступал через сухие ветки, чтобы не трещали под ногами. Сейчас, ещё немного, вон уже виднеется овсяное поле, а дальше по меже — земля там мягкая, идти по ней можно смело, без шума. Деймон нащупал рукой бинокль, поднёс к глазам…       И вдруг с обеих сторон всё словно взорвалось, заверещало, зашумело, забегало. В первое мгновенье он даже не понял, что произошло, но спустя несколько секунд стало ясно: каким-то образом он вошёл прямо в стадо, которое, расположившись на краю пролеска, коротало день. Выпустив не нужный уже бинокль, Деймон быстро оценил ситуацию: три крупных свиньи, подсвинки, маленькие поросята и несколько молодых кабанов. Свиньи стояли как вкопанные, мелочь в панике носилась из стороны в сторону, но никуда не убегала, средние и сеголетки суетливо топтались, видимо, не решив, что делать.       «Бить среднего», — промелькнула в голове мысль.       В висках толчками пульсировала кровь, а сердце стучало в рёбра, будто пыталось проломить грудину. Вот он, миг настоящего триумфа, оргазм духа! Деймон сорвал с плеча карабин, снял с предохранителя, передёрнул затвор и выстрелил навскидку в самого суетливого — до него было не более десяти футов. Выстрел переполошил стадо: молодняк ломанулся в поле, средние и более крупные дёрнули за ними, но остановились вдоль кромки. А свиньи не сдвинулись с места. Подстреленный кабан завалился набок и, пытаясь толкаться задними ногами, истошно завизжал. Деймон уже прицельно выстрелил ему в голову, чтобы не мучался. Но свиньи и после второго выстрела не побежали, а одна из них вдруг захрюкала, задёргала башкой и двинулась прямо на него.       Он обернулся: за спиной осинка чуть толще его руки, она не спасёт. Надо стрелять, иначе конец. Ему показалось, что сердце остановилось. Он взял животное в перекрестье прицела, но здравый смысл на самом краю взбудораженного сознания твердил: отпугнуть, отогнать во что бы то ни стало! Пуля вряд ли положит такого огромного зверя сразу, а раненный кабан — страшная сила. От него не убежишь. Да и как себя остальные поведут?       Прижав карабин к плечу левой рукой и держа свинью на прицеле, Деймон заорал во всю силу лёгких и принялся стучать по затворной раме и магазину. Сгущались сумерки, но он хорошо видел маленькие тёмные глазки. Свинья остановилась, снова дёрнула головой и, повернувшись, пошла по меже в сторону поля, где поджидали перепуганные сородичи. Остальные последовали за ней. Какое-то время он держал её на прицеле и думал: «Эх, не лежи здесь уже один, я бы тебя, суку, приласкал». И только когда стадо неспешно скрылось, Деймон позволил себе выдохнуть. Опустил карабин, сильно сжал и разжал затёкшие холодные пальцы. По спине струйками тёк пот, испарина на лбу, а во всём теле ощущалось полное опустошение, как после гонки на болиде или нескольких раундов на ринге, или хорошо проведённой ночи. Только сейчас он осознал, насколько близок был к смерти. Но именно в такие моменты, балансируя на грани, он особо остро чувствовал себя живым.       ххх       Поздно вечером Деймон въехал в ворота поместья. Загнал внедорожник в гараж, прямо там сбросил с себя охотничью экипировку, вытащил из багажника освежёванную кабанью тушу.       — Поздравляю с трофеем, мой принц, — услужливо улыбнулся ему охранник.       — Подвесь в погребе, пусть стекает, — ответил он и пошёл в дом.       В огромном холле было полутемно. Его всегда раздражала привычка слуг гасить везде свет, а здесь, в поместье Ройсов с нависающими над головой старинными потолочными балками и бронзовыми артефактами на стенах полумрак и вовсе казался угнетающим. Но сегодня он решил не заморачиваться: эйфория от удачной охоты ещё гуляла по венам, а металлический запах крови, впитавшийся в кожу рук, даже возбуждал. Он размял плечи, чувствуя приятную усталость во всём теле, нашёл графин с коньяком, плеснул себе немного в стакан.       — Где ты был?       Леди Рея в длинном халате, подхваченном пояском, с небрежно сколотыми на затылке волосами медленно спустилась по лестнице. Деймон, не оборачиваясь, неспешно допил коньяк, налил ещё.       — На охоте.       — И на кого охотился? — она подошла ближе.       — На кабана.       — Да ладно, — раздражённо ответила она. — Соври что-нибудь получше.       Деймон снова выпил, молча повернулся к ней. В её глазах плясал гнев — по-другому она на него в последнее время и не смотрела. Когда-то, в самом начале их совместной жизни он ещё испытывал что-то, похожее на страсть, но теперь… Красивая, темноволосая, стройная, но холодная, чужая.       — Чего уставился? — Рея подошла ещё ближе. — Думаешь, я не знаю, где ты был? За дуру меня держишь?       — И где же я был? — холодно спросил он.       — Тебя видели в Чаячьем городе, в борделе, — со злостью прошипела она, сверкая глазами.       Он залпом опрокинул в рот коньяк и усмехнулся.       — Хорошая мысль, кстати. Сейчас переоденусь и поеду, чтобы зря не говорили.       Рея даже задохнулась от такой наглости.       — Мерзавец. Будь проклят тот день, когда я вышла за тебя, Деймон.       — Ну, какие проблемы? — он снова усмехнулся. — Подпиши документы о разводе.       — Ни за что, слышишь?! — злобно выплюнула она. — Ни за что! Развода ты не получишь, даже не надейся. Ты испортил жизнь мне, а я испорчу твою.       Деймон напрягся, чувствуя, как внутри закипает ярость. Пекло, этой бабе всегда удавалось его раздраконить! Хоть вообще домой не возвращайся.       — А чего ты так бесишься? — он похабно осклабился. — Тебя не трахали давно, что ли?       Рея вдруг с размаху ударила его по щеке.       — Закрой свой грязный рот!       Кровь бросилась в голову, зашумела в ушах. Он резко швырнул стакан в сторону, сгрёб её в охапку и прижал к стене.       — Отпусти! — завизжала она, пытаясь вырваться. — Отпусти, сволочь! А-а-а, помогите!       Заломив ей руки за спину, Деймон принялся рвать на ней халат и бельё. Прибежавшие на вопли хозяйки пожилая экономка и двое слуг нерешительно замерли в одной из арок.       — Помогите мне! — кричала леди Рея. — На помощь!       — Пошли вон отсюда! — рявкнул на них Деймон. Его было уже не остановить: желание, бешеное, мощное, словно горящая лава, затопило всё его существо, застучало в висках, в паху, в каждой клетке тела. Он схватил жену за волосы на затылке, протащил через холл и, бросив животом на спинку дивана, придавил собой. Дёрнул молнию на джинсах, выпустив наружу вставший колом член, и резко, без прелюдий вошёл в сухое узкое лоно. Рея захрипела, судорожно вцепившись пальцами в диванную обивку, а затем заскулила, непроизвольно отвечая на каждый его толчок.       — Бронзовая сука… — выдохнул ей на ухо Деймон.       ххх       — Я вызову полицию.       Рея села, покрутила головой в поисках чем бы прикрыться. Он глубоко затянулся сигаретой, лениво покосился на её обнажённую спину. У неё не было ни капли жира, одни мышцы — она с детства занималась конным спортом. И кожа гладкая как шёлк. А тёмные волосы пахли ветром… Может, они бы и могли быть семьёй, но её патологическая ревность разрушила всё, что когда-то между ними было. Она ревновала к каждому столбу, к каждой юбке, даже молодых служанок уволила, набрав в штат только старух и мужчин. Соглядатаи Ройсов докладывали о каждом его шаге. Впрочем, Деймона это мало трогало. Он давно не испытывал к ней никаких чувств, а что чувствует она, ему было плевать.       — И что ты им скажешь? Что я тебя трахнул?       — Ты меня изнасиловал! — злобно бросила Рея.       Он пожал плечами.       — Ну, вызывай. Пусть над тобой весь город ржёт.       Рея пружинисто встала на ноги, прикрыв грудь волосами, подобрала с ковра обрывки халата. Весь её вид выражал недовольство.       — Я позвоню твоему брату. Расскажу, какой ты мерзавец.       Он снова затянулся, выпустил изо рта дым — после секса ему всегда хотелось курить. Хотя какой это секс? Одна механика. С тем же успехом можно было и в ду́ше передёрнуть.       — И что он мне сделает? Заставит любить тебя?       Рея с ненавистью швырнула ему в лицо кусок скомканной ткани и побежала по лестнице наверх.       «Вообще, она права, — подумал Деймон, снова затянувшись. — Надо бы позвонить брату и попросить разрешения приехать. Давненько я не был в столице»