Когда тают миражи

      Маиза уже полчаса сидела на кровати в раздумьях. Перед ней лежали газета и конверт с приглашением на свадьбу. Заголовок одной из колонок гласил: «Тайная свадьба сына промышленного магната Леонидаса Ферраса». В письме Лукас просил прощения за внезапное исчезновение и в качестве извинения приглашал Маизу на свою свадьбу, которая состоится третьего числа и далее по тексту. Девушка тяжело вздохнула и отложила газету вместе с конвертом на тумбочку.       Странное чувство вызвала в ней новость о свадьбе Лукаса. С тех пор, как они с Жади начали жить вместе, Лукас, похоже, и думать забыл про Маизу, а Маиза уже не горела желанием бороться за него. Она задавала себе вопрос, для чего так сильно старалась сблизиться с братом погибшего Диогу, и не находила ответа. Поначалу это было так заманчиво – видеть копию того, кого больше нельзя увидеть, представить хотя бы на секунду, что перед тобой тот, кого нельзя вернуть. А после... Маиза и сама не знала, что случилось после, наверное, появились азарт и желание во что бы то ни стало сделать Лукаса своим, раз уж с Диогу случилась трагедия. Постоянные разговоры Лукаса о Жади с одной стороны, делали ей больно, с другой, лишь добавляли запала для борьбы, а тот случайный поцелуй возле кафе... Маизе казалось, что вот-вот что-то изменится в ее пользу, она думала, что Лукас на самом деле испытывает к ней нечто большее, чем просто дружеские чувства, только сам еще не до конца понимает этого. А потом он исчез, словно его и не бывало. Он счастлив со своей Жади, а Маиза осталась в одиночестве с горьким привкусом поражения на губах. Она почти научилась справляться с ним, но приглашение на свадьбу возымело действие плевка в лицо. И досаднее всего было осознавать полное равнодушие Лукаса, в котором уже нельзя было усомниться.       Вот и сейчас Маиза для чего-то на несколько раз перечитывала эти два текста, каждое слово в которых будто резало ножом по сердцу. Вдруг в ее комнате зазвонил телефон.       – Слушаю, – безучастно ответила девушка.       – Я говорю с Маизой? – бодрым голосом осведомился какой-то мужчина на том конце провода.       – Да, а вы по какому поводу?       – Надеюсь, ты извинишь меня за такой спонтанный звонок. Я Кайо, помнишь, мы болтали с тобой на вечеринке у Силвиньи Амаду?       – На вечеринке?.. – неуверенно переспросила Маиза, отыскивая в памяти образ обаятельного высокого темноглазого брюнета с характерной внешностью итальянца.       – Да, в Ангре. Помнишь?       – Ах, в Ангре! Да, припоминаю. Как вы узнали мой телефон?       – Силвинья поделилась со мной, ничего?       – Нет, все нормально, – растерянно сказала Маиза.       – Я подумал, что мы могли бы где-нибудь встретиться, пообщаться, пообедать вместе. Как ты на это смотришь? – незнакомый знакомец был весьма настойчив.       – На этой неделе я не могу, – автоматически произнесла девушка. – А на следующей – вполне может быть.       – Хорошо, тогда я позвоню на выходных?       – Да, ладно, – поспешила свернуть разговор Маиза. – До свидания.       Положив трубку, она еще с минуту вспоминала этот странный и неожиданный звонок. Взгляд снова упал на заметку о свадьбе Лукаса, но девушка с величайшим удивлением заметила, что ноюще-тоскливое чувство в душе притупилось. Был ли тому причиной поклонник из Ангры, свалившийся как снег на голову, Маиза не знала. Она лишь убрала газету и приглашение подальше, чтобы больше к ним в этот день не притронуться.       

***

      Саид уже полмесяца как переехал в Рио, чтобы начать вести бизнес вместе с братом. На самом деле, для его переезда была другая причина, о которой он никому не говорил – Саиду не терпелось вырваться из-под контроля и опеки дяди Абдула и Назиры. Разговоры Абдула о женитьбе и поучения о праведной жизни мусульманина уже успели набить оскомину, равно как и упреки сестры по поводу и без. Саид опасался, что жизнь в одном городе с Жади и Лукасом будет причинять ему боль или, чего хуже, вызывать очередные приступы гнева, но атмосфера Рио, как ни странно, оказала на него благотворное влияние. После бегства Жади старинные узкие улочки Феса с их нависающими домами – каменными гигантами в буквальном смысле давили на Саида, а чинный уклад жизни правоверных мусульман стал гнетущим и душным. Не то что бы парень захотел отойти от религии и своих корней, вовсе нет, однако ему захотелось увидеть другую жизнь, постараться понять, чем живут люди за пределами его мира.       Гуляя по просторной набережной и вдыхая свежий океанский воздух, Саид часто невольно представлял Жади. Она выросла посреди этого места, где ветра свободы веют со всех сторон, в городе, который ложится спать далеко за полночь, где карнавальные огни затмевают свет звезд. Дядя Абдул часто называл Рио городом греха и крайне не одобрял идею проживания в нем, но сид Али считал, что не место красит человека, а человек место, ведь даже посреди Содома нашелся праведник, а рядом с Величайшим Пророком оказался предатель. Кто из них прав, Саиду было невдомек, и хоть ему было странно и неприятно смотреть на расхаживающих по городу полуголых людей, которые иногда еще и без зазрения совести целовались на глазах у окружающих, все же он не мог не признать, что есть в западной жизни доля очарования. Должно быть, Жади было очень тяжело принять новые правила игры после смерти матери, и когда Саид думал так, его сердце немного смягчалось по отношению к сбежавшей невесте. Однако стоило ему вспомнить о Лукасе, как ярость вновь вскипала в венах.       Так случилось и в этот раз, когда Саид обнаружил на столике в подсобке магазина газету и решил ее пролистать. Его взгляд зацепился за фамилию Феррас в одном из заголовков. В заметке говорилось о предполагаемом конфликте в семье известного магната, завязанном на тайной женитьбе его сына. Имя невесты не сообщалось, да и надо ли? Саид и так понял, что новоиспеченная сеньора Феррас – это не кто иная, как Жади.       – Что эта дрянь делает у нас? – с раздражением спросил он ничего не подозревающего Мохаммеда.       – О чем ты, Саид? – растерялся тот.       – Вот об этой желтой прессе.       – Это же «Деловые известия»!       – Да?! А почему тут пишут всякие сплетни? Больше не покупай ее, Мохаммед.       Саид брезгливо поморщился, выбросил газету в мусорное ведро и вышел прочь, оставив брата в полном недоумении. Мохаммед и не подозревал, каких усилий стоило Саиду держать себя в руках. Ему казалось, что история с Жади осталась в прошлом, и единственное его беспокойство было о том, как бы это прошлое внезапно не вернулось и не отравило жизнь их семьи повторно. Однако чем больше проходило времени, тем меньше становилось его волнение за благоразумие старшего брата.