Когда тают миражи

      У ворот дома Мохаммеда в напряженном ожидании стояли двое. Сегодня дядя Али должен был увезти свою племянницу в Марокко на ее собственную свадьбу, но Жади и след простыл.       – Я не знаю, как это вышло, дядя! – причитала и заламывала руки Латифа.       – Проклятье! – процедил сквозь зубы Али.       – Мохаммед приедет, и со мной все кончено. Да защитит меня Аллах! Он подозревал Жади, но не был уверен, а теперь будет.       Дядя Али угрюмо молчал, соображая, что ему делать с непокорной племянницей. Его воображение рисовало самые страшные картины вселенского позора, который будет навлечен на его дом безрассудным распутством Жади. Он, благочестивый мусульманин, смолоду чтил все заветы Аллаха, чтобы в старости на его бедную голову посыпался пепел? Ну уж нет, он найдет способ из-под земли достать плутовку и не допустить своего посрамления.       Из-за угла выехало такси. Латифа вся сжалась в предвкушении крепкого нагоняя от мужа, ведь блудная сестра так до сих пор и не вернулась.       – Дядя Али! Латифа! – воскликнул Мохаммед, вылезая из машины. – Почему Жади до сих пор не готова, мы же договаривались, что поедем сразу в аэропорт!       Девушка попыталась что-то сказать, но вышло невнятное бормотание: у нее леденели руки и ноги, и заплетался язык.       – Мохаммед, – серьезным тоном заговорил с родственником дядя Али, – я буду говорить откровенно: Жади исчезла.       – Нет-нет, Мохаммед, все не совсем так! – заголосила Латифа.       – Латифа… что это значит?! – округлив глаза от ужаса, вопрошал мужчина. – Дядя Али, как же так?!       – Не спешите с выводами, – превозмогая себя, сказал Али. – Рио – большой и опасный город, в нем запросто могут похитить человека, даже если тот просто вышел в магазин за едой. Нам нужно заявить в полицию, вот что нам надо будет сделать. Мохаммед, позвони в Фес, скажи, что Жади заболела и свадьба откладывается до ее выздоровления, и попроси Назиру не звонить, не беспокоить никого и не приезжать. Мы все уладим.       Дяде Али удалось отвести подозрения Мохаммеда ценой доведения его до паники. Искренне поверив в то, что Жади могли причинить вред уличные хулиганы, он носился по своему дому, как петух с отрубленной головой, не зная, за что взяться, кому звонить и куда бежать.              – Что? – кричала в телефон Назира. – Мохаммед, да говори ты спокойно, я ничего не могу разобрать! Жади заболела?       – Жади заболела? – испуганно переспросил Саид, внимательно улавливая каждое слово.       Сестра только замахала на него рукой, чтобы тот молчал.       – И чем она болеет? Воспалением хитрости? Знаете что, это уже переходит всякие границы! Вопрос о свадьбе будет решать дядя Абдул. Очень может быть, что она не состоится вовсе. Все, разговор окончен!       Телефонная трубка со всего маху опустилась на рычаг.       – Назира, что там произошло? – обеспокоенно поинтересовался Саид. – Свадьба откладывается?       – Да, – ответила женщина, вперив в брата выразительнейший взгляд. – Эта твоя одалиска не успела переступить порог нашего дома, как уже вытрепала нам все нервы. На этот раз она притворилась больной, только бы не ехать в Фес.       – Но почему же притворилась?! Вдруг, ей правда плохо?       – Плохо будет тебе, когда ты женишься на одалиске!       – Назира! – не выдержал Саид. – Позволь мне уже самому разобраться, что мне лучше, а что хуже!       – Неблагодарный! – прошипела лара Назира. – Всю жизнь положила на вас с братом, а вы что? Презираете меня, не слушаете меня, выбрали себе в жены каких-то…       Саид уже не воспринимал упреки сестры. Все его существо захватила какая-то непонятная тревога, ощутимая на физическом уровне, не дающая толком ни на чем сосредоточиться, буквально мешающая дышать. Он бесцельно ходил по комнате взад и вперед, постоянно взглядывая то на телефон, то на часы. Болезнь Жади накануне свадьбы показалась ему дурным знаком, но не только это его беспокоило. Он боялся, как бы не… Нет! О таком даже думать нельзя.              Дело шло к вечеру. Переполох в доме Мохаммеда сменился более спокойным, но мрачным ожиданием неизвестного. Дядя Али сидел на диване с непроницаемым лицом, Мохаммед почти что в отключке полулежал рядом, и только Латифа на кухне тихонько всхлипывала, заваривая успокоительный чай: она прекрасно понимала, с кем сбежала Жади.       Гнетущую тишину разбил на осколки телефонный звонок, заставив всех обитателей дома вздрогнуть, как от раската грома. Дядя Али, предварительно прочитав короткую молитву на арабском, взял трубку.       – Слушаю.       – Дядя… – раздался на том конце тихий голос.       – Где тебя носит, негодная девчонка?! – позабыв о всяком благочестии, заорал Али. – О чем ты думаешь, что ты натворила?       – Дядя, я знаю, что вы проклянете меня, – твердо говорила Жади. – Я не буду держать на вас за это зла, взамен я прошу отпустить меня и не искать. Я сделала свой выбор, я всего лишь хочу быть счастливой.       – Да ты хоть понимаешь?.. – глава семейства едва не задохнулся от приступа гнева. – Да ты хоть понимаешь, что это значит?! Твоя жизнь будет загублена навеки, и вместе с собой ты утащишь в преисподнюю всю семью! Я не допущу этого, слышишь, не допущу!!!       – Саиду звонить не нужно, я сама ему обо всем скажу.       – Даже не смей! – надрывался Али, но в трубке уже были короткие гудки.       В бешенстве он набирал фесский номер, путая цифры, но, похоже, шустрая племянница его опередила.              Саид подбежал к телефону так, словно ждал этого звонка всю жизнь.       – Жади! Что с тобой случилось, как ты себя чувствуешь? – впопыхах спросил он через сильное колотье в груди.       – Саид, выслушай меня, – довольно спокойным голосом произнесла девушка. – Я должна сказать тебе правду. Я сбежала, и свадьбы не будет.       – Чт-то?..       – Так получилось, что я встретила свою любовь до того, как нас сосватали, и я не могу ослушаться своего сердца. Я люблю другого и выйду за него замуж.       Дальше Саид не стал слушать. От злости он выдернул телефонный провод и принялся топтать его ногами, словно провод был в чем-то виноват. «Дурак, трижды проклятый дурак!» – костерил себя парень. Как же его так обвели вокруг пальца эта дрянная девчонка, ее гадкий бразилец, а дядя Али… Нет, теперь хорошим отношениям между их семьями пришел конец, об этом даже думать нечего! Он метался по дому, как раненный зверь, порываясь не то схватить нож и зарезаться, не то полететь с этим ножом в Рио и зарезать Жади с Лукасом, не то уйти в пустыню кочевником. Все, что так тревожило его и не давало спать, теперь вылезло наружу и грозило смести все живое на своем пути, точно цунами.       Над городом разнесся напевный голос муэдзина, призывающего верующих на вечернюю молитву. Еще немного, и шумный Фес погрузится во мрак ночи, как погрузилось во тьму сердце одного из его жителей.