«Плохой я или хороший писатель, — но я писатель и драматург, и должен быть им» (Д. Лоренс «Любовник леди Чаттерлей»).
***
«Других не признают»
С первого тезиса — в реальность: вы не сильно отличаетесь от остальных «творческих». Описание портрета могло насторожить вас обобщенностью, поэтому отбрасываем дополнительные факторы и отвечаем на вопрос: в чем состоит ваша особенность, когда дело доходит до писательства? В сравнительно (!) низкой продуктивности в числовом и креативном эквиваленте. Числовой условно отвечает за количество и объем работ, креативный — за глубину и живость фантазий (а они, по некоторым измышлениям, предшествуют разуму). Уже в слове «сравнительно» кроется плутоватый трюкач. Он заставляет делать выводы на основе субъективного сравнения с «лучшими» или «другими». Но от сравнения уйти нет шанса, поскольку наше восприятие базируется на нем вплоть до понимания размера объектов или гармоничности элементов музыки.O tempora! O mores! или Контекст современности
В Интернете могут бесплатно публиковаться все, у кого есть смартфон. Очевидно, раньше цепочка публикации произведения во главе с великим и ужасным Издателем растягивалась на долгие месяцы и годы потраченных нервов, притом гарантии оставались нетвердыми. Консервативные читатели и критики скептически отзываются об обилии сегодняшних возможностей, поскольку видят в этом дискредитацию писательства как искусства. Новаторы, напротив, их используют и создают сами. Отсутствие жесткой редактуры и цензуры, шанс получить читателя здесь и сейчас, скорое удовлетворение амбиций, избыток сервисов для публикаций — эти черты времени объединяются под словом «стремительность». Если бы вы жили в начале XX века, время казалось бы таким же подозрительно ускорившимся, однако мозг успевал бы его охватить, а характер — подстроиться. Ваш собственный темп жизни не отставал бы от «среднего», а едва только зарождающийся в Новейшем времени культ «успешного успеха» и «продуктивной результативности» не внушал бы чувство вины. Мозг, воспринимая и обрабатывая неисчислимые потоки информации каждый день, так или иначе стремится сэкономить силы и одновременно объять достаточно, чтобы вы могли функционировать как социальная единица и не выпадали из контекста. Это время от времени ставит в тяжелое положение всех людей, однако ваша медлительная натура впадает в апатичные состояния и выходит из них медленнее. Чувство смущения и досады из-за сравнения с окружающими, чему подвержены все «творческие люди» в большей или меньшей степени, подливает масла в огонь. Остальные ваши увлечения по большей части тоже спокойные, не так ли? Вас непросто раскрутить на шумную вечеринку или поход на фестиваль, однако вы не против раз в несколько лет прыгнуть с парашютом. Или сходить наконец на фестиваль. Такие же резкие подъемы вы ощущаете и в писательстве после долгих периодов абстрагирования от общения. Неповоротливые и противоречивые идеалы общества, закрепленные в современных мифах и легендах, формируют в сознании ограниченную картинку, которую во взрослом возрасте сложнее провести через фильтр. К этому присоединяются мировые тренды, стремящиеся свести творчество к комплексному творческому производству, где ключевое слово — производство. Итак, перед вами Инга — приближенная к идеальной современная писательница, ведущая блог, которая: 1. Генерирует контент с определенной периодичностью. Речь идет не столько о частоте, сколько о формировании у аудитории привычки за счет постоянства: например, каждую пятницу в 19:00 она публикует пост с ответами на вопросы читателей, а каждую последнюю субботу месяца — новую главу с визуальным оформлением. 2. Соответствует абстрактным запросам большинства. Основа ее аудитории — любители, скажем, политических детективов предпочитает активное действие размеренной текучести повествования. 3. Точечно соответствует конкретным запросам большинства, перерабатывая предложения читателей (но иногда позиционирует себя как бунтарка). 4. Не забывает вести социальные сети и в меру возможностей взаимодействует с аудиторией (помните: пост в 19:00 каждую пятницу). 5. Имеет целый штаб на минималках: художник, редактор (бета), эксперты-консультанты в разных областях, причем большинство из них помогает ей на бартерной или безвозмездной основе (Инга совершенно не претендует на величину Джоан Роулинг. Пока). В инвестиционной среде их бы назвали FFF: friends, family, fools. 6. Не боится рассказывать о своей жизни и писательской деятельности, показывает разные аспекты этого занятия, в том числе рассуждает о выгорании (записывает двухчасовой подкаст с коллегой). Имеет ли Инга все те же проблемы, что и вы? Безусловно. Есть ли у нее больше возможностей для решения? Да. Инга может закрыть проблему качественного характера количественно — за счет более-менее постоянного потока публикуемого контента и общения с читателями, число которых увеличивается в силу постоянства и представленности в Сети. Давайте поэксплуатируем образ Инги еще немного и обратимся к важной детали: она постоянно работает над своим контентом, даже тогда, когда чувствует, что ей надоело. Это увлечение, которое она ассоциирует с собой. Почему вы не можете так же? Вам не хватает усердия? Трудолюбия? Набившей оскомину «силы воли»? Или дело в нехватке удовольствия? Когда, спустя N лет вы нарабатываете ту самую «базу» читателей, и отклик на работы не такой бедный, как раньше, вы обнаруживаете, будто испытываете от этого недостаток ярких эмоций. Вы догадываетесь, что фантазия скоро снова замолчит на долгих три года, за которые многое растворится и рассеется. Из-за чего все-таки так происходит, разберемся позже, а пока заглянем в театр вашей головы.Критик или Генератор?
Если вам доводилось работать в группе, разрабатывающей концепт для какого-нибудь проекта, то вы наверняка заметили: такой группе эффективнее работается с двумя людьми — «Генератором» и «Критиком». Первый человек, занимая такую роль, способен выдавать по одной идее в секунду, его мысли текут быстрее, чем он успевает говорить или записывать, он — король мозгового штурма. Второй охлаждает пыл первого и дает свое обоснованное заключение, отбрасывая бесперспективные идеи. «Генератор» — душа команды, при его появлении атмосфера работы уплотняется и оживляется, а между делом он легко шутит и поднимает настроение коллегам. Он совершенно не склонен ограничивать себя в фантазиях, даже если они носят парадоксальный, жестокий или наивный оттенок. «Генератор» — душевный. Взявший на себя роль «Критика» тоже не против пошутить, однако его юмор носит специфический характер. «Критик» имеет весомые аргументы, чтобы склонить на свою сторону большинство, но его манера постоянно опускать с небес на землю сложнее воспринимается людьми с эмоциональной точки зрения. «Критик» — скрупулезный. Для эффективности работы этот тандем незаменим. Если «Генератор» способен обеспечить идейность, за «Критиком» стоит надежность. Несмотря на непохожесть, эти двое достаточно легко находят общий язык при условии единого видения цели, и ни одного из них нельзя охарактеризовать как «хорошего» или «плохого». Здорово, если в «творческом человеке» живут разом оба, так удобно дополняя друг друга. Но идея абсолютного баланса — утопична. В вас, вероятно, качества роли «Генератора» работают ближе к нижним пределам, а «Критика» — ближе к верхним. В творчестве и по жизни, с ранних лет. К слову, вы можете сами дать им имена, как и десяткам других качеств, разыгрывающих карточные партии «до завала» в процессе любой деятельности. Понаблюдайте за этими сущностями в себе со стороны, будто проводите эксперимент. Если приглядеться внимательнее, критически-скептическая массивная сторона не настроена враждебно и навряд ли пытается намеренно навредить. Она стремится добиться того уровня познания в конкретном вопросе или действии, который вы сами ей задаете. Кроме того, не списывайте со счетов генеративную сторону, если вы себе сознаетесь, что выдумать фэнтезийный мир — это слишком. «Работать на нижних пределах» не значит не работать вовсе. Возможно, вам приходят в голову редкие, но действительно любопытные идеи?Процесс или результат?
Автор эссе N с имеющейся мерой наблюдений предполагает, что вы — «впроцессник». Вполне вероятно, в этой точке пересекаются многие писатели. Здесь важно правильно разъяснить это понятие в контексте эссе. Проведем аналогию с позабытой детской повестью. Ее герой после освоения грамоты стал чересчур увлекаться чтением книг. И увлекался он своеобразно, не просто обращаясь с книгой как с живой, а пристально изучая каждую страницу. Когда другой герой повести это заметил и поинтересовался, почему, наш книголюб ответил, что ему доставляет удовольствие сам процесс чтения, складывания букв в слова, слов — в предложения, а уже тех — в смыслы. Чудесный мир этих символов так завлек героя, что он не мог думать о смыслах прежде, чем не сложит, как на математике, буквы в слова. Точно так же «писатель-впроцессник» увлекается дорогой создания произведения ради самой дороги, а пункт назначения — цель по умолчанию, существенная только наполовину. Если предположение о «впроцесснике» разумно, почему результат (вернее, его мрачная сестра — результативность) может удручать и озадачивать? А цифры казаться значимыми после получения легкой дозы удовольствия или, напротив, неудовлетворения? Это еще одно предположение — потому что человека с ранних лет приучают к миру цифр. Через цифры измеряется буквально все, и почти всему есть эквивалент в числовом виде — это универсально и удобно. Постепенно человек начинает думать о них как о цели, а не как об инструменте. Пока вектор развития человечества только углубляет эти представления. Эти оценки-метрики служат писателю на благо ровно до тех пор, пока они не превращаются в слабость, одержимость и причину тревожности. Своего рода зависимость от «цифровой результативности» ограничивает ощущение ценности творчества. Человек привыкает к цифрам, и эта привычка, будучи сверхмассивным объектом, искривляется пространство вокруг себя так, что утягивает внутрь другие представления. Значит ли это, что нужно уйти в «цифровой эскапизм»? Эта мера настойчиво абстрагирует от аудитории, пока вы совсем не потеряете связь с творческим миром других людей. Цифры — хороший инструмент, пока они остаются инструментом. Поэтому все снова сводится к честности в размышлениях наедине с собой: что именно вы хотите почувствовать сквозь оценку? Какие-то ответы лежат на поверхности (о важности, нужности, самореализации). Скорее всего, личная история и причина так или иначе сведется к чему-то общему на всех «творческих людей». Полезно рассказать эту личную историю в первую очередь себе, освобождаясь от зависимости и обретая возможность смотреть на свое творчество иначе.«А не попробовать ли…»
Существуют челленджи, тренинги, книги, творческие блокноты, которые обещают, вторя надеждам, что после этого точно что-то изменится. Заполнять творческие блокноты и баловаться челленджами иногда оказывается увлекательным и приносит результаты: по страничке в день на заданную тему целый месяц — и вот на руках уже тридцать страниц набросков. В поисках ответа на классическое «Почему меня не хватает надолго?» вы тщательно перебираете варианты с особым акцентом на лени и неоправданных ожиданиях. Вам хочется объяснить это проще, но очень скоро вы вскрываете черновик концепции романа, и степень его детализированности убеждает вас в обратном. Похоже, проходя сквозь челленджи, вы намеренно пытаетесь себе доказать, что «тоже так можете». Абстрактные триггеры не могут пробудить «вдохновение», потому что вы не чувствуете реальной нужды в этом пробуждении. Если вы задаетесь целью, такие черновые забеги по марафонам оказываются полезными только для тренировки навыка. Во время них вы можете общаться с другими авторами, пополняя копилку словарного запаса и инструментов-помощников, собирать идеи, исследовать и закреплять свой стиль. Это на время побуждает работать интенсивнее из-за ограничений формата. Постепенно этажи вашей башни писательского мастерства преображаются: на одном вы открываете оранжерею, другой становится музеем случайных, но исключительно редких вещей, третий — своеобразной камерой сенсорной депривации. Однако многометровый фундамент, до основания которого добраться сложно, с самого начала содержит информацию и свойства, своим влиянием обволакивающие все пространство. Давайте спустимся туда.Мысль или сюжет? (О темпераменте)
Сохранять динамику повествования — задача серьезная вне зависимости от того, к какому роду и жанру относится ваше произведение. Почему динамика порой становится едва преодолимым барьером? В какой-то точке творческого путешествия вы могли заметить, что кайф от разработки персонажей и сюжетных твистов сходит на нет еще до того, как вы сталкиваетесь с проблемой исчерпанных идей. В процессе написания вы стараетесь насытить текст действием, в героев — жизнью, иначе останутся только рассуждения. В этом и загвоздка: пока вы пишете, вы нечувствительны к действию как к таковому, оно номинально. Диалоги ваших персонажей незаметно превращаются в монологи, экшн кажется излишним, вымученным. Вы уделяете несколько лет на поиск разных вариантов, учитесь, тренируетесь, и после понимаете, что дело не только и не столько в ваших навыках, сколько в том, с чего мы начали, — в темпераменте. Почему, неплохо орудуя кухонными ножами, вы вместо нескольких минут тратите на нарезку овощей все двадцать? Почему, собираясь на прогулку за пятнадцать минут, вы почти каждый раз сидите в коридоре, натянув один кроссовок, и смотрите в неизвестную точку перед собой, пока минутная стрелка наматывает круги? Почему мы говорим именно о темпераменте и рассматриваем ситуации, которые, казалось бы, не имеют отношения к писательству? Сейчас темперамент принято считать врожденным комплексом черт, которые зависят от особенностей функционирования нервной системы. В обычной жизни люди учатся его распознавать в других и себе исключительно эмпирическими методами, зная из теории названия и описание четырех известных типов — «флегматика», «холерика», «меланхолика» и «сангвиника». В научном сообществе любое исследование на эту тему подвергается критике, чаще всего из-за неполноты. Хорошим примером является И. П. Павлов и его последователи, которые стремились расширить и дополнить «Типы высшей нервной деятельности». Критерии, по которым складываются портреты, варьируются и наращиваются от подхода к подходу, на чем мы не будем заострять внимание. Запомним лишь тот момент, что категории существуют для того, чтобы распознавать и анализировать причинно-следственные связи, отличать ситуативное от свойственного. Некоторая категория образа «безумца» среди писателей находила и находит отклик в обществе за счет романтизации, приписывании поведению героев мистических или, наоборот, гиперреалистичных свойств. Репрезентация неоднородна, поэтому зритель или читатель наблюдает много крайностей. В книгах, фильмах, в том числе основанных на мемуарах, героя-писателя — литературного персонажа или реального человека — часто наделяют сверхчувствительностью вплоть до принятия фатальных мер или связи с «потусторонним миром», что является краеугольной особенностью меланхолического темперамента. Среди таких героев встречаются более амбициозные и целеустремленные (на перекрестке с «сангвиниками» — образ Мартина Идена из одноименного романа Джека Лондона), малоконтактные и нестабильные («меланхолик», возведенный в безысходный предел, как образы Эдгара По или Вирджинии Вульф), наконец, страдающие вспышками небывалой активности и агрессивного перевозбуждения (пересечение с «холериками» — случай образа Эрнеста Хемингуэя). Удачное сочетание «флегматика» и «меланхолика» встречается редко (если существует), потому что первые эмоционально устойчивы, практически идеально подходят на многие стрессовые должности, вторые — нет, что делает их противоположностями по шкале стабильности состояния. Справедливо заметить, что исследования взаимосвязи темперамента и потенциальных или существующих психических расстройств пока не дают исчерпывающую оценку. Также было бы неуместным утверждать, что жизненные обстоятельства, социальная обстановка и приобретенные черты характера не оказали влияния на портреты упомянутых героев. В эссе герои-писатели рассматриваются как художественная иллюстрация, и от этих героев, орудуя тем же методом, перейдем к тем, репрезентацию которых вы видите меньше. Неполный портрет этих писателей вы уже встречали в начале эссе, и теперь (вы не забыли? мы находимся на одном из уровней фундамента башни) объединим все черты под выражением «свойственное флегматическому темпераменту». Это выражение может выступить в качестве подсказки, стать предлогом для рефлексии, но будьте осторожны, чтобы оно не обратилось оправданием. Поставим «творческого флегматика» (т.е. человека с преобладанием черт этого темперамента) в центр воображаемой кинокартины. На крупном плане лицо его сосредоточенно и недвижимо, жесты неторопливы, действия инертны. Если он и появляется в кругу других писателей, то стоит в стороне, наблюдая, не стремясь ярко себя проявить. Он рассудительный заложник собственных знаний, практически не терпит необоснованных допущений. Работа его протекает тихо и скрупулезно. Когда произведение наконец завершено, он проверит каждую строку побуквенно, после чего неожиданно сложит его в шкаф (до лучших времен?) или отнесет в редакцию — если все в достаточной степени удовлетворит его. Его эмоции больше похожи на их эхо, поэтому поймать вспышку гнева в выражении его лица — редкая удача. Конечно, он испытывает беспокойства, порой попадает в ловушку катастрофизации, плачет, ругается, приходит в восторг. В нем не так мало жизни, как может показаться, однако очень скоро он вернется в инертное, сфокусированное состояние. Это находит отражение и в его произведениях, хотя наш герой или героиня может запросто маскироваться, заставляя собственных персонажей имитировать бурную деятельность и строго контролируя концентрацию размышлений на квадратный метр бумаги. Самое примечательное, что мы можем заметить в этом писателе — его специфическую эмоциональную включенность. Он не переживает за персонажей даже в их самый мрачный час, но с любопытством наблюдает за ними и экспериментирует. Создавая мир, он тщательно продумывает мелочи лора, выезжая за пределы своей студии для сбора уникальной информации, но легко попрощается с ним, испытав привязанность только в моменте (и так же он ведет себя в роли читателя). Он оторван от собственного произведения настолько же, насколько вовлечен в него. Каков итог для осознавших себя «творческими флегматиками»? Понять, принять и простить? Способность быстрой генерации идей оказывается бесконечно дикой, чтобы ее подчинить. Фантазия — первостепенный источник для творчества, предваряющий доводы здравого смысла — носит до такой степени непостоянный характер, что к следующему пришествию уже кажется, что вы забыли, что и как писать. Вы устаете от экшн-сцен так же быстро, как от суетливости реальной и онлайн-жизни, поэтому предпочитаете вялотекущие, развернутые, сложные предложения, посреди которых читатель может потеряться… Как вам кажется, вы в меньшинстве или в большинстве? Для вас это важно? В том ли дело, что вам нужно подтянуть навык или найти источник топлива? Возможно, творчество — просто инструмент для решения конкретной проблемы и выполняет роль терапии? Варианты можно искать долго и, если никакой из них не убеждает вас в достаточной степени, если увлечение глубокое и беспричинно не отмирает с годами, тогда корень лежит в «стержневых» особенностях вашей личности. Точно так же, как все другие «творческие» (и люди вообще), вы адаптируетесь к специфике времени, в котором живете. Вероятно, ключевые момент адаптации — понимание действительных причин «антипродуктивности» и снятие с этого свойства звания «кризиса/неудачи/блока», поскольку…«Плохой я или хороший писатель, — но я писатель и драматург, и должен быть им» (Д. Лоренс «Любовник леди Чаттерлей»).
…В этом и суть.Апрель 2021 — июнь 2024