Упадок Будущего

— Мистер Хагрид будет за всем следить, в домене время течет по другому, да и Рубеус очень любит этих зверушек, а пока мы живы, попробуем изучить и создать защитные чары для домена, — ответил Мерлин. — Вы думаете, это разумно доверять мистеру Хагриду, — задал вопрос Фадж. — Вполне, он на данный момент самый подготовленный из присутствующих, — проговорил Мерлин. — Это, конечно, хорошая новость, но, думаю, может продолжим чтение?! — уточнил Антиох. — А глава окончилась, — проговорил Гарри. Он передал книгу сидящему рядом Дадли и пожелал удачи при чтении. На что кузен посмотрел на Гарри и название главы. Вздохнул и начал читать: Когда Гарри спустился на кухню, все трое Дурслей ей уже сидели за столом и даже не подняли на него глаз. Дядя Вернон загородил широкую багровую физиономию утренним выпуском »Дейли Мэйл», а тетя Петунья сосредоточенно резала грейпфрут на четыре части, скрыв лошадиные зубы за поджатыми губами. — Это уже слишком! — не выдержал Дадли. — Не я писал книгу, и если учесть ваше отношение ко мне, то не стоит думать что я относился к вам по-другому, это сейчас я начал менять мнение о тебе и тёте, и да, тётя Петунья, приношу свои извинения! — чётко сказал парень, смотря прямо на родственников. — Ну хоть что-то изменилось в Поттере, — тихо заметил Снейп, обращаясь к Люциусу. Тот в ответ кивнул, вспоминая как они с Нарциссой сходили в банк. Все же хорошо, что он уговорил отца заключить сначала помолвку, а затем и свадьбу с Нарциссой Блэк ныне Малфой. Они заключили отличный договор с поверенным родом, а основатель рода стал намного теплее к ним относится, возможно не всё ещё потеряно. Дадли выглядел рассерженным, угрюмым и, казалось, еще больше раздулся. Это кое-что значило, если учесть, что он и без того обычно занимал собой целую сторону квадратного стола. Тетя Петунья положила ему в тарелку четверть неподслащенного грейпфрута, боязливо проворковав: »Это тебе, Дадли, милый», на что он только злобно посмотрел на нее. В его жизни произошли крутые и очень неприятные перемены с того дня, как он принес домой годовой табель успеваемости. — А ты плохо учился, наследник? — грозно спросила Лариэйн. — Не то чтобы плохо, просто мне было неинтересно, да и родители были уверены, что это Гарри виноват в моих плохих оценках и, мам, прости, — попытался спокойно ответить парень. — Да что уж там, — проронила Петунья и задумалась, что было если бы они растили в строгости сына. — Миссис Дурсль, скажите, а вы не пробовали Дадли отправить на плаванье или бокс? — спросила Гермиона. — На тот момент нет, в этом году он начал посещать бокс, — проговорила Петунья. Как всегда, дядя Вернон и тетя Петунья старались найти оправдания его скверным оценкам: тетя Петунья утверждала, что Дадли — очень одаренный мальчик, но требует особого подхода; дядя Вернон держался другой линии — ему »не нужен сын неженка и зубрила». Столь же деликатно они касались обвинений в хулиганстве, записанных в табеле. «Он шумный маленький мальчик, но и мухи не обидит!» — восклицала тетя Петунья со слезой в голосе. Однако в конце табеля было несколько вежливых замечаний школьной медсестры, которым даже дядя Вернон и тетя Петунья не могли найти оправданий. Сколько бы тетя Петунья ни причитала, что Дадли крупный мальчик со здоровым детским жирком и что растущему организму необходимо много еды, факт оставался фактом — у поставщика школьной формы уже не было бриджей достаточно большого размера. Острый глаз тети Петуньи различал неуловимый отпечаток пальца на ее сверкающих чистотой стенах и насквозь видел соседей, но отказывался замечать то, что было очевидно школьной медсестре: без всякого дополнительного питания Дадли разнесло до размеров молодого кита из породы косаток-убийц. — Любой родитель будет оправдывать свое чадо, и неважно, что тот совершил, — проговорила Ровена. — Не всегда, порой родителям приходится смириться с фактами, — неожиданно для всех сказала леди Блэк. — И все же, стоило Дадли заняться спортом, иначе это плохо может влиять на организм, — прокомментировала Моргана. — Как получилось, что мальчик так сильно вес набрал? — с интересом спросила миссис Уэсли. — На этот вопрос могу ответить я, меня зовут Гиппократ Сметвик, я дежурный целитель и это я занимался восстановлением магического ядра и снимал проклятие с ребёнка. На мальчике, если позволите так обращаться, — обратился к миссис Дурсль Сметвик, женщина кивнула, а он продолжил: — на мальчике было проклятие ожирения, есть нападения дементоров, некоторые мелкие проклятия, помимо всего этого агрессивность, которая ярко выражена именно к мистеру Поттеру, и ещё была проведена работа легилиментов, они выявили попытки изменения сознания, но к счастью у Дадли прекрасные природные блоки, на счет учебы могу добавить: из-за проклятия парень не хотел учиться и вообще в будущем мог бы стать, скажем так, хулиганом, полный отчёт есть у миссис Дурсль и леди Эвансдейл. Предки посмотрели на Лариэйн и миссис Дурсль, они поняли что целитель не все рассказал. И вот — после многих скандалов, где в ход шли такие веские аргументы, что от них дрожал пол в спальне у Гарри, и потоков слез, пролитых тетей Петуньей, — был объявлен новый режим. Диетическая программа, присланная медсестрой школы »Воннингс», была прикреплена к холодильнику, из которого убрали все, что обожал Дадли, — газировку и пирожные, шоколадки и бургеры. И вместо этого наполнили овощами, фруктами и зеленью — »кроличьей едой», как выразился дядя Вернон. Чтобы умилостивить Дадли, тетя Петунья настояла, чтобы и вся семья села на ту же диету. Поэтому Гарри тоже получил свою четвертинку грейпфрута. Она была намного меньше, чем у Дадли. Тетя Петунья явно считала, что лучший путь поддержать моральный дух Дадли — это уверить его в том, что еды у него, во всяком случае, больше, чем у Гарри. — С вашим отношением к племяннику понятно становится, почему у Дадли агрессия к кузену, — проговорил Салазар. — Ну не знаю, брат, если бы Дадли поработал в саду, убрал допустим, как его там, Ровена, ты называла, где железные штуки стоят? — Гараж?! — Именно, если бы парень убрал гараж и переделал всю работу по дому, думаю вес он бы сбросил за очень короткое время и агрессия тоже прошла, — прокомментировала Лариэйн. Но тете Петунье было невдомек, что спрятано под все той же поднимающейся половицей в комнате наверху; у нее и мысли не возникало, что Гарри вовсе не собирается следовать диете. Сообразив, что ему грозит все лето просидеть на одной моркови, он сразу послал к друзьям Буклю с призывом о помощи. И те, к их чести, не пожалели усилий. Из дома Гермионы сова вернулась с большущей коробкой печенья без сахара (родители Гермионы были стоматологи). Хагрид, хогвартский лесничий, не пожалел целого мешка твердокаменных кексов собственного приготовления (к ним Гарри не притронулся — слишком велик был его опыт по части стряпни Хагрида). Миссис Уизли прислала их семейную сову, Стрелку, с чудовищных размеров тортом и пачкой пастилы. Бедняга Стрелка была уже в преклонном возрасте и целых пять дней приходила в себя после такого путешествия. А на день рождения (который для Дурслей просто не существовал), Гарри получил сразу четыре великолепных торта — от Рона, Гермионы, Хагрида и Сириуса. У него и сейчас еще оставались два и поэтому, предвкушая роскошный завтрак, который он себе устроит наверху, Гарри беспечально взялся за свой грейпфрут. — Гермиона, милая, скажи Гарри когда нибудь рассказывал, или сама ты спрашивала, почему он такой худой, — ласково спросила Аннабель. — Рассказывал, честно говоря, я думала что он многое врёт, я не могла поверить, что родные люди могут так поступить, — ответила девушка не смея поднять глаза на свою леди. — И всё же, она молодец, что прислала печенье, — заступился Кадмус. — У великанов и полувеликанов еда своеобразная. Хотя, если вместе с горячим чаем или какао, то вполне сносно, — заметила Хельга. — Миссис Уизли, вопрос к вам: зачем посылать чудовищного размера торт и пачку пастилы? Вы же мама семерых детей неужели не придумали что-то другое? Я просто уверен, что торт и пастила были напичканы зельями, — проговорил Игнотус. Женщина была обескуражена, нет бы её похвалить, какая она молодец, что не бросила мальчика в беде, ей ещё и высказывают претензии. — Лучше бы не посылали тогда, — прокомментировала Моргана, поняв о чем думает женщина. — И все же, парень не голодал, так что хорошо, что они его на тот момент выручили, — подметил Кадмус. Неодобрительно хмыкнув, дядя Вернон отложил газету и хмуро уставился на собственную четвертинку грейпфрута. — И что это? — проворчал он. Тетя Петунья строго взглянула на него, кивком указав на Дадли, который уже прикончил свою часть и мрачно смотрел в тарелку Гарри маленькими поросячьими глазками. Дядя Вернон обреченно вздохнул, взъерошив большие густые усы, и взял ложку. В дверь позвонили. Дядя Вернон поднялся с кресла и вошел в прихожую. С быстротой молнии, пока мать была занята чайником, Дадли стащил остаток отцовского грейпфрута. Из прихожей донеслись звуки разговора, чей-то смех, и затем отрывистый ответ дяди Вернона. Парадная дверь захлопнулась, и послышался треск разрываемой бумаги. Тетя Петунья поставила на стол заварной чайник и недоуменно оглянулась: где это дядя Вернон? Минуту спустя он вернулся, красный от злости. — Ты! — рявкнул он на Гарри. — В гостиную, живо! Сбитый с толку и ломая голову над тем, в каких грехах его подозревают на этот раз, Гарри встал и вслед за дядей Верноном пошел в соседнюю комнату. — Итак. — Дядя Вернон со стуком закрыл за ними дверь, твердым шагом дошел до камина и повернулся к Гарри с таким видом, словно собирался объявить ему, что он арестован. — Итак. Гарри так и подмывало спросить: »Итак что?» — но он счел, что не стоит подвергать характер дяди Вернона такому испытанию с утра пораньше, учитывая, что его нрав и без того ожесточен голодным пайком. Поэтому Гарри решил принять вид вежливой озадаченности. — Это только что принесли, — сказал дядя Вернон. Он угрожающе помахал перед Гарри исписанным листком сиреневой бумаги. — Письмо. Насчет тебя. Гарри растерялся еще больше. Кто мог написать о нем дяде Вернону? Да еще прислать письмо по обычной почте? Дядя Вернон свирепо взглянул на Гарри и стал читать вслух: — Что снова происходит в вашем доме, Поттер? Или вы без приключений не можете? — съязвил мистер Снейп. — Всё, что происходило в том доме это сразу моя вина? Скажите, профессор? Или вы думаете, что я там был как дорогой и желанный гость? — в долгу не остался Поттер. — Это мы написали, приглашали погостить у нас, — прокомментировала миссис Уизли, чтоб разрядить обстановку. Певереллы сверлили взглядом мистера Снейпа, а Джеймс и Лили не смогли произнести ни слова. Лорд Малфой внимательнее присматривался к Люциусу, который одергивал друга. Гарри получил выволочку от лорда Поттера. — «Дорогие мистер и миссис Дурсли! Мы с Вами незнакомы, но я не сомневаюсь, что Вы немало слышали от Гарри о моем сыне Роне. Как Гарри Вам, возможно, рассказывал, финал Кубка мира по квиддичу состоится в следующий понедельник вечером, и мой муж Артур сумел достать очень хорошие билеты благодаря своим связям в Департаменте магических игр и спорта. Я надеюсь, что Вы позволите нам взять с собой Гарри на матч, тем более что такая возможность выпадает раз в жизни — Британия не принимала у себя финал вот уже тридцать лет и добыть билеты крайне трудно. Мы, разумеется, будем рады, если Гарри проведет у нас остаток летних каникул, и проследим, чтобы он благополучно сел на поезд в школу. Пожалуйста, ответьте как можно скорее. Лучше воспользоваться обычным способом, поскольку маггловские почтальоны не сумеют доставить письмо в наш дом. Я не уверена, что они вообще знают, где он находится. В надежде вскоре увидеть Гарри, искренне Ваша, Молли Уизли. — Не слышали, да и не хотели на тот момент что-то слышать о магах, — прокомментировала Петунья. — Это и понятно с каким магическим фоном был ваш дом, я вообще удивлен что вы живы, — проговорил Годрик. — Артур, вопрос к вам: кто именно помог вам приобрести билеты на матч? И в какую сумму они были? — Жестко обратился лорд Уэсли к своему потомку. — Мне помог Людо Бэгмэн, он глава отдела магических игр и спорта, — ответил Арту Уизли, смотря на своего лорда. — Пока я поднимать эту тему не буду, но не думайте что забуду, — произнес лорд Уэсли, а Молли и Артур лишь крепче сжали свои кулаки. — Правильно сделали, что написали и предупредили заранее, — проговорила мадам Боунс. P.S. Надеюсь, мы наклеили достаточно марок». — Дядя Вернон закончил чтение. — Взгляни на это, — прорычал он. Это был конверт, в котором и прибыло письмо миссис Уизли, и Гарри едва удержался от смеха — конверт был сплошь заклеен марками за исключением единственного квадратного дюйма на лицевой стороне, куда миссис Уизли умудрилась втиснуть написанный бисерным почерком адрес Дурслей. — Вот именно для этого и нужно изучать маггловедение, чтобы не попасть вот в такие ситуации, — произнес Мерлин. — А во времена моего отца вас бы сразу казнили. Во-первых, нужно уметь общаться с обычными людьми без вашего высокомерия и упоминания маглов, — заметил Король Артур. — Ну… она наклеила достаточно марок, — сказал Гарри таким тоном, будто подобную ошибку мог совершить кто угодно. Глаза дяди сверкнули. — Почтальон это заметил, — процедил он сквозь зубы. — Ему было очень интересно, откуда такое письмо пришло. Потому-то и позвонил. Кажется, он нашел это забавным. Гарри ничего не ответил. Возможно, кто-то и не понял бы, почему дядя Вернон поднимает такой шум из-за чрезмерного количества марок, но Гарри слишком долго прожил с Дурслями и знал, как безумно их раздражает все хоть сколько-нибудь необычное. Не дай бог кто-то подумает, что они связаны (пусть даже и отдаленно) с такими людьми, как миссис Уизли. Дядя Вернон грозно смотрел на Гарри, а тот старался сохранить на лице самое невинное выражение. Если сейчас повести себя правильно, то можно запросто попасть на самое интересное событие за всю свою жизнь. Гарри ожидал, что же скажет дядя Вернон, но тот по-прежнему не произносил ни слова, вперив в племянника злобный взгляд. Наконец Гарри решился нарушить молчание. — Вернон всегда недолюбливал Гарри, но в прошлом году он его возненавидел, узнав что у парня есть крёстный, а растить должны мы, — прокомментировала Петунья. — Как сейчас себя чувствует ваш муж? — Спросила Магента Блэк. — Вполне неплохо, даже похудел, что ему кстати идет, но вот его сознание в отвратительном состоянии, с ним постоянно работает легилимент, целители говорят, что это кропотливая работа, — объяснила миссис Дурсль. — Могу сказать одно: вам, Петунья, повезло, ваш муж получил откат, вы можете попросить леди Эвансдейл, чтобы она провела ритуал о разрыве брака, — проговорил Судьба. — Так ты поехал, наследник? — спросил Антиох. — Это будет описано, — уклончиво ответил парень. — Так что… я могу поехать? Багровую физиономию дяди Вернона исказила легкая судорога. Усы встали дыбом. За этими усами сейчас происходила ожесточенная схватка двух основных дядиных инстинктов, вступивших в острое противоречие. Разрешить Гарри ехать, значит, сделать его счастливым, а против этого дядя Вернон неустанно боролся тринадцать лет. С другой стороны, отъезд Гарри избавлял от него на две недели раньше, чем можно было надеяться, а дядя Вернон не выносил присутствия Гарри в своем доме. Раздираемый противоположными чувствами, он вновь уставился на письмо миссис Уизли. — Кто эта женщина? — спросил он, неприязненно разглядывая подпись. — Вы ее видели, — ответил Гарри. — Это мама моего друга Рона, она встречала его, когда мы приехали на Хог… на школьном поезде в конце прошлого семестра. Он чуть было не произнес »Хогвартс-Экспресс», но это был верный путь взбесить дядю. Во владениях Дурслей никто даже не упоминал вслух названия школы Гарри. Дядя Вернон скривил широченную физиономию, словно припоминая что-то очень неприятное. — Толстуха такая? — проворчал он наконец. — С кучей рыжих детей? — Да как он посмел?! — Возмутились Чарли и Билл вместе. — На себя бы посмотрел, — возмутились многие. — Да уж, неприятный тип, никого и никогда не должно волновать у кого и сколько детей, — жестко сказала Ровена. Гарри нахмурился. Это уж явная глупость со стороны дяди Вернона — обзывать кого-то толстухой, когда его собственный сын Дадли был именно таким лет с трех, а теперь и вовсе стал больше в ширину, чем в высоту. Дядя Вернон вновь внимательно перечитывал письмо. — Квиддич, — пробормотал он. — Квиддич — это что еще за чепуха? Гарри опять почувствовал раздражение. — Вид спорта, — отозвался он нехотя. — Играют на метлах… — Ладно, ладно! — торопливо прервал его дядя Вернон. Гарри не без удовлетворения заметил, что дяде стало не по себе, — он не мог вынести слово »метла» в стенах собственной гостиной и вновь поспешил укрыться за чтением письма. По его губам Гарри разобрал слова: »Пришлите ответ обычным способом». Дядя сдвинул брови: — Что это она имеет в виду — »обычным способом»? — фыркнул он. — Привычным для нас, — пояснил Гарри и, прежде чем дядя успел остановить его, добавил: — Вы же знаете, совиная почта. Это обычное дело для волшебников. — Зачем задавать вопросы, если его раздражают ответы? — Риторически просил Кадмус. — Именно его логика не поддается понимаю, — прокомментировал Антиох. Дядя Вернон вскипел, как будто Гарри произнес непристойное ругательство. Затрясшись от злости, он нервно оглянулся на окна, словно ожидая увидеть кого-то из соседей, прижавших уши к стеклу. — Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не упоминал всей этой пакости под моей крышей? — прошипел он, и его лицо приобрело густо-фиолетовый оттенок. — Здесь даже одежда на тебе та, что мы с Петуньей надели на твою неблагодарную спину! — Только после того, как Дадли ее износил, — холодно отозвался Гарри. И в самом деле, на нем был свитер размеров на пять больше чем надо, так что рукава приходилось закатывать едва ли не наполовину, а свисал он ниже пузырей на коленях его потрепанных джинсов, которые тоже висели мешком. — Не смей так разговаривать со мной! — яростно взревел дядя Вернон. — Петунья, скажите, почему вы не потратили ни копейки на племянника, по отчетам я вижу вы получали каждый месяц крупную сумму на его воспитание, а когда он начал ходить в школу сумма удвоилась, — резко спросил лорд Поттер. Женщина удивленно посмотрела то на Гарри то на лорда Поттер и сказала: — Какие такие деньги? Я про них ничего не знаю. — Думаю нам стоит навестить поверенного рода и менеджера банка, куда поступали деньги, — прокомментировал лорд Поттер. — Если бы я знала о тех деньгах, то естественно бы одевала и кормила его как положено, — ответила женщина. Но Гарри не собирался молчать. Миновали те дни, когда ему приходилось безропотно исполнять каждый пункт идиотских дурслевских правил. Он обошелся без диеты Дадли и не позволит дяде Вернону помешать ему поехать на Чемпионат мира по квиддичу, как бы тому ни хотелось. Гарри сделал глубокий успокаивающий вдох и сказал: — Ладно, хорошо, я не увижу Кубка мира. Теперь я могу идти? У меня там не закончено письмо к Сириусу. Вы знаете — мой крестный отец… Он сделал это. Он произнес волшебные слова. Краснота пятнами схлынула с лица дяди Вернона, и оно стало похожим на плохо перемешанное черносмородиновое мороженое. — Ты… пишешь ему, да? — В голосе дяди Вернона прозвучала претензия на спокойствие, но Гарри видел, как зрачки его маленьких глаз сузились от страха. — А что, хороший ход, парень понимает, как добиться своего хоть и приходится запугивать, иногда без этого никак, — проговорил Игнотус. — Я в принципе удивлен, что в Гарри нет злости и ярости, вырасти в таких условиях и не потерять веру в надежду многого стоит, — заметил лорд Малфой. — Это связано с тем, что в парне всегда жила вера в то, что у него будет большая и дружная семья, — проговорил Судьба. — Пишу, — ответил Гарри небрежно. — Я уже давно ему не писал, и вы понимаете, боюсь, он может подумать что-нибудь не то… И остановился, наслаждаясь действием этих слов. Он почти видел, как закрутились колесики под густыми, темными, разделенными идеальным пробором волосами дядюшки. Если помешать Гарри написать Сириусу, тот может подумать, что с Гарри тут плохо обращаются. А если запретить ехать на Кубок мира, Гарри напишет Сириусу, и маньяк-убийца будет знать, что с его крестником плохо обращаются. Выбора не остается. Гарри наблюдал, как у дяди в мозгу созревает решение, словно здоровенная усатая физиономия была прозрачной. Мальчику стоило больших усилий сдержать улыбку и сохранить безразличный вид. И вот наконец… — Ну ладно. Можешь ехать на этот чертов… эту глупость… короче, Кубок мира. Напиши этим… этим Уизли… пусть имеют в виду… они должны сами забрать тебя. У меня нет времени таскаться с тобой через всю страну. Можешь остаться у них до конца лета. И еще, скажи своему… своему крестному отцу… напиши ему… что едешь. — Ну разумеется, — просиял Гарри. Он повернулся и пошел к дверям гостиной, борясь с желанием вопить и прыгать от радости. Он поедет! Он поедет к Уизли, он поедет на Чемпионат мира по квиддичу! — Хорошо, что появился Сириус, меня это радует, — задумчиво произнес Мерлин. — А ты, Сириус, не навещал Гарри на Тисовой улице? — уточнила Моргана. — Нет, боялся, что за Гарри слежка из министерства, — ответил Сириус, виновато смотря на Джеймса и Гарри. — В анимагической форме вы могли спокойно пройти, — допытывалась Моргана, на что Сириус лишь опустил голову. В холле он едва не налетел на Дадли, притаившегося за дверью с явной надеждой подслушать, как влетит Гарри. Широкая улыбка на лице Гарри совершенно сразила его. — Замечательный завтрак, верно? — спросил Гарри. — Я просто объелся, а ты? Смеясь над изумлением братца, Гарри помчался к себе в комнату перемахивая через три ступеньки сразу. Там его поджидала Букля. Она сидела в клетке, уставившись на него громадными янтарными глазами, и щелкала клювом, показывая, что чем-то недовольна. Тотчас же обнаружилась и причина ее недовольства. — Ой! — воскликнул Гарри. Нечто наподобие серого, покрытого перьями теннисного мяча ударило его по голове. Гарри потер висок, озираясь — что такое? — и увидел крохотную сову, настолько маленькую, что она могла бы уместиться в его ладони. Она возбужденно носилась по комнате, словно шальная шутиха. Тут только он обратил внимание, что к его ногам упало письмо. Наклонившись, Гарри узнал почерк Рона. Внутри была наспех нацарапанная записка. Гарри! Папа достал билеты! Ирландия против Болгарии, в понедельник вечером! Мама пишет маглам, чтобы те разрешили тебе остаться. Они уже могли получить письмо — не знаю, насколько магловская почта быстрая. Все равно решил написать тебе. Отправляю это письмо с Сычом. Гарри задержался на слове »сыч», затем поднял глаза на малютку-сову, кружившую вокруг абажура под потолком. Меньше всего на свете она походила на сыча. Может, что-то не разобрал? Гарри вернулся к письму. Мы приедем за тобой, нравится это маглам или нет; ты не можешь пропустить Кубок мира. Но мама и папа считают, что сначала для вида надо все-таки спросить их разрешения. Если они согласятся, срочно присылай Сыча с ответом — мы приедем и заберем тебя в воскресенье, в пять часов. Если они скажут «нет», опять-таки быстро присылай Сыча, и мы все равно увезем тебя в пять часов в воскресенье. Гермиона приезжает сегодня днем. Перси приступил к работе в Департаменте международного магического сотрудничества. Пока будешь у нас, не упоминай даже слова «заграница», если не хочешь, чтобы он заговорил тебя до смерти. До скорой встречи, Рон — Как хорошо, что Сириус подарил Сыча Рону, хороший друг, хотя и многое мы узнали о вашей дружбе, — прокомментировал лорд Уэсли. — А как вы вообще взяли к себе работника без образования? Школа не в счёт, да и ещё в Департамент международного магического сотрудничества, — удивлено спросил Кадмус. — Значит и на Гермиону вы приобрели билеты? — уточнила миссис Уэсли. — Уймись! — крикнул Гарри, когда маленькая сова пронеслась прямо над его головой, что-то отчаянно вереща — видимо, очень гордясь, что доставила письмо по назначению. — Давай сюда, понесешь мой ответ обратно! Сова спорхнула на верхушку клетки Букли, та холодно покосилась на гостью — вот только попробуй подойди ближе! Гарри взял свое орлиное перо, чистый кусок пергамента и написал: Рон, все в порядке. Маглы сказали, что я могу ехать. Встретимся завтра в пять. Не могу дождаться. Гарри Он сложил это послание в несколько раз и с большим трудом примотал к левой лапке крошки-совы, пока та взволнованно скакала на правой. Едва письмо было закреплено, сова вновь отправилась в путь — через окно свечой взмыла в небо и пропала из виду. Гарри повернулся к Букле. — Ты готова к долгому путешествию? — спросил он. Букля с достоинством ухнула. — Сможешь отнести это Сириусу? — Он взял письмо. — Подожди, я только допишу. Он вновь развернул пергамент и торопливо приписал: Остаток лета я пробуду у моего друга Рона Уизли. Пиши мне туда. Его папа достал билеты на Чемпионат мира по квиддичу! Закончив письмо, он привязал его к лапе Букли — та держалась необычайно спокойно, словно желая продемонстрировать, как должна себя вести настоящая, серьезная почтовая сова. — Я буду у Рона, когда ты вернешься, ясно? — сказал ей Гарри. Она нежно ущипнула его за палец, со свистящим шорохом развернула огромные крылья и вылетела в открытое окно. Гарри провожал ее взглядом, покуда она не исчезла из глаз, потом нырнул под кровать, вынул заветную доску и достал из тайника изрядный кусок торта. Он сидел на полу и ел, наслаждаясь нахлынувшим на него счастьем. У него торт, а у Дадли ничего, кроме грейпфрута; на дворе — солнечный летний день, завтра он расстанется с Тисовой улицей, шрам больше не болит, и впереди — Чемпионат мира по квиддичу. Можно пока ни о чем не волноваться — даже о Лорде Волан-де-Морте. — Недолго длилось это счастье, я верно говорю? — обратился с вопросом Мерлин. — Отношения Гарри с Буклей мне очень нравятся, — проговорила Хельга. — Как я хочу посмотреть Чемпионат мира по квиддичу, не послушать, а посмотреть или даже побывать на нем, — мечтательно сказала Магента Блэк. — Могу сказать, что вы ещё побываете на игре, — отметил Судьба. — Дадли, много ещё до конца главы? — спросила леди Эвансдейл. — Леди, я закончил главу, — ответил юноша.