Главное

      Клетки этого измученного тела работали не покладая рук долгое время. Они изо всех сил старались выжить, защитить свое тело, убить бактерии и вирусы, отнести кислород. Но все было напрасно. Их соратники погибали безвозвратно, а человек, в теле которого клетки были вынуждены трудиться, только лишь усугублял положение. И однажды произошел инфаркт миокарда…       Эритроцит всегда говорил, что главное для него, для всех клеток, да и вообще в жизни — это работа. Работа, которая убивала его товарищей, работа, которая заставила его искать смерти, работа, которая не давала ему покоя ни на минуту. Разве могла она стать главным в его жизни? Разве в этом был смысл его существования?..       Он говорил, что он не раб, что даже если мозг скажет, что смерть наступает и ничего не исправить, он не прекратит работать, ведь работа стала единственным смыслом всего. Он внушил эту мысль всем: новичкам, бывалым эритроцитам, что уже выбились из сил, лейкоцитам, — вообще клеткам, с которыми он когда-либо имел дело.       И они справились. Инфаркт миокарда, хоть и не из-за клеток, был излечен. Наступила настоящая идиллия.

***

      Лейкоцит, доблестная белая клетка, всегда восхищалась этим эритроцитом. Что бы ни происходило, кто бы ему ни мешал, он всегда лишь делал свою работу. Она всегда вдохновлялась им, как наверное многие клетки. Когда тело было поражено инфарктом, она бежала куда глаза глядят, так говорили лейкоциты, которые были с ней рядом. Они думали, что она бежит, чтобы сделать хоть что-то, возможно, она хотела помочь отчаявшимся эритроцитам, которым мозг приказал тихо ждать своей смерти.       На самом деле она бежала к коронарной артерии, потому что знала, что только там мог быть в эту минуту ее эритроцит, ее герой. Она бежала так быстро, как могла, а сзади нее отключался свет, и казалось, что смерть наступает.       Она не успела сказать ему главного. Лейкоцит только в тот момент, когда все кончилось, поняла, что ни разу не сказала ему, что любит его. Она всегда говорила ему, как он важен, как она гордится им, как восхищается и как вдохновляется, но главного — ни разу.       Лейкоцит понимала, что сейчас самое главное — продолжать работать, как бы сказал эритроцит. Но работы не было, да и работать уже было не за чем, каковы бы ни были ее и его идеалы. Она только сейчас поняла, что для нее главное в этот момент — быть с ним, и сказать ему главные слова.

***

      Неужели им удалось победить? Правда ли, что тело больше не страдает? Бактерии изредка появлялись на пути клеток, но с ними так же, как и всегда справлялись лейкоциты, вот только теперь от этого был толк и смысл. Работа, как говорил эритроцит, стала целью и смыслом существования всех клеток.       Лейкоцит с эритроцитом часто встречались и обменивались любезностями, комплиментами, приятно беседовали. Лейкоцит часто смотрела на эритроцита и все думала о самом главном, ее самом главном, но так и не решалась сказать. Неужели только на пороге смерти клетки могут думать о наиважнейшем в жизни? Видимо это было так.       Лейкоцит все думала, что у них с эритроцитом много времени, и что сейчас нужно лишь работать, — это ли не их смысл жизни?

***

      Эритроцит был счастлив так сильно впервые в жизни. Теперь работать стало гораздо проще, клеткам не нужно было постоянно беспокоиться о своем выживании. Эритроциты просто разносили кислород, клетки печени стали отдыхать, даже т-киллеры мирно существовали.       Он думал, что это будет длиться вечно, что ни он, ни другие клетки не должны больше бороться за то, чтобы просто делать то, что нужно. Однако и его, и многие другие клетки ждало разочарование.       Он не успел. Не успел посвятить жизнь главному — работе. Он только пытался сделать все возможное для выживания. Так когда же начинать жить, если все и всегда происходит вот так?..       Лейкоцит не успела сказать ему главное. Она думала, что времени много, но его, как обычно, оказалось мало. Она прекрасно знает, что эритроцит никогда не отступится от его смысла, от работы. Вот только хватит ли теперь времени на это главное? Да и главное ли это теперь, если мир рухнул, и все потеряно?