Цикл «О бедном каноне замолвите слово», часть 2

Название: Отрез полотна Канон: Sayonara no Asa ni Yakusoku no Hana wo Kazarou Размер: драббл, 335 слов Пейринг/Персонажи: Макия, Эриал Примечание: Йольфы живут вечно, не старея после того, как достигнут подросткового возраста. Однажды люди решили уничтожить этот древний народ. Макия сама не знала, зачем подобрала человеческого младенца. Тогда она была сбита с толку и напугана, и потому, наверное, цеплялась за возможность обрести хоть какую-то родственную душу. Быть матерью оказалось трудно, если бы не помощь добрых людей, Макия бы ни за что не справилась. Младенец был хрупким и нежным, еще слабее самой Макии. Он болел, плакал, требовал внимания и заботы. Порой у Макии опускались руки. Но ее с детства учили помнить об ответственности, о том, что каждое слово и поступок остаются на полотне мира. Поэтому Макия возвращалась к материнским хлопотам. И ткала дневники — крохотные кусочки общей летописи, историю ее и младенца. Проданные в деревне, они давали им средства для существования. Мальчик рос, менялся с каждым годом, становился крепче и сильнее. Макия не менялась. Таков уж был ее род — вечноживущие ткачи, хранящие память мира в своих полотнах. Род, стертый с лица земли людьми. Шли годы, им с мальчиком пришлось переехать, чтобы не привлекать внимания. Все чаще ее принимали за его сестру, все реже она слышала от него ласковые слова. Однажды он перерос ее окончательно. Молодой, сильный, возмужавший на тяжелой работе, он словно перестал ее видеть, отдалился от нее. И это было правильно. Трудно называть матерью девочку, выглядящую младше тебя, люди такого не умеют. Макия это отлично понимала, а потому отпустила своего мальчика без слов, когда он решил уйти. Отпустила из жизни, но сохранила в сердце. Пока однажды не встретила его вновь посреди кровавого боя: взрослого, уже узнавшего, что такое любовь и забота о ком-то, ставшего гораздо сильнее и умнее. Он лежал раненый на ее руках, а Макия плакала и просила его держаться и не умирать. Просила быть счастливым. В тот раз он все-таки назвал ее мамой. С тех пор они больше не виделись: вечноживущей не было места рядом с обычным человеком. Много лет спустя она пришла на его похороны. Неузнанная ни его внуками, ни детьми, которые ее никогда не видели, она все-таки попрощалась со своим сыном. Лишь после этого Макия смогла доткать полотно их общей жизни: золотисто-зеленое, как свободные летние луга, с красными нитями встреч и расставаний.