Прозвище

Хитсугаю Тоширо раздражало дурацкое прозвище, данное ему Хинамори, ведь вслед за подругой детства так его начинала называть большая часть населения Сейрейтея, за что неизменно платилась. Хьёринмару исправно выполнял свою задачу, остужая головы особо некомпетентных и воздвигая красивые ледяные скульптуры. Минимум дня на три молодого капитана оставляли в покое и обращались не как иначе, чем «капитан Хатсугая». И лишь Его одного не пугала кара с ледяных небес, лишь Он один при каждой встрече продолжал растягивать губы в широкой ухмылке и издевательски произносить «Широ-чан». Тоширо бесился. Тоширо рычал. Тоширо активировал шикай и банкай. Но Ему словно было всё равно. Он продолжал преследовать его даже после предательства, даже после смерти. Обладатель самого сильного ледяного духовного меча постоянно слышал издевательское «Ши-и-иро-чан». Чёртов Лис! Чёртов Ичимару Гин! Хуже всего было ночью. Хитсугая с содроганием признавался сам себе, что, собираясь лечь спать, он будто попадал в свой самый худший кошмар. Тьма по углам сгущалась, приобретала дивные очертания, и у распахнутого настежь окна возникал призрачный силуэт высокого мужчины в стандартной форме шинигами и накинутом на плечи капитанском хаори. Тоширо не нужно было вглядываться в него, он и так, как наяву, видел бледное лицо в обрамлении серебристых волос, прищуренные глаза и лисью то ли ухмылку, то ли улыбку. Он вздрагивал, по телу пробегали противные мурашки, а в плечи вцеплялись худые, длинные и холодные пальцы. В ушах звенело издевательское «Ши-и-иро-ча-а-ан». Седой капитан боялся Его, ненавидел Его голос и признавал собственное бессилие перед призраком прошлого. Чёртов Лис! Чёртов Ичимару Гин! Спустя столько времени Хитсугая понимает, насколько жалок был, бросив вызов Ему, когда заподозрил в предательстве. Он был сильнее, хитрее. Чудо, что он, Тоширо, остался жив. Видимо, капитан-предатель игрался с ним, как кот с мышкой. И по сей день страх продолжает опутывать парня липкой паутиной. Ночь за ночью он продолжает ощущать на плечах руки мертвеца. И чужие губы продолжают ехидно протягивать то дурацкое прозвище. Иной раз у Хитсугаи сдают нервы. Сжимая рукоять дзанпакто, он резко оборачивается, но позади никого, пустота. И точно такая же пустота забирается под кожу, раздирает острыми когтями гулко ударяющееся о рёбра сердце. Боль, эфемерная, нефизическая, отрезвляет его, проясняет мысли и временно загоняет тяжёлые думы в глубины подсознания. До первых розовых отблесков рассвета Тоширо не смыкает глаз, хотя уже не давит на него тяжесть чужого тела, нет никого, кроме него, в комнате, но в голове шипящий голос отступника издевательски шепчет «Ши-и-иро-ча-а-ан». На рабочем месте же или среди подчинённых капитан 10-го отряда будет изображать невозмутимого и строгого начальника, не смея выглядеть слабым. А мёртвый Лис всё произносит его дурацкое прозвище, сердце всё трепещет испуганным крольчонком перед тенью ядовитого Змея, и, Тоширо знает, его верный лейтенант, Мацумото Рангику, всё оплакивает ушедшего за грань возлюбленного. Чёртов Лис! Чёртов Ичимару Гин!