Голодные игры. Начало

Наступление утра застает меня врасплох: казалось, еще минуту назад я лежал на земле, уставившись в звездное небо, а теперь вдруг понимаю, что солнце уже встало, и я представляю собой отличную мишень для вышедших на охоту профи. Быстро собираюсь, перекусываю зачерствевшим хлебом и яблоком и начинаю двигаться вглубь леса. То и дело натыкаюсь на ручейки, один вид которых заставляет нервно облизывать пересохшие губы. Ночью я допил всю воду, которая оставалась во фляге, и теперь горько жалею об этом. Но ведь должны же быть на этой арене хоть какие-то источники воды?! Белки-убийцы и прочая живность зависят от воды не меньше меня! Значит, мне просто нужно продолжать искать, надеясь, что где-то на арене находится источник, безвредный для человеческого организма. Через несколько часов я начинаю сомневаться в правильности сделанных мною выводов. Кто знает, что пьют эти белки-мутанты и неповоротливые ящеры? Может быть, им вовсе не нужна вода! Но даже если это так, распорядители не могли оставить трибутов без каких-либо источников воды! Какое же это развлечение, если дети просто умрут поодиночке в разных концах арены в течение нескольких часов после начала Игр? Ни тебе захватывающих сражений, ни увлекательных погонь, ничего! Работа распорядителей состоит в том, чтобы устроить запоминающееся шоу, а для этого нужны хоть и уставшие и истощенные, но все же живые трибуты. Успокоив себя этой мыслью, я продолжаю продираться сквозь сцепившиеся ветки деревьев, стараясь производить как можно меньше шума. Когда вдали раздается грохот пушек, я невольно вздрагиваю и крепче сжимаю рукоять топора. Кто-то из трибутов только что навсегда покинул игры. Если мне не изменяет слух, погибших было трое. Стали ли они жертвами профи или жестокой фантазии распорядителей? Как бы то ни было, выстрелы прозвучали совсем близко, поэтому мне стоит двигаться побыстрее, чтобы не наткнуться на неведомую опасность, прикончившую троих трибутов. Углубляясь все дальше в глубину леса, я натыкаюсь на непроходимые заросли. Двигаться приходится все медленнее, к тому же производя все больше шума. Я останавливаюсь, не желая признавать поражение. Идти назад бессмысленно, потому что воду таким образом найти не удастся, зато можно наткнуться на профи. Вперед же идти практически невозможно, так как дорогу преграждает стена колючих зарослей. Я погружен в свои мысли, поэтому не слышу шагов подкрадывающегося ко мне со спины трибута. Миг - и я с грохотом падаю на землю под тяжестью навалившегося на меня парня. Кай. Сердце пропускает удар, когда он прижимает острие кинжала к моей шее и ухмыляется, наслаждаясь ужасом, отпечатавшимся у меня на лице. - Ну вот мы и встретились вновь! Двенадцать, не так ли? Куда же подевалась твоя самоуверенность, а? На интервью ты сидел с такой самодовольной рожей, а теперь валяешься тут такой грязный и беспомощный! Кай сильнее прижимает кинжал к моей шее, и на лезвии появляются капли крови. - Как ты там сказал? "Я готов на все ради победы", - насмешливо передразнивает парень. - Не слишком ли много спеси для такой малявки, а, красавчик? Ты же ничего не умеешь, кроме как болтать. Давай, попробуй сразиться со мной! Могу поспорить, ты не продержишься и минуты. Будешь звать мамочку, когда я оставлю тебя здесь истекать кровью в одиночестве? Уверен, это разобьет сердца твоих немногочисленных спонсоров, - продолжает издеваться Кай. Меня охватывает ярость. Нет, я не умру от рук этого безжалостного убийцы! Извернувшись, я отправляю плевок в лицо трибута и хрипло говорю: - Пошел ты… - Ах так?! Ну все, ты напросился! Я собирался убить тебя быстро, но теперь хочу насладиться твоей агонией, - злобно кричит Кай и замахивается кинжалом. Я закрываю глаза, чтобы не видеть приближения сверкающего на солнце лезвия. Когда я слышу крик боли, то удивленно распахиваю глаза и понимаю, что свободен. В двух шагах от меня Кай подпрыгивает на месте, отбиваясь от окруживших его… бабочек?! Прекрасные создания бесстрашно опускаются на лицо, руки и шею парня, заставляя его отбиваться и яростно кричать. Что вообще происходит?! Я в растерянности замираю на месте, когда одна из бабочек подлетает ко мне. Недоуменно рассматриваю узорчатые крылья насекомого, наблюдая за ее приближением. Бабочка кажется мне довольно безобидной, пока я не замечаю что-то необычное на ее брюшке. Это напоминает о… пчелах? Разгадка странного поведения Кая заставляет меня схватить брошенный парнем кинжал и попытаться отогнать им приближающуюся бабочку. Похоже, мне удается повредить крыло, потому что насекомое падает на землю, издавая странный писк. Оглянувшись в сторону Кая, я встречаю обращенный на меня взгляд, полный ненависти и обещания мести. Ему успешно удается отбиваться от бабочек, размахивая сорванной с себя ветровкой, но парочка все же успевает его ужалить - это видно по мгновенно вздувшимся следам укусов на его лице и шее. Не дожидаясь, пока трибут избавится от остальных бабочек, я продираюсь сквозь заросли, бестолково размахивая топором. Неизвестно, насколько долго Кая задержат полученные увечья, к тому же вряд ли он оказался в этой части леса один. Скорее всего, рядом находится еще парочка профи, а значит, мне нужно уносить ноги. После полудня наступает жара, от которой не спасает даже тень, предоставляемая лесом. Я снимаю ветровку и запихиваю ее в рюкзак, не останавливаясь ни на секунду. Меня начинает мучить жажда, которая только усиливается при виде пробивающихся из земли источников. Я начинаю сомневаться в своей теории о том, что все родники на арене ядовиты. Еще пара часов на такой жаре, и я не выдержу и попью из первого попавшегося ручейка. Стараюсь отвлечься, перечисляя известные мне имена трибутов и пытаясь сосчитать количество выживших на данный момент. В первый день погибло восемнадцать человек, сегодня еще как минимум трое. Это оставляет около двадцати семи живых трибутов. Неплохо для второго дня Игр. В любом случае, точное число выживших мне удастся узнать только вечером. Если я не умру от обезвоживания до этого времени. Солнце припекает все сильнее, мокрая от пота одежда неприятно прилипает к телу. Раны, нанесенные острыми коготками белок, постоянно чешутся и неприятно ноют. Что самое плохое - я не могу даже на них посмотреть, потому что царапины находятся на спине и на шее. Пробираться сквозь заросли становится все тяжелее, и вскоре у меня уже не хватает сил, чтобы поднять топор. Я тяжело опускаюсь на землю и устало вытягиваю ноги перед собой. Наверное, именно так все и закончится. Хотя бы не придется перед смертью видеть горящие ненавистью глаза Кая... Наверное, я ненадолго засыпаю, потому что ко времени моего пробуждения солнце уже почти село. Жара спала, оставляя после себя неприятную духоту. В небе, к моей радости, образовались темные тучи, сулящие дождь. Интересно, это очередная ловушка распорядителей и дождь будет какой-нибудь кислотный, или они действительно собираются утолить жажду трибутов? Вяло отмахиваясь от мух, щекочущих кожу, я продолжаю сидеть на земле, с надеждой посматривая на темнеющее небо. Когда первая капля опускается на мою руку, я медленно подношу ее к лицу, пытаясь определить степень опасности. Аккуратно слизываю каплю сухим языком и жду. Проходит минута, другая, но ничего не происходит. Похоже, дождевая вода действительно безопасна для людей. Если, конечно, в ней не находится какой-нибудь замедленный яд. От распорядителей и не такого можно ожидать. Но мне уже все равно. Вытянув вперед испачканные в земле и крови ладони, я ловлю дождевые капли, сразу отправляя их в рот. Это такое счастье - просто ощущать спасительную влагу на языке! Дождь усиливается, и через пару минут я уже насквозь промок, но продолжаю стоять на открытом месте, прыгая от радости, как ребенок. Вдоволь напившись, я набираю воды во флягу и усаживаюсь под деревом, чтобы немного поесть. Из-за жажды я почти не ощущал голода весь день, но теперь урчание в животе напомнило мне о других потребностях организма. Я доедаю оставшийся хлеб, который мгновенно мокнет под дождем, потом съедаю несколько сухофруктов и яблоко. Я вытаскиваю из рюкзака еще одно, когда из-за деревьев появляются двое. Их лица скрыты под капюшонами ветровок, но я и так узнаю в первом человеке Кая по широкому длинному мечу, который он не выпускал из рук во время тренировок. Вторая фигура откидывает капюшон, и я с ужасом узнаю… Кароль. В ее глазах - торжество, граничащее с сумасшествием. - Вот это удача! Смотри, кого мы нашли! Привет, красавчик, - насмешливо говорит Кароль. - Думал, что так просто удастся от меня отделаться? - с ненавистью процеживает Кай. - В этот раз тебя ничто не спасет! Он бросается на меня, вскинув меч, но я уже на ногах, в руках - топор, и звон столкнувшегося оружия заставляет нас обоих передернуться. Где-то вдалеке раздаются перекаты грома, и в небе над нами сверкает молния. Стоящее рядом с Кароль дерево загорается, и она с визгом отпрыгивает от него, а потом исчезает в чаще. - Что, подружка бросила тебя? Ты ей не нужен, она будет даже рада, когда я тебя убью! - кричу я в лицо Каю. Разъяренный парень ревет, как раненый зверь, и бросается на меня, пытаясь дотянуться клинком до груди. Я ловко уворачиваюсь от меча и, замахнувшись, опускаю топор на руку трибута. Удар - и его левая рука беспомощно повисает, а воздух пронзает жуткий, леденящий кровь крик боли. Кай растерянно смотрит на свой рукав, быстро темнеющий от льющейся из раны крови. Я напряженно слежу за лицом трибута, ожидая новой атаки. Он переводит на меня горящие ненавистью глаза и шепчет: - Ты… Ты… Вдруг он негромко вскрикивает, и его тело выгибается дугой. В глазах - недоумение и…страх. Трибут падает на колени. Стоящая за его спиной Кароль вытаскивает залитый кровью кинжал из тела Кая и невозмутимо вытирает его о ветровку. - Все равно он бы не выжил без руки. Я сделала ему одолжение, - говорит девушка, заметив мое потрясенное лицо. Потом подбирает с земли выпавший из руки парня меч и оценивающе смотрит на меня. Я понимаю, что сейчас она решает, стоит ли нападать на меня. С одной стороны, она гораздо лучше меня владеет оружием, но, с другой стороны, я только что обезвредил Кая… Приняв решение, девушка кивает мне и заявляет: - Пожалуй, на сегодня хватит. Так и быть, живи, красавчик. Порадуешь своей смазливой мордашкой глупеньких поклонниц из Капитолия еще пару дней. А потом, уж извини, тебе придется умереть. Кароль поворачивается ко мне спиной и, даже не взглянув на лежащего на земле Кая, исчезает среди деревьев. Я еще какое-то время стою на месте, вслушиваясь в звук ее шагов, пока их не заглушает дождь. Единственный звук, нарушающий тишину, кроме звука падающих капель, - слабое, прерывистое дыхание Кая. Я опускаюсь на колени рядом с парнем и понимаю, что ему осталось недолго. В глазах больше нет ненависти, только беспомощность и… отчаяние.Из раны, нанесенной Кароль, кровь бьет непрерывным потоком, а лицо трибута становится бледнее с каждой секундой. По лицу парня вперемешку с кровью стекают капли дождя, смывая с него грязь и… слезы. Никогда бы не смог представить Кая плачущим, но сейчас я явственно различаю блестящие капли в широко распахнутых темных глазах. Я смотрю на него, не смея уйти, как будто парализованный полным боли и страха взглядом трибута. Я вижу, как сознание постепенно покидает его, и закрываю глаза, не в силах выдерживать тяжелый взгляд парня. Через несколько мгновений я понимаю, что больше не различаю дыхания Кая среди шума дождя. Открыв глаза, я встречаю укоряющий взгляд остекленевших глаз трибута. Дрожащими руками опускаю его веки и пытаюсь подняться на ноги. С третьего раза мне это удается, и я, заметно шатаясь, ухожу прочь от тела. Мне нужно отойти на достаточное расстояние, чтобы планолет забрал его, поэтому я не останавливаюсь, пока не слышу звук пушки, а потом и шум подлетающего планолета. Лишь тогда я падаю на землю, бессильно раскидывая руки в стороны. Какой длинный, безумно длинный день...