Волчонок

Тобоэ раздражал: лез под руку, когда не надо, задавал неудобные вопросы, дрожал от страха как беззубый щенок. Смотрел пристально своими глазищами, словно ждал от Цумэ какого-то ответа. Цумэ никак не мог понять, почему этот волчонок выбрал именно его. Он вроде как не давал повода: не защищал, не помогал, не отвечал на вопросы. По крайней мере, не собирался делать ничего из этого, оно как-то само получалось. Цумэ отлично помнил такого же нелепого и неловкого человеческого детеныша из его банды в городе. Тот так же таскался за ним хвостом и лип к ногам. А потом погиб. Цумэ совсем не хотел всего этого снова. Он вообще давно привык жить один, и эта чумная стая, идущая в несуществующий Рай, ему была совершенно не нужна. Цумэ и сам не понимал, почему все еще остается вместе с ними. А Тобоэ в Рай верил. Мечтал вслух, сверкая глазами, и каждый раз Цумэ обрывал его, не желая слушать этот бред. Тобоэ словно не замечал его грубости. И по-прежнему жался к его боку по ночам. А теперь вот стоял на подкашивающихся лапах, перемазанный в крови, и снова смотрел на Цумэ с непонятным ожиданием. Что ж, моржа он, и правда, круто завалил, Цумэ от него никак не ожидал такой смелости. А ведь его бывшая хозяйка часто его хвалила, вспомнил Цумэ. И гладила часто, Тобоэ до сих пор рассказывал об этом с заметной тоской. Щенок. Цумэ вздохнул, окинул взглядом огромную мертвую тушу, распластавшуюся на льду, и ткнул носом во взъерошенную шерсть стоящего перед ним волчонка. — Молодец.