Первая каста

      Под куполом всегда светило солнце. Оно обволакивало своими жаркими лучами каждого жителя города. Именно сейчас мне казалось таким странным то, что мы никогда не предаем значение таким мелочам, как погода. Мы всегда спешим по каких-то серьезных делищах. Всегда заняты. Всегда по уши в каких-то заботах. Но сейчас жизнь заставила меня остановиться и подарила возможность вглядеться в такие чудные детали окружающего мира, как всегда ясное солнце под куполом. Воспоминания возвратили меня в декабрь того года, когда миссис Перкинс восторженно руководила украшением праздничной елки. Легкое цветочное платьице струилось и спадало нежными складками к коленям, а воланы на рукавах колыхались от каждого ее резкого движения руками. Я же стояла возле ступеней на второй этаж и ни малейшего значения не предавала тому, что за окном светит совсем не по-зимнему теплое солнце.       С омута воспоминаний меня вырвал голос Брэндона:       — Я взял билеты на завтра.       Я, все еще зачарованная теплым воспоминанием о моей опекунше, ответила ему не сразу:       — На который час?       — Утро. Восемь пятьдесят.       Мужчина протянул мне голограмму с изображением проездных документов, конечным назначением которых было ранее упомянутое мной гетто. Я окинула взглядом информацию в билетах: вагон восьмой, места номер тридцать шесть и тридцать семь.       Если честно — я совсем не имею представления, что мне делать дальше. Никакого четкого плана в голове не вызрело и за последующие несколько часов.       — Ты в последнее время очень часто стала уходить в себя.       Брэндон присел рядом со мной на диванчик на крыльце. По его выражению лица я поняла, что он сейчас собирается меня разговорить. А что я ему скажу? Что делаю то — сама не знаю что? Поэтому ляпнула то, что первое пришло в голову.       — Думаю о матери. Родной матери.       Его взгляд помрачнел. Стало быть, в жизни Брэндона с родителями все не так просто.       — Понимаю. Я в последний раз видел родителей, когда был совсем маленьким. — он сосредоточенно выдохнул, собирая развалившиеся мысли в кучу.       Я не стала его перебивать. Понимаю, что мужчине нужно дать немного времени. В ожидании продолжения его мыслей я уставилась на прекрасный куст белых роз в саду.       — Шепфа изгнал моих родителей на Землю за то, что они защищали меня от него.       — Зачем им нужно было защищать тебя от Шепфа? — с непониманием спросила я.       — Я опасен, Иви. Ты уже, наверняка, поняла, что я не обычный ангел или демон.       Я слегка кивнула в ответ на его утверждение, давая тем самым понять, что он прав.       — Я — гибрид ангела и демона. Моя мать была ангелом, а отец — демоном. Шепфа боялся той силы, что таилась во мне, потому сначала изгнал родителей, а затем начал настоящую охоту на меня.       — И вот, ты тоже здесь… — разочарованно протянула я.       — Здесь… — Брэндон мгновенно подхватил мое настроение. — Но прежде, чем это случилось, было еще много всего. Шепфа разделил меня на две части: светлую заточил в высокой заколдованной башне, с которой мне не было выхода; темную же сослал на самое дно — к Шепфамалуму.       — Это ты те выжженные дотла пустыри «дном» называешь?       Брэндон весьма удивился и поспешил ответить вопросом на вопрос:       — Неужели и ты там была?       — Была. Я же Темная, помнишь? — я немного призадумалась. — А ты не хотел найти здесь своих родителей? Узнать как они живут.       — Время на небесах течет иначе. Их уже давно нет в живых.       Стараясь разбавить тоску мужчины, я внесла очередное, как мне казалось, нелепое предложение:       — Но мы можем узнать как они жили. Это же полностью цифровая эпоха! — я захлопала в ладоши и потянулась за планшетом, что выгревался в лучах нисходящего вечернего солнца. — Ты помнишь, как звали твоих родителей?       — Думаешь, мы сможем найти их по настоящих именах?       — Попытка — не пытка! В лоб тебя за это никто не ударит. — я протянула Брэндону планшет. — А вот за не использование попытки в лоб точно прилетит.       Он взял планшет и набрал в поисковике «Джульетта». Экран завалил нас кучей результатов поиска с упоминанием великого довоенного поэта Шекспира. Брэндон листал ленту, цепляясь взглядом за каждую вероятную ниточку, что могла бы намекнуть на маму.       — Нет, так точно дела не будет. — впихнула я свои пять копеек. — нужна фамилия. У всех людей есть фамилия.       Он набрал в строке поиска «Джульетта» и сосредоточился на собственных воспоминаниях. Довольно долго просидев в трансе, Брэндон открыл глаза и перевел обреченный взгляд с планшета на меня.       — Нет… Я не помню, Иви…       Я забрала у мужчины планшет и начала отвлекать от грустных мыслей какой-то несвязной пустой болтовней. Но вдруг мне прилетел ответный вопрос:       — А ты не хочешь попробовать найти родную мать?       — Нет. — сказала, будто отрубала.       — Почему?       — Знаешь, Брэндон… У меня нет родной матери.       — Как это? У всех есть родители. И твои обязательно найдутся. — он добродушно улыбнулся в попытке вселить в меня хоть каплю надежды.       — Ты просто не понимаешь. Ты хоть и рос без родителей, но всегда знал — они тобой дорожили больше жизни. А моя родная мать меня вынашивала только с одной целью: продать. Я всегда знала, что она мной никогда не дорожила. Сухой расчет. Надеюсь только на одно: вырученных за меня денег ей таки хватило на осуществления своего желания.       Я подорвалась с мягкого диванчика и ушла в дом, не дав Брэндону сказать ни слова. Чувства обострились до предела, меня обволакивала злость на мать. Она меня просто продала. На какие-то дурацкие бумажки обменяла… Это насколько надо быть сухарем бесчувственным, чтобы выносить, самой родить (что в нашем мире огромная редкость!) ребенка и продать!       Импульс вырвался с груди прежде, чем я успела осознать, что я действительно не на шутку разозлилась. Тьма молниеносно окутала подсознание. Вдох. Медленный выдох… Он не хотел меня злить. Нет, не хотел.       Вдруг в мою окутанную тьмой головушку пришла занятная мысль: а что если я сейчас попробую провернуть на Брэндоне такой же фокус, как с Вики? Покопавшись в очень давних воспоминаниях, я могу узнать что-то о его родителях. Я вернулась на диванчик к расстроенному мужчине и присела рядом.       — Не бойся. — я ласково накрыла его руку своей и мужчина сразу расслабился.       Ну да, руку сейчас можно было и не трогать. Он бы и погавкал сейчас, если бы мне захотелось. Но нельзя растрачивать выброс впустую. Нужно покопаться у него в голове. Я сосредоточилась на собственных ощущениях: самый большой сгусток энергии был в груди. Там, откуда всегда выходит импульс. Это, наверное, источник моей силы. Нужно мысленно направить поток к кончикам пальцев. Вот так… Я коснулась ледяными пучками к вискам мужчины и сразу провалилась в омут кружащих вокруг меня картинок. Вики, Шепфа. Нет, это не то… Мой дом? Я? Что это значит?..       Мальбонте стоял за самым высоким деревом в моем саду и наблюдал за девушкой в окне первого этажа шикарного особняка. На его спине все еще красовались могучие крылья. А девушка в окне радостно прыгала в чирлидерской форме и размахивала задорными помпонами.       — Да кто же ты такая?.. — прошептал Мальбонте сам себе. — Ладно с Вики у меня есть связь понятно почему. Но кто ты? — последнее слово он выделил особой интонацией.       Задорная девчонка-чирлидерша выпорхнула с особняка и на бегу в сторону своей машины у гаражей запихивала в спортивную сумку свои яркие помпоны. Запихивала, пока не врезалась в самого Мальбонте, что стоял уже посреди дороги к гаражам.       — Ауч… — Девушка потерла лоб и подняла глаза на темного ангела. — Что Вы здесь делаете? Кто Вы?       Я вспомнила этот эпизод. Я направлялась на одну из последних тренировок, на которых мне приходилось бывать. Тогда предо мной стоял далеко не Мальбонте, а высокий худощавый мужичок в годах, в котором я не узнала ни обслуживающий персонал, ни вхожих в дом гостей.       — Я… — Мальбонте старался как можно быстрее выдумать, что же такого ляпнуть мне в ответ. — Работу я ищу.       — Вход с правого крыла, первая дверь слева. — протараторила девушка, словно на автомате, и поспешила умчаться по своих делах.       Я не узнавала ее. Вернее, не так. Это была я. Но я не узнавала себя. Такая беззаботная и легкая. Не то, что сейчас…       Вокруг меня продолжал вертеться омут разношерстных воспоминаний из жизни Брэндона-Мальбонте. Я долго всматривалась в быстро ускользающие от меня образы, пока не уцепилась в один.       Миловидная светловолосая женщина гладила маленького мальчика по голове.       — Бонт, сыночек, я очень люблю тебя.       О мой Бог! Я знаю его маму…