Первая каста

      Навороченный черный лимузин мчал меня вместе с новым хозяином по дорогах вечернего города, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Я ерзала связанными руками — веревки затянуты слишком туго, от чего кисти рук начали неметь. Господин Зильбер удобно развалил все свои неизлечимые килограммы на кожаном сидении и потягивал со стакана какое-то крепкое пойло, а я, стараясь не выдать себя, внимательно его изучала. Круглый, не в меру упитанный мужик лет сорока медленно подносил к краю рта стакан и отхлебывал вискарь. Тот попадал не только в глотку, а и на неряшливую бороду слегка рыжеватого оттенка, после чего Зильбер наспех вытирал остатки алкашки рукавом дорогого пиджака. На ногах красовались туфли под змеиную кожу. Может, то действительно была змеиная кожа, а может — кожа его бывшей жены, о которой он мне сейчас как раз хрен пойми зачем пытался поведать:       — Нарцисса была молода и сказочно красива, но сволочь еще та. Эта змея не стеснялась кувыркаться в нашей спальне со всеми моими молоденькими подчиненными и совсем не старалась скрыть данный факт!       Стало быть, этот сухофрукт в отместку Нарциссе стал скупать у всех господ города молоденьких «куколок» (как он сам называл мне подобных девочек) и появляться на публике в их окружении. Хм… Отличный способ повысить самооценку.       — Перкинс сказал, что ты у нас — цветочек не тронутый. — он скалился на меня своими уже пожелтевшими от сигар зубами. — Тебе повезло, куколка. Я — хороший любовник.       Да, как же. Невероятное везение. Каждая мечтает раздвинуть перед Вами ноги. Я слегка скривилась от собственных мыслей и отвернулась от этого петуха. Машина пересекла черту огромного поместья в готическом стиле, Зильбер выкатился с лимузина, затем охрана вывела меня.       — К остальным ее. — махнул рукой новоиспеченный хозяин и покатился в свой замок Дракулы.       Меня завели в небольшое здание за мрачным дворцом: снаружи оно напоминало барак, а внутри было обставлено, словно солдатская казарма в довоенные времена. На двухэтажных кроватях уже во всю посапывали разношерстные девчонки, которых объединяло лишь одно: они все были молоды, как я. Охранники выдали мне одежду и ткнули пальцем на дальнюю кровать:       — Там есть свободное место. Иди спать.       Я скрутила в руках платье и направилась в указанную сторону. Те двое покинули помещение девчачьей казармы, не забыв за собой запереть дверь на замок, о чем меня красноречиво сообщил громкий щелчок того самого замка. Вдоль стен располагались маленькие, словно форточки, окошечки с кованными решетками — наверное, на случай, если вдруг задница какой-то девчонки таки окажется достаточно мелкой для пролезания в это окошко. Что ж, напильников я в лифчиках с собой не таскаю, а жаль. Я вылезла на верх самой дальней кровати, умостилась на спину и закрыла глаза.       Я видела сон. Темный ангел обнимает Вики, прижимает к себе, словно она — самое ценное, что у него осталось. Она почти бесшумно сопит носиком у его пульсирующей артерии на шее.       — Я люблю тебя, Мальбонте. Я буду с тобой до конца. — она смотрела ему в глаза так, что у меня мурашки по коже пошли. Никогда я еще не видела, чтобы кто-то так смотрел на другого человека.       Он нежно улыбнулся ангелу и прижался к ней в жадном, прямо-таки требовательном поцелуе       — Я рад это слышать. — шептал он ей прямо в губы бархатным тембром. — Я все равно сделал бы это с тобой или без тебя. Но с тобой это в разы приятнее.       Вики лучится возбуждением, тянется руками к поясу на его одежде и одним легким движением все лишние в этот момент тряпки оказываются на полу у их ног. Она становится перед мужчиной на колени. Да что за издевательство? Вы думаете, что раз я не лицезрела их совокупления в прошлый раз — то всенепременно должна наверстать упущенное в этот? Я выскользнула с уже знакомой комнаты с разбитым зеркалом в коридор и все вокруг начало застилать густым туманом…       Туман рассеялся. Вики стояла перед Шепфа и не знакомой мне женщиной-ангелом в огромном пышном зале с позолоченными толстыми колоннами, по центру которого стоял длинный массивный деревянный стол.       — Присаживайся, дочка. — женщина жестом пригласила Вики за стол, после чего они вместе с Шепфа так же расположились за столом. — Рассказывай всё, что тебе известно.       — Им руководит Шепфамалум. Они хотят свергнуть Цитадель и полностью разрушить систему правления небес. И убить Вас. — она взглядом впилась в их Божество.       Шепфа задумчиво почесал подбородок и обратился к женщине:       — Ребекка, вот как мы поступим. Пусть щенок получит ключ от врат.       Глаза Ребекки округлились.       — Но как же…       — Верь мне, Серафим. А ты… — он повернулся к Вики. — Ты будешь докладывать матери каждый шаг, что планирует Мальбонте. Ты не будешь ему мешать. Можешь даже способствовать. Твоя главная задача — привести его ко мне. Пусть думает, что сам добрался. А там, в моем Райском саду, мы с тобой сделаем то, что я должен был сделать уже давно. Мы его убьем. — он повернулся обратно к женщине. — Серафим. Твоя задача — распорядится информацией от дочери таким образом, чтобы не внушить демоническому отродью ни единой мыслишки о том, что вы готовы ко всем его нападениям. Пусть действует с мыслью о том, насколько он внезапен. А вы просто будьте готовы. Отрезает провизию Школе — сделайте запас еды, но ведите себя так, будто его у вас нет.       Шепфа поднялся из-за стола и поспешил покинуть тайное совещание.       — То есть я должна продолжать делать вид, что безумно влюблена?       — Если это верный способ раздобыть для нас как можно больше стратегической информации о его шагах — да.       Вики вздохнула, после чего ее мать нахмурила брови:       — Не вздыхай так, будто тебя, такую всю правильную, заставляют спать с чудовищем. — она уперлась кулаками в столешницу — Я прекрасно знаю о всех твоих постельных похождениях. Да и все в Школе знают, что ты та еще шлюха. Почему бы не воспользоваться твоей слабостью на передок во благо, м?       — Это отвратительно! Ты просто подкладываешь меня под него! Я — не шлюха!       Вики сцепила зубы, а Ребекка подошла к ней вплотную и внимательно посмотрела в глаза. Девушка начала кривится, но попытки увернуться от пронзительного взгляда не увенчались успехом.       — Даже сейчас — женщина говорила тихо, но очень агрессивно, — ты думаешь о том, какой у него огромный член, что с трудом поместился тебе в рот. Ты уже успела отсосать ему, хотя встречаешься с Дино. — Ребекка схватила Вики за подбородок — Не смей говорить, что ты не шлюха. — она ослабила цепкую хватку на подбородке девушки, Вики поспешила отшатнутся от матери на несколько шагов. — Я не думаю, что твой примерный ангелочек Дино обрадуется тому, что при нем ты строишь недотрогу не целованную, а врагу вот этими им желанными губками уже отсасываешь с последующими заглатываниями спермы.       Глаза Вики наполнились абсолютной ненавистью к матери.       — Ты не посмеешь рассказать Дино!       — Я даже думать не стану об этом, если ты, моя милая, продолжишь скармливать Мальбонте байки о своей безграничной любви, сосать и давать. Для тебя ничего нового и непосильного. Нам всего лишь нужна информация.       Туман начал обволакивать этих двоих так быстро, словно его нагнал ветер.       Я открыла глаза и первое, что увидела — размашистые трещины на сером потолке казармоподобного помещения. Так вот о каком предательстве говорил Брэндон… Но раз он так яростно рвался получить от меня любую информацию о ней — он сам мало что знает. Да и какое сейчас это уже имеет значение?       — Эй, новенькая! — напыщенная девица потыкала меня пальцем в бок, словно трупик палочкой.       Я медленно повернула голову и столкнулась с той, что вырвала меня с собственных мыслей, лицом к лицу: расфуфыренная блондинка в весьма откровенном платье, которое гордо демонстрировало грудь внушительных размеров.       — Я — Франциска. — протянула она мне руку, а грудь в корсете желтого платья качнулась и приоткрыла окружающему миру кружевную завесу бюстгальтера с трудом прикрывающую соски.       — Иви. — я пожала в ответ ее руку.       Франциска внимательно окинула меня изучающим взглядом и в своей кудрявой головке решила, что должна стать для новенькой меня гидом в новом месте.       — Иви?.. — она скривилась так, будто выпила смузи из какашек ненавистного идиота. — Гадкое, прямо злое имя. Папочка таких не любит. Теперь тебя будут звать… Хм… — она не очень долго покопалась в своей головушке, — Тебя будут звать Эмануэлла.       — Как героиню порно-романа, что была слаба на передок? — возмутилась я.       — Ну а что, звучит элегантно. Прямо как папочка любит. — Франциска удовлетворенно кивнула самой себе, мысленно поставив галочку в неизвестном мне списке дел. — Ты не волнуйся, Эмануэлла. Ух, как красиво звучит! — девушка не прекращала довольствоваться собственной безграничной фантазией на имена. — Так вот. Папочка у нас хороший и послушных девочек очень любит. Будешь покорной — ни в чем нужды знать не будешь, ясно? — Франциска смотрела на меня, ожидая утвердительного кивка.       — А что это за место? Кто вы все?       — Это — приватный бордель господина Зильбера, а мы все здесь работаем. — ее речь была такой беззаботной, будто Франциска рассказывала мне о том, что кушала на завтрак салат со свежих овощей, а не о том, что они здесь все — проститутки.       Франциска кратко поведала, что каждую из девиц достопочтенный господин Зильбер в свое время купил по объявлению или на аукционе. Некоторые сначала не были довольны таким стечением обстоятельств, но позже привыкли. Франциска завидела мое красноречивое выражение лица и поспешила успокоить:       — Нам всем здесь очень нравится! — она звонко смеялась и кружилась по комнате, подбирая подол пышного платья, а огромная грудь, казалось, вот-вот выпорхнет из откровенного корсета и откинет свою обладательницу силой инерции в бетонную стену. — Любые лакомства, чудесная одежда, горы косметики — у тебя будет всё, что душа только может желать!       Франциска прекратила сеанс попыток быть впечатанной в стену собственными сиськами и пригласила меня присесть на скромный диванчик рядом с собой.       — А теперь слушай внимательно. Здесь есть всего несколько важных правил. Первое — с клиентами нашего заведения вне его стен мы не встречаемся. Второе — любой каприз клиента для тебя должен стать законом. Хочет, чтобы ты вылизала попку — сказала, что нет для тебя высшего наслаждения и приступила к работе. Или пришла компания и хотят вчетвером тебя трахать — улыбайся и готовь все дырочки. И третье — все новенькие проходят тест в постели у папочки. И птички мне поутру нашептали, что ты у нас — цветочек не тронутый. Поэтому лучше сначала строй из себя строптивую недотрогу, а потом, когда он в тебя войдет — распутную девушку. Папочка останется доволен. Ах, да, и всё, что пожелает — для тебя закон. Всё поняла? — Франциска сгребла свое пышное солнечное платье и уже была на высоком старте. — Я пойду, нужно к вечеру готовится. Тебе советую заняться тем же, ты сегодня пойдешь в покои папочки.       Я сидела словно в свежее говно опущенная. Если бы в желудке что-то было — уверена, меня всенепременно бы стошнило к чертовым матерям. Закрывать глаза даже не хотелось — в мыслях сразу же всплывал образ этого колобкообразного сноба с сардельками вместо пальцев. Что мне теперь делать?       — Эй, новенькая. — ко мне подошел импозантного вида мужичок. — Имя.       Я подняла на него глаза и вопросительно уставилась.       — Как тебя зовут? — продублировал он свое требование.       — Иви.       — Какое гадкое имечко. — мужичок скривился, прямо как Франциска. Чем им имя мое не нравится?       — Эмануэлла? — вопросительно произнесла я.       — Да, так лучше. — он удовлетворенно кивнул. — Господин поделился со мной своими пожеланиями касательно вечера.       — А вы…       — Джонас. Управляющий этого чудесного заведения. — мужичок гордо задрал подбородок аж до потрескавшегося потолка. — Сейчас ты пройдешь со мной для подготовки к вечеру.       Я сильнее вжалась в твердый диванчик, словно он был в силах меня спасти от предстоящего ужаса.       — Ну, чего застыла, куколка? Время — золото! — Джонас сцапал меня за руку и уволок в пока не известном мне направлении.       Время тянулось ужасно долго. Чем ближе был момент «Икс», тем страшнее мне становилось. Чем больше я старалась объяснить Джонасу, что это все ошибка и так нельзя вообще — тем более абсурдно он реагировал на мои препирания.       — Ты — вещь господина и должна делать все то и так, как он пожелает. Скажи спасибо, что не гнешь спину в полях с обычными рабочими. Девочки из его заведения — элита первой касты.       Да уж, спасибо. Лучше бы подохла в тех гребанных полях под горящим солнцем, чем чувствовать себя мусоркой, куда лезут все, кому не лень и суют в нее всякий вонючий мусор.       После окончания подготовки вечер наступил неумолимо быстро. Джонас привел меня в шикарную спальню на третьем этаже готического замка: огромная кровать с балдахинами красного цвета, ковры из, казалось, натуральных мехов животных (а, может, и не казалось), из высоких окон открывался чудеснейший вид на сад, что за замком Дракулы. Вдоль стены справа была раздвижная дверь с зеркальными панелями. Наверное, она ведет в гардеробную. Я уставилась на свое отражение в одной из панелей: два совершенно дурацких высоких хвостика были перевязаны кислотно-розовыми бантиками. Ранее всегда ровные черные волосы теперь хаотичными кудряшками торчали из этих хвостиков в разные стороны и ниспадали на плечи. Тело мое принарядили в совершенно дурацкое, прямо-таки кукольное платье такого же кислотного, как и бантики на голове, цвета с обилием рюшек, торчащими отовсюду цветочками и сверкающими бусинками. Пышный подъюбник создавал впечатление платья балерины: ультракороткая юбочка пестро торчала, открывая взору всех желающих краешек попы. А попу саму нарядили в «чудные», как сказала Франциска, стринги. На ножках белые колготочки, словно у первоклашки и милые туфельки с бантичками сверху. На довершение всего этого великолепия Джонас всунул мне в руки игрушку — коричневого плюшевого мишку.       — Господин приказал, чтобы ты сидела на кровати и игралась с медвежонком, когда он придет.       Какие же больные бывают ублюдки с не менее больными фантазиями! Я робко протянула руки к игрушке. Мягкий материал медвежонка приятно обволакивал пальцы, но расслабится мне никак от этого не светило. Как только я услышала щелчок замка у закрытой двери — бросилась осматривать все окна в комнате. Но как на зло ни единое из них не открывалось. В соседних с этой комнатах балкона не было, так что смысла разбивать стекло и перелезать в соседнюю комнату просто нет: скорее расшибусь об асфальт при падении с третьего этажа, чем спасу свою попу (и не только попу) от предстоящего мероприятия. В хаотичном порядке подергала книжки на стеллаже и покрутила несколько висящих на стенах картин в надежде на наличие тайных ходов в замке Дракулы, но нет. Я присела на огромную кровать, положила рядом с собой медвежонка и пыталась придумать план действий.       С вихря мыслей меня выдернул щелчок замка. В спальню вкатился тот самый достопочтенный господин Пальчики-Сардельки, держа своими сардельками плитку шоколада.       — Ой, а кто это здесь у нас играется? — Зильбер подкрадывался ко мне все ближе и говорил таким тоном, словно действительно разговаривает с ребенком. — Как тебя зовут, деточка?       — Эммануэлла… — промямлила я и забилась в угол комнаты.       — Эммочка, не бойся, — произнес он тошнотворно-слащавым тоном. — Давай я поиграю с тобой. — Он выцепил игрушку с моих рук. — Как зовут твоего друга?       Я молчала, боясь даже глазком на него посмотреть.       — А его зовут Бардииииик! — продолжал он рассказывать мне, словно маленькой девочке, какую-то хрень. — Смотри, Эммочка… — он повилял перед моими глазами шоколадкой. — Я принес тебе сладости. Ты же любишь шоколад, Эммочка?       Он разодрал упаковку и отодрал от плитки один ломтик.       — Все детки любят шоколад, Эммочка. — он прижал меня своей колобкоподобной тушей к стене и предпринимал попытки засунуть мне в рот эту сладость, водил кусочком по губах и вокруг них. Я не размыкала губ и уже чувствовала, как шоколад таял и стекал по коже губ и подбородка. Зильбер наклонился и шершавым языком слизал растаявший шоколад с моего подбородка.       Я все так же безнадежно молчала. Вот почему, когда так надо разозлится и заставить его запихнуть себе шоколадку в глотку, а член дотянуть до его же собственной задницы и отправить прямиком в анальное отверстие, я просто стою, трясусь и накладываю кучу в «чудесные» розовые стринги Франциски?       — Тебе нравится, Эммочка?       Он правой рукой взял меня за шею, а большим пальцем растирал растаявший шоколад по губах и вокруг них. Вторая же рука отправилась под пышную балетную пачку прямо на ягодицу и уже во всю там хозяйничала. Со рта похотливого чиновника снова подобно змее начал высовываться язык и тянутся к шоколаду, что сладко манил его у моим губам.       — Эммочка, теперь мы с тобой поиграем в мою игру.       — Нет, пожалуйста, не надо! — я вырвалась с цепкой хватки колобка и побежала к двери.       — Да, Эммочка, да, девочка! — он не спеша шел ко мне, безуспешно пытающейся снести запертую дверь из петель, и поглаживал уже во всю выпирающий бугорочек. — Ты все делаешь правильно.       Я отскочила от двери в последний момент и оказалась у окна. Может, выпасть из окна третьего этажа — не такая уж и плохая смерть? Зильбер швырнул меня на кровать и, как я не старалась вырваться — с его весом на мне это просто не возможно.       — Тебе понравится моя игра, Эммочка. — он продолжал следовать зову своей больной фантазии и вел себя так, будто перед ним — маленький ребенок. — В нашей игре цветочек будут ставить в вазочку. Машинка заедет в тоннель. Или, как в довоенном фильме про мишку, помнишь? — он так лукаво улыбался, что меня могло бы вырвать от одной такой улыбки. — Лопнувший шарик входил и выходил из горшочка. Сегодня мой шарик — он уже спустил штаны, обнажив член, и положил его в свою руку. — будет входить и выходить из твоего горшочка — после этой фразы Зильбер сложил вместе три пальца свободной руки и начал водить ими у меня во рту. — О да… — Он все быстрее поглаживал затвердевший орган и быстрее водил пальцами в моем рту. — Мой шарик будет чудесно входить в твой горшочек, пока не лопнет прямо в нем.       Меня уже во всю заливало слезами, а Зильбер всунул пальцы так глубоко в горло, что вот-вот бы наступил рвотный рефлекс. Уверена, что он бы не остановился, если бы не настойчивый стук в дверь.       — Я занят!!! — словно разъярённый зверь отрезал он, после чего задрал юбчонку и зубами разодрал белые капроновые колготки между ногами. С проделанной им дырки показались розовые трусики, с трудом прикрывающие самое сокровенное.       — Это важно, господин. — гость за дверью не унимался.       — Катись к чертям, Джонас! Я сегодня пробую целочку! — проревел Зильбер.       — Вот касательно нее я и здесь, господин. — промямлил управляющий борделем. — Один из гостей готов заплатить Вам двести тысяч долларов за ночь с нетронутой.