Подобные

             В воздухе витает сладкий аромат вина и свежесрезанных цветов. Очередной приём в Большом дворце в самом разгаре, когда Алина, прихватив со столика стакан холодной воды, направляется к выходу. Её тошнит и голова идёт кругом от напускной роскоши и фарса, царивших вокруг. Дверь с глухим стуком закрывается за её спиной, и Алина наконец-то делает спасительный глубокий вдох. Здесь, в пустом тёмном коридоре, прохладно и свежо. А главное пусто. Никто не смотрит на тебя, как на заморского зверя, изрыгающего пламя. Никто не пытается прикоснутся, или же незаметно вырвать с головы «святой» волосок. Такое всеобщее внимание непривычное и утомляет слишком. Алина медленно бредёт к выходу из Большого дворца. Ещё немного, совсем чуть-чуть. Спускается в холл на первый этаж, пересекает большой сад и, слегка стуча зубами от холода, толкает входную дверь Малого дворца. Внутри тихо и темно, все давным-давно спят, вымотанные изнурительными тренировками. — Спокойной ночи! Алина испуганно вздрагивает, и только сейчас замечает, что всё это время её сопровождала Тамара. Ну, конечно! Она ведь Заклинательница Солнца и генерал Второй Армии, её нужно беречь. Сил нет даже на элементарную вежливость, поэтому слабо кивнув, она направляется в свои покои. Шёлковый кафтан, обтекающий её тело, сейчас кажется грубее, чем солдатская шинель. Алина раздражённо расстёгивает мелкие пуговки и сбрасывает с себя ненавистную ткань на пол. Обнажённое тело обдаёт холодным потоком воздуха из приоткрытого окна. Алина чуть дёргается от неожиданности, когда её шею опаляет тёплым дыханием, а вверх по спине скользят сухие шершавые ладони. Она устало прикрывает веки, упорно игнорируя пульсирующую боль в висках. Едва ощутимое касание горячих губ за ухом, вопреки ожиданиям, не вызывают ничего, кроме стойкого чувства отвращения… Ко всему происходящему вокруг. Она так устала. Её жизнь превратилась в дешёвый спектакль неумелого режиссёра-аматора. Роли были розданы, но диалоги и дальнейшие действия героев не расписаны. Приходится импровизировать и сочинять на ходу. Алина трёт глаза, оставаясь совершенно равнодушной к ласкающим её тело губам. Она с трудом разлепляет тяжёлые веки, встречаясь взглядом с невозмутимо смотрящими на неё серыми глазами. Дарклинг сидит на краю огромной кровати, и на его лице невозможно прочесть ни одной эмоции. Лунный свет, льющийся сквозь открытое окно, мягко ложится на бледном лице, наделяя его нечеловеческой красотой. Вдоль тела пробегает морозная рябь, и Алина судорожно вдыхает, когда в холодных глазах Дарклинга, скользящих по её голому телу, мелькает едва уловимый голодный блеск. — Уходи. Тихий, еле слышный, шёпот в полуночной тишине звучит громче летней грозы. Мал замирает перед ней на коленях, всё ещё касаясь влажными губами её живота. Несколько мгновений, не мигая, смотрит на неё снизу вверх, а потом резко вскакивает на ноги. — Может быть, объяснишь наконец-то, что, чёрт побери, происходит? Губы сжаты в тонкую линию, на скулах желваки играют. Он зол. Он полыхает яростью, готовый вот-вот взорваться. Но Алине плевать. Она продолжает смотреть на Дарклинга. Похоже, того забавляет картина, представшая его взору. — Я устала. — Безразлично бросает в лицо Малу. — Уходи. Мал какое-то время ещё сверлит её своим прожигающим взглядом, а потом низко кланяется, чуть ли не падая ей в ноги. — Как скажете, Повелительница Солнца.- Шипит с ярко выраженным презрением. — Или, может, мне уже к Вам обращаться «Ваше высочество»? Мал ещё несколько секунд смотрит ей в лицо, а потом пулей вылетает из покоев, не забыв при этом театрально хлопнуть дверью. Алина обхватывает себя руками и пытается унять мелкую дрожь, бьющую всё её тело. На ватных ногах подходит к кровати и ложится поверх холодных простыней, свернувшись калачиком. — Алина… Моя Алина. Тихий шёпот скользит по её щеке, заползая под кожу, пробираясь глубоко в душу, смешивается с кровью и течёт по венам. О черепную коробку настойчиво бьётся мысль о неправильности и абсурдности происходящего в данный момент, но щекочущее чувство в области солнечного сплетения попросту заставляет Алину игнорировать здравый смысл. Дарклинг осторожно гладит её по голове, зарываясь длинными пальцами в волосах.Она закрывает глаза, и впервые за этот долгий день расслабляется. Казалось, вся усталость и раздражение, пружиной сжимавшие её внутренности на протяжении всего дня, тотчас будто испарились. Дарклинг заботливо укрывает её покрывалом и тоже ложится рядом. Он обнимает её со спины, утыкаясь носом в изгиб её шеи. Так правильно… — Зачем ты пришёл? Сладкой патокой по телу растекается тепло. Кожа, где её касались холодные пальцы Дарклинга, горит огнём. Он соткан из противоречий, совершенно неправильный и непостижимый. Но такой необходимый как воздух. Как небо для птиц, или морские глубины для рыб. Он стал тем, без кого её существование уже невозможно. Оно просто-напросто теряет всякий смысл. — Ты же знаешь, как это работает… — Тихо шепчет, поглаживая её по голове. — Я являюсь, лишь в том случае, если и ты того желаешь. Она до боли закусывает нижнюю губу, когда её шеи касаются едва ощутимым поцелуем. Его близость опьяняет, сводит с ума… — Я хочу того же, чего и ты… Алина разворачивается и смотрит в серые глаза, в лунном свете отдающие стальным блеском. — Если бы тогда я не сбежала… — она запинается на полуслове, глотает вдруг образовавшийся в горле ком, и продолжает: — Тогда после демонстрации в Большом дворце. Если бы я не сбежала, ты навестил бы меня ночью? Она не знала, какой ответ хотела услышать. Да и вообще, хотела ли… Но её скулы жгло диким пламенем всякий раз, стоило ей себе представить, чем всё могло закончиться, не сбеги она тогда от него. Несколько мучительно долгих мгновений он неотрывно смотрит на неё, а потом наклоняется и мягко целует в губы. Нежно, почти невесомо. Но у Алины перед глазами мелькают разноцветные пятна и улетучиваются все мысли из головы. Дарклинг отстраняется также неожиданно, как и поцеловал её минутой ранее и Алина не может скрыть своё разочарование. Он бережно заправляет ей за ухо упавшую на лицо прядь волос и ласково проводит кончиками пальцев по краснеющей щеке. Так странно… Пару минут назад она стояла перед ним совершенно обнажённой и это не вызывало ни капли смущения. Но этот невинный поцелуй, это касание были чем-то совершенно другим. Чем-то слишком личным и интимным, чистим, без малейшего намёка на пошлость и возможным только между по-настоящему близкими людьми. Он ничего не отвечает на этот раз, снова вовлекая её в поцелуй. Его губы скользят вдоль её приоткрытого рта, ловят каждый судорожный вздох, заставляют забыть обо всём на свете. Алина отвечает, углубляя поцелуй, настойчиво раздвигая губы Дарклинга, на что тот лишь усмехается. По телу проносится волна тепла, наполняя каждую клеточку неимоверной силой и энергией. Её бросает в жар, нервы натянуты до предела, а голова идёт кругом от переполняющих ощущений. Она готова оторвать себе язык, но с её губ непроизвольно срывается полустон. — Я скучала… Дарклинг проводит губами по её шее, прямо над ошейником и снова отстраняется. — Подобное притягивает подобное. Он переплетает их пальцы и изучающе блуждает взглядом по её лицу. Смотрит пристально, кажется, заглядывает в самую душу. — Я так устала быть святой. На глаза наворачиваются непрошеные слёзы, и Алина умоляюще смотрит на Дарклинга. Будто он как-то может помочь ей нести это бремя святости. — Тебе надо отдохнуть. Иди сюда. — Он прижимает её к себе, нежно целуя в макушку. — Я расскажу тебе одну сказку… — Однажды я уже поверила в твои сказки — Алина недовольно ворчит, но всё же прислоняется головой к его груди. Она не видит лица Дарклинга, но почему-то уверена, что он сейчас улыбается. Улыбается широко и искренне, как тогда ночью на заснеженном берегу озера, когда он впервые её поцеловал. — Давным-давно в Равке жил мальчик, обладающий необычайным даром. — Над ухом раздаётся бархатный убаюкивающий голос, и Алина чувствует, как сонная нега с ног до головы укутывает её мягким одеялом. — Он никому не желал зла. Мальчик мечтал лишь об уютном тёплом доме, где они с мамой могли бы спокойно жить. Мечтал о друзьях и беззаботном детстве обычного ребёнка. Алина ощущает, как пространство вокруг неё плывёт, медленно растворяется… Улетучиваются страхи и переживания, тяжёлым камнем висящие над головой. Она уже не контролирует себя, полностью отдаваясь во власть сновидений. Она — маленькая девочка лет восьми, бегущая следом за темноволосым мальчиком по высокой траве. Небольшая лужайка утопает в буйстве ярких красок и ароматов. Алина заливисто смеется, когда мальчик спотыкается и падает, утаскивая её за собой. Сочно-зелёная трава мягкая-мягкая и щекочет босые ноги, а небо над их головами такое неимоверно голубое. Мальчик легонько касается её руки и широко улыбается. От этой улыбки на душе сразу становится тепло, и кажется, будто за спиной растут крылья. Он срывает фиолетовый василёк и вместе с выбившимися из косы волосами заправляет ей за ухо. Алина опускает глаза и робко улыбается, а огромный жестокий мир вдруг начинает казаться чуть светлее и красочнее.