Нелёгкое бремя

      Одной рукой Роран придерживал сидящую перед ним дочку, а другой держал поводья. Да, в своё время, после бешеной скачки до Ароуза и обратно он сказал, что лучше будет пешком ходить, чем ездить верхом, но к кратковременным прогулкам, когда Сноуфайр передвигался размеренной поступью, это не относилось. К тому же, делал Роран это сейчас в основном по двум причинам. Во-первых, чтобы развлечь Измиру: девочке нравилось сидеть на большой лошади, правда, отцу приходилось следить, чтобы дочка не сильно дёргала коня за гриву, последний, к счастью, был терпеливым. А во-вторых, Сноуфайру не следовало подолгу застаиваться в стойле.       «И когда же ты, наконец, сменишь это седло на более подходящее для Всадника?» — донеслось ворчание Геранда.       Роран оставил эти слова без внимания. Геранд, уже устав намекать, в последние дни прямо говорил Всаднику, что пришло время им вместе подняться в воздух. Тем более, что седло уже давно было готово. Но Роран сперва делал вид, что не понимает намёков, а теперь всё откладывал и отказывался под любым предлогом. Основных причин было несколько. Главная — Роран по-прежнему не хотел открывать тот факт, что стал Всадником. А значит, взлететь у всех на виду нельзя. Летать ночью, зная характер Геранда, он не рисковал: юнец решит показать, что умеет, вернее, думает, что умеет, и врежется куда-нибудь. Конечно, драконы неплохо видят в темноте, но Роран не доверял самоуверенному Геранду, хоть тот и несколько раз летал в темноте вместе с Фирненом. А другая — помня о тех людях в лесу, Роран опасался оставлять надолго Катрину и Измиру. Но с тех пор минул уже месяц, и никто посторонний, не считая купцов и пары жителей Теринсфорда, рядом с Карвахоллом не появлялся. Фирнен каждый день облетал окрестности и никаких следов посторонних не обнаруживал. Это обнадёживало. И всё больше подводило Рорана к мысли о том, что пора и им с Герандом начать наблюдать за порядком, ведь, в конце концов, это их обязанность, а не Арьи и Фирнена, которые рано или поздно покинут эти края. Но чтобы подняться в воздух незамеченными не под покровом ночи, нужно было прибегнуть к магии. А это потребовало времени на обучение. Кроме того, желательно, чтобы соблюдались определённые условия.       «И всё же, когда?» — не унимался Геранд.       «Мы с тобой это уже несколько раз обсуждали. Как позволит погода», — Роран уже устал это повторять.       «Мне любая погода не помеха!» — возразил дракон.       «Невидимыми мы будем лишь при определённых условиях. И ты об этом знаешь!» — как назло, последние дни были либо солнечными, как этот, либо шли сильные осадки, или же дул шквалистый ветер, когда юному дракону, что бы он там о себе ни воображал, просто нельзя было подниматься в воздух.       Роран натянул поводья, останавливая Сноуфайра. Сделав небольшой круг, они вернулись к дому. Роран спешился, затем снял с конской спины дочку, невзирая на протесты — Измире понравилось кататься и слезать она не хотела. Девочка так сильно вцепилась ручонками в гриву Сноуфайра, что тот даже захрапел.       «Между прочим, я могу и её покатать», — предложил Геранд.       — Ну уж, нет! — вскричал Роран во весь голос и сердито мотнул головой, забыв, что дракон его не видит.       Сам он был готов сесть на спину Геранда, но доверить ему дочь — нет. Хотя вообще-то Измира уже летала на драконе, хоть этого и не помнила. И сейчас, если вдруг возникнет срочная необходимость всей семьёй куда-то отправиться, Роран предпочел бы попросить помощи у Арьи и посадить Катрину и Измиру на Фирнена. Но к счастью, никакой надобности в далёких перелётах не было, и в обозримом будущем Рорану следовало лишь освоить полёт на собственном драконе. И такая возможность представилась уже на следующий день.       Над тем местом, где находился Карвахолл, висели густые низкие облака, однако осадков не было, а значит, силуэт невидимого дракона будет не различим. Конечно, летать в таких условиях могло быть опасно, как и во мраке ночи, но Арья и Фирнен заверили, что можно подняться над облаками, где будет хорошая видимость. Поскольку Роран не знал, сколько времени проведёт в воздухе: может они с Герандом почти сразу спустятся обратно, а может, проторчат среди облаков полдня — он предпочёл не оставлять жену и дочь одних. Под предлогом того, что ребёнка надо показать знахарке, Роран проводил Катрину с Измирой к Гертруде, а сам затем поспешил туда, где от нетерпения изнывал Геранд.       Взобравшись на спину дракона, Роран принялся произносить необходимые слова древнего языка, но сбился и был вынужден начать заново. Он нервничал так, словно предстояло лететь через всю Алагейзию куда-нибудь к Беорским горам, а не сделать несколько кругов над северо-восточной частью долины Паланкар. Всадник сам не знал, что больше его тревожит: что-то произойдёт на земле, пока его не будет, или наоборот, что-нибудь случится в воздухе из-за легкомысленности и самоуверенности Геранда.       Со второго раза чары подействовали. Глянув вниз, Роран увидел, что сидит в воздухе. Нет, физически он ощущал седло и спину дракона, но глаза старались убедить в обратном.       «Готов?» — спросил Геранд и, не дожидаясь ответа, расправил крылья, чтобы Всадник не смог передумать.       Стоило Геранду взлететь, как на его место встал Фирнен, дабы скрыть характерные следы от когтей, которые оставил дракон, когда оттолкнулся от земли, и тоже взмыл вверх. Когда Геранд оказался в толще облаков, Роран прекратил действие чар. Теоретически, можно было оставаться невидимыми на протяжении всего полёта, но Роран пока не был уверен в своих силах. Арья же наоборот, сделала невидимой себя и Фирнена. Расчет был на то, что если сквозь облака люди и заметят фигуру дракона, то не различат его цвет и не определят размер. То есть в таких условиях Геранда примут за Фирнена. Такого же эффекта можно было достичь и ночью, но Роран рисковать не хотел, по крайней мере, в первый раз. Нет, если всё пройдёт хорошо, то в следующий раз можно попробовать полетать и ночью, но пока лучше так. Роран категорически запретил Геранду приближаться к горам, склоны которых тонули среди облаков, только кружить непосредственно над долиной. Где-то неподалёку парил Фирнен, но столкновение с ним было маловероятным, поскольку зелёный дракон видел собрата и держался на безопасном расстоянии. А Геранду Роран не разрешал не только лететь в сторону гор, но и изменять высоту, из-за чего был вынужден выслушивать стенания дракона:       «И это называется полёт? Да ни один уважающий себя дракон…»       «Геранд, если ты не прекратишь, то не то что со мной, но и один на такую высоту в ближайший месяц не поднимешься!» — не выдержал Роран.       «На земле ты меня не удержишь!»       «Я — нет, а Фирнен — да!»       На самом деле Роран, конечно, был согласен с Герандом, что это не настоящий полёт. Но летать у всех на виду означало объявить, что являешься Всадником. А это было чревато появлением дел и обязанностей, к которым Роран и особенно его дракон были ещё физически не готовы. А надобность во Всаднике могла возникнуть в любой момент: Арье и Фирнену уже пришлось один раз на неделю отлучиться, к счастью, это произошло, когда Геранд был ещё достаточно мал, и убедить его сидеть в лесу и не высовываться труда не составило.       Теперь же на Геранда периодически приходилось повышать голос, чтобы поставить на место. Вот и сейчас Роран понимал, что если он уступит нытью, то Геранд окончательно сядет ему на шею. А именно того, что Всадник не выдержит и позволит вволю разгуляться, Геранд и добивался. Но Роран научился проявлять характер. Да и скуление и жалобный взгляд трогали у маленького дракончика, а Геранд давно не был крошкой, а довольно большим, хоть и далеко не взрослым драконом с вздорным нравом. Но всё же чаще он перечил не Рорану, а Фирнену. Последнего с каждым днём он слушался всё менее охотно.       Продолжая тихо бурчать себе под нос, Геранд парил среди облаков. В какой-то момент ему это наскучило, и он позволил себе ускориться. Поскольку окриков не последовало, фиолетовый дракон почувствовал некоторую свободу. Он стал выполнять различные виражи на одном крыле и один раз даже перевернулся в воздухе. Роран против этих манёвров не возражал, пока Геранд держался среди облаков и не направлялся к горам. К счастью, несмотря на ворчание, реальных попыток нарушить запрет Геранд не предпринимал. И дело было не только в воле Всадника, а в первую очередь в присутствии Фирнена, который мог задержать сородича в буквальном смысле. Например, когда Геранд приблизился к просвету в облаках, сразу раздалось предупреждающее рычание: «Куда собрался? Мы о чём договаривались?»       Невзирая на то, что за плечами имелся опыт полётов на Сапфире, Фирнене и Вирде, Роран не мог сказать, что чувствовал себя уверенно, когда Геранд без предупреждения выполнял очередной разворот. Но Всадник понимал, что надо привыкать. Сомнительно, чтобы всю жизнь предстояло лишь кружить над долиной, обозревая окрестности, не исключено, что через несколько месяцев придётся мчаться через всю Алагейзию.       «Ну, что, поворачиваем назад?» — разочарованно спросил Геранд.       «Да», — Роран и сам понимал, что продолжать бессмысленно.       Он вновь сделал невидимым себя и дракона, и Геранд начал снижаться. Фиолетовый дракон опустился на то же место, откуда поднялся в воздух, но куда менее аккуратно и с большим шумом. Он не скрывал своё недовольство, поскольку явно не так представлял себе первый совместный полёт с Всадником. Роран тоже признавал, что назвать первый опыт результативным сложно, но утешал себя тем, что лучше начать с малого. По крайней мере, опасался он зря, сегодня ничего не случилось.       «Надеюсь, в следующий раз мы полетаем нормально», — подвёл итог Геранд.       «Посмотрим», — Роран не хотел ничего обещать, поскольку всё зависело не только от его решения и поведения Геранда, а во многом от внешних факторов.       Как бы то ни было, первый полёт на своём драконе Роран совершил, а куда предстоит летать в дальнейшем и сколько времени проводить в седле, будущее покажет.