Пленники трех планет

— Великое Ладо, какая же она огромная. И это только одна площадка, — ахнул кто-то. — Только одна! Посадочная площадка располагалась прямо посередине экрана. С этого ракурса казалось, что она занимает половину планеты. Это было похоже на полярную шапку, которая почему-то ускользнула со своего места да еще и выкрасилась по дороге в металлический цвет. Идеально ровный отполированный круг. Полярные шапки! Когда-то они были и у их родной планеты. Сейчас ими могла похвастаться только Звезда гроз. Сине-зеленый шар в светлой дымке атмосферы, светлая кисея облаков, ослепительно-белые полюса — ну как на такой красоте может подстерегать опасность? Наверное, это в крови у человека, генетическая память какая-то включается при виде зеленой листвы. Недаром этот цвет — успокаивающий. Прекрасная розовая планета, их новый дом, хоть и была похожа на Холодную звезду в дни ее юности, но все же оставалась чуточку чужой. Несколько лет Стат прожил на Эо, и каждое утро, подходя к окну, заново изумлялся восходу, розовеющему небу и траве, отражающей рассвет. Розовый лес, пурпурные тени, багряные мхи. Ничего, они привыкнут. Новое поколение получит новую родину, и вырастет среди этих чудес, и уже зеленые деревья будет считать странными. Вот только утрясем проблему с синотами… Остальные товарищи его оптимизма не разделяли. Стат и сам в глубине души не думал, что договориться будет легко, но вел себя так, будто в успехе не сомневался. Глядя на него, начинали держаться бодрее и остальные. И это к лучшему, а то ничего толком не началось, а народ уже унывает. — Приготовиться! — прозвучал голос в наушниках. Стат сжал подлокотники, не сводя глаз с экрана. В каюте был и иллюминатор, но сейчас его закрывал люк. Считалось, что так безопасней. Ох! Опасность, безопасность — все это пустые слова, когда ты на чужой планете, обитатели которой относятся к тебе, как к конкуренту за жизненное пространство. Что с того, что у вас общие корни? Синоты эферийцев никогда не считали братьями, гордо презирали за неспособность постоять за себя, отсутствие социальных конфликтов и технического прогресса. Но кто же думал, что так далеко все зайдет? Все пройдет хорошо. Все непременно закончится хорошо. Гравитация вжала людей в кресла. Все дышали быстро и прерывисто. Приближалась ровная металлическая поверхность на экране — поле космодрома. Теперь и ракеты хозяев были видны, тоже огромные, под стать площадке. Горные пики, инкрустированные металлом, вот что они напоминали. Эферийский корабль медленно опустился и сел. Экран заволокло туманом. Исчезла вибрация. Рассеялись дым и пар вокруг корабля. Стих скрежет, висевший в воздухе. Они прибыли на Звезду гроз, родину воинственных и недружелюбных соседей. -Ну вот и все, — сказал кто-то. Ему ответили: — Все только начинается. — Ну, не убьют же они нас, — возразил первый голос. Учитывая все обстоятельства — возразил не слишком уверенно. Их не встретили сразу. Воздух вокруг корабля давно очистился, а вокруг не заметно было ни летательного аппарата, ни автомобиля, явившегося за делегацией. Связаться со служащими космопорта не получалось. Связь не работала. Никакая. — Они хотят, чтобы мы шли пешком? — возмутился Гран, астрофизик, самый молодой из всей компании. — Они хотят, чтобы мы вышли из себя, — сказал Стат. — Поэтому, друзья, терпение. Мы на их территории. Площадка уже не казалась такой ровной и блестящей. Однородная матовая поверхность простиралась до горизонта, и лишь там начинались постройки. До огромных кораблей хозяев тоже было далековато. — Кажется, это за нами, — указал Тийн, второй социолог. К ним приближался массивный бронетранспортер. — Это же военная машина! — ахнул кто-то. — Зачем? — Ждем! — возвысил голос Стат. — Нас хотели разозлить, теперь хотят напугать. Друзья, мы с вами знали, куда летим. Знали и о манерах синотов. Так же нагло и самоуверенно они себя вели, даже когда к нам прилетали их торговые ракеты. Переговоры должны состояться. Все промолчали, только Тийн буркнул: — Да никто и не боится. Они ждали, пока могучая машина доедет и остановится возде их ракеты. После перелета и перегрузок стоять было нелегко, но люди держались прямо. Бронетранспортер фыркнул, затормозил. Открылся верхний люк, оттуда выглянула голова в шлеме и критически оглядела делегацию. — Залезть сможете? — спросила голова. — А то какие-то вы тощие все. — Простите, вы кто? — поинтересовался Стат. — Я? Шофер я. Не летчик же. — Понятно. Значит, братья по солнечной системе не пожелали даже отправить к ним навстречу своих представителей — дипломатов или чиновников. Хорошо. Они не имеют права провалить переговоры. — Залезай, ребята! — Стат обернулся на своих. Все держались уверенно и спокойно, с непроницаемыми лицами, как будто это нормально, что за дипломатами с соседней планеты приезжает шофер на бронетранспортере. Стат первым взялся за поручень лестницы. Голова одобрительно хмыкнула и исчезла в люке. Внутри было душно. Темно и душно, пахло металлом, пылью и чем-то странным и незнакомым. Впрочем, металлический запах преследовал его с момента приземления. Невидимый из-за перегородки водитель насвистывал что-то веселое. Стат сказал погромче: — Что же вы такую машину за нами пригнали? — Какую дали! — крикнул водитель, прекратив свистеть. — По здешнему покрытию самое то! И скорость у нее, машина зверь, хороша и устойчива. А вы какую хотели? — Пахнет тут чем-то странным. — Сиденья новые, кожаные. Ну держитесь, единым мигом домчу! Мотор зарычал. — Кожа? Это с животных, что ли, снята? — немного наивно спросил Гран, ощупывая сиденье. Стату страшно хотелось ответить: «Нет, с людей», но он просто сделал знак молчать. Наверняка их прослушивают. Они не могли даже видеть, куда их везут. Сквозь шум мотора слышался свист водителя — и все. Семь человек впервые за много лет были допущены на соседнюю планету. Перед этим почти половину здешнего года эферийцы пытались договориться с правительством обеих сверхдержав по удаленной связи: объясняли, возмущались, призывали… все без толку! Наконец в подземной столице получили ответ: ну так и быть, присылайте свой корабль с посольской миссией, побеседуем… да, а что вы хотели-то? И вот их встретили, как незваных и нежеланных гостей, не позволили взять свои средства передвижения, а куда везут теперь — неизвестно. Они опустились на космодром, ближайший к главному городу республики Тиксандании. Империя Трианглет обещала прислать своих представителей. Ехали долго. Люди не могли ни лечь, ни вытянуться во весь рост, ни еще как-то распрямить затекшие мышцы. После полета они и так чувствовали себя ужасно, но ни у кого не вырвалось и слова жалобы. А ведь посланцев синотов у себя на планете они так не встречали! Даже последних, фактически объявивших войну. Водитель все насвистывал. Казалось, воздух у него в легких не кончится никогда. Он был весел и безмятежен. Стат усмехнулся — синоты даже охрану им не выставили, они знали, что эферийцы никогда не причинят вред безоружному человеку и не нападут толпой. Да они и не могли бы. Это означало бы провал миссии, а у них нет такого права. Они решают судьбу всего человечества. И Стат обещал жене… В тот день, бесконечно далекий, но памятный, обрушилось перекрытие в одной из дальних пещер. Исправляли аварию автоматы, но без волонтеров-наблюдателей тоже было не обойтись. Стат пробрался в опасную зону глубже, чем надо…и очнулся, лёжа на эвакуационной тележке, а сверху, из прорези защитного шлема, на него смотрели очень строгие карие глаза. — Лежите тихо, — возмутился девичий голос, когда Стат заворочался. — У вас могут быть внутренние повреждения. — Вы врач? — Да. Стат хотел сказать, что она лечит одним своим видом, но постеснялся. Она довезла его до медпункта, проверила, насколько серьезно он пострадал, и только тогда отпустила, взяв обещание придти на следующий день, отчитаться о самочувствии и ни в коем случае не пропадать. А он пропал. Пропал ещё в тот миг, когда увидел ее глаза, и пропадал все глубже каждый день. Быстро, очень быстро сделал предложение и получил согласие. Родители его выбор одобрили, то есть отец одобрил, а мать встревожилась: — Дочь профессора Клада? Не знаю, не знаю… Он удивился — в чем дело? Флёр, дочь Клада, крупного ученого, жила в детстве вместе с отцом на экспериментальной базе на далёкой Эо, потом вернулась поступать в медицинский университет. Несмотря на молодость, уже известна несколькими научными работами. Что же тут может быть плохого? В конце концов, мать тоже его поздравила, но при этом губы чуть-чуть поджала, что показывало ее недовольство. Он решил не обращать внимания и считать это обычной материнской ревностью. А потом… — Приехали! — громко сообщил шофер. Машина остановилась. Люди, стараясь не кряхтеть и не охать, стали подниматься с мест. Вышли они так, как и зашли — вылезли в открытый люк. В лицо ударил чистый воздух. Он только немного пах пылью, а ещё свежестью, влагой и почему-то опять металлом. Уже вечерело, небо слегка потемнело. Или же оно здесь всегда казалось словно предгрозовым? Синее, безоблачное, но со свинцовым отливом. На закат ползло солнце. Выглядело оно непривычно и в то же время невероятно уютно и… правильно. Не слишком большим, как с Розовой планеты, не слишком маленьким, как с умирающей родины. Вокруг раскинулся город. Древняя прекрасная столица, которую им посмотреть, скорее всего не удастся. Впрочем, взгляды к себе прежде всего приковало огромное правительственное здание. Оно вздымалось над прочими строениями, как скала. То была высотная башня, имевшая форму правильного параллелепипеда (привыкшие к шестигранникам эферийцы слегка пожали плечами). Казалось, будто кто-то начал строить подпорки для неба и ограничился одной. Со стороны, обращенной к зрителям, глухая стена была полностью облицована светлым мрамором, и лишь в самом верху, словно второе солнце, горел золотой круг. — Правительственный дворец, — сообщил вылезший следом шофер. Он снял шлем и оказался молодым лопоухим парнем, рыжеватым, веснушчатым, со щетиной вместо традиционной бороды. — Знали небось, да? Ну все, до места я вас довез. — А дальше? — спросил Стат. Шофер развел руками: — Дальше я без понятия, звиняйте. — Ну что же, спасибо, что довезли, — Стат протянул руку, помня, что рукопожатие важная часть этикета у синотов. Шофер посмотрел на свою ладонь с подозрением. — Она ж в масле у меня. Да и вы вроде как послы, а я? — У нас все люди равны, никто не ниже и не выше других, — заверил Стат. Шофер осторожно пожал протянутую руку. — Ну вы извините, я человек маленький… Прибудут за вами. Не бросят же. Он быстро забрался в люк. Огромная машина зафыркала и двинулась прочь по улице, оставив делегацию чихать в облаке выхлопных паров. Стат поглядел вслед бронетранспортеру не без сожаления. Внутри была хоть какая-то иллюзия того, что о них не забыли. — Что делать будем? — спросил Тийн мрачно. — Ждать и осматриваться. Город вокруг был почти пуст. Стат оглядывался вокруг и видел только нескольких людей в форме, похожей на военную — видимо, полицейских, и совсем немного автомобилей. Все они были далеко и окликнуть их не получалось. К тому же у них наверняка были четкие указания — эферийским дипломатам не отвечать. О государственном строе и общественном распорядке на соседней планете Стат был достаточно осведомлен, хоть и ни разу не посещал ее лично. Что-то удавалось увидеть по локатовизатору, о чем-то рассказывал экипаж кораблей, прибывших на Эфери для торговли. Жители Холодной звезды разработали ее недра чуть ли не до ядра, и могли обменять излишки тяжелых металлов, в которых нуждались синоты. Ну а Звезде гроз тоже было, что предложить соседям — семена, удобрения. Потерявшая атмосферу Эфери потеряла и свою биологическую оболочку. В подземных убежищах сохранились лишь немногие виды растений, да и те иногда хирели и гибли. Обе планеты могли вести полностью автономное существование, из-за этого, а еще из-за разницы в мировоззрениях двух систем, торговля шла ни шатко, ни валко, а простое общение было еще более скудным. Но все же, как Стату было известно, столица не пустовала никогда. Скорей всего, эту часть города перегородили из-за прибытия делегации. Значит, за ними непременно приедут, не могут же они ограничить движение надолго. А пока можно посмотреть, как живут эти удивительные и ужасные синоты. Город был красив. Красив, несмотря на то, что живущие в глубине планеты эферийцы привыкли к строгому порядку, геометрически четким зданиям и улицам, и строго определенному количеству теплиц на участок. Гай Лир Сино — так именовалась столица. На тиксанданском языке, родственные которому слова встречались и в эферийском, это название означало «За грозой приходит солнце». А ведь что-то в этом есть, думал Стат, разглядывая петлявшие улицы, фонтаны, удивительные дома — новые, правильной формы, и более старые, с причудливой лепкой, башенками, арками и зарешеченными окнами. На противоположной стороне улицы виднелся древний храм, покрытый строительными лесами. Видимо, его реконструировали. Особенности архитектуры трудно было разглядеть, но Стат почти уверился — этот храм похож на встречавшиеся на поверхности Эфери старые разрушенные капища. Лишнее доказательства того, что два народа друг другу не чужие! Только для синотов это не аргумент. Рядом наконец-то затормозил автомобиль — блестящий, скоростной, обтекаемый. Открылась дверца, изнутри выглянул бородатый человек, одетый в явно дорогой черный костюм. Так одевались официальные лица. — Что же вы тут стоите, господа? Садитесь! Я секретарь протокольной службы. Из-за приветливого тона фраза даже не выглядела издевательством. Делегаты, переглянувшись, забрались в автомобиль. Он был длинным, с пятью парами сидений, поместились все. Стату досталось место рядом с секретарем. Эта поездка оказалась не в пример комфортней предыдущей. Можно было хотя бы сесть удобней и смотреть по сторонам. Мимо мелькали городские улицы. Исторический центр столицы словно с картинки сошел: белое покрытие мостовой, парки, прекрасные высотные здания, набережная с высоким фигурным парапетом. Увидев реку, делегаты не смогли сдержать восхищения. Конечно, они видели реки на Эо, но эта казалась игрушечной: заключённая с двух сторон в стены из мрамора, с арочными мостами и парящими прямо над водой беседками. «Надо обязательно будет сделать на Эо что-то похожее», — мысленно отметил Стат. — «Умеют они всё-таки строить. Хотя бы в парочке городов. Вот только договоримся…» На секунду его захлестнул порыв отчаяния — с этими договоришься, как же! И любой договор они потом разорвут, как только он станет для них невыгоден. Машина свернула прочь от реки. Дорога шла в гору. На одном из перекрестков Стат заметил перегораживающую металлическую стойку и полицейских рядом. Значит, так и есть, часть города перекрыта. Из-за них или ещё по какой-то причине? Дальше шли невысокие, в два этажа, дома, окружённые садами и решетчатыми оградами. — Частные владения, — сообщил секретарь, указав в сторону узорных заборчиков и серебристых крыш. — Скоро появится гостиный двор, где вы остановитесь. Вас примут завтра. Стат кивнул, глядя поверх частных домов. Дальше начинались однотипные серые здания, многоуровневые развязки, а потом, почти на горизонте, виднелись дымящие трубы и скученные темные постройки — промышленные кварталы и трущобы. Не так уж прекрасна столица, если отъехать от центра. Но стоп. Это их дела, их внутренние дела. У него задание, которое никак нельзя провалить. И потому… Автомобиль затормозил резко. Гостиный двор тоже был памятником архитектуры, как коротко пояснил секретарь. Комплекс современных зданий, стремящихся ввысь, блестящих, с огромными окнами стоял в стороне. А их высадили перед длинной, более старой с виду постройкой, с красными стенами и белыми линиями карнизов и рам. Над головой пронесся летательный аппарат. Эферийцы дружно поглядели вверх — у него не было ни крыльев, ни винта, он летел сам по себе. То был еще один технический секрет хозяев планеты. — Вы переночуете здесь, — секретарь кивнул на красно-белый дом. — Завтра с утра я приеду за вами. Или вам что-то не нравится? Стат огляделся. У огромного нового корпуса напротив стояла вереница темных автомобилей, на первом сбоку красовался блестящий треугольник, символ Трианглета. Стат перевел глаза на здание, доставшееся им. Арочные фасады, башенки, красно-белый орнамент — все это смотрелось если не новым, то вполне уютным и милым. Пусть себе господин секретарь думает, что ночевать в старой гостинице унизительно. — Нас все устраивает. — Еда! — спохватился секретарь, когда они уже поднимались по тесной лесенке. — Сможете ли вы есть наши блюда? Вы же у себя питаетесь какими-то концентратами… или нет? — Благодарю, мы не нуждаемся в пище, мы действительно привыкли к консервам и взяли их с собой. В наших рюкзаках. Стат мельком подумал, что никто их даже не обыскивал — настолько синоты были уверены, что соседи по солнечной системе оружия с собой не возьмут. Или, что более вероятно, их давно незаметно проверили портативным детектором. — Как знаете, — синот пожал плечами. — Неужели вы опасаетесь, что вас отравят? Напрасно, напрасно. А ваша одежда? Вы собираетесь явиться на прием в этих, с позволения сказать, купальных костюмах? Стат нахмурился. Комбинезоны были привычной и функциональной одеждой как в подземных городах, так и на дикой безлюдной Эо. Во внутренних карманах хранилось все, что могло пригодиться в случае аварии: капсулы с «сухой водой», лекарства, рация. Капюшоны и дыхательные маски не просто поглощали избыток кислорода, но и могли стать его источником при утечке воздуха. Он максимально вежливо объяснил это секретарю, но тот и слушать не стал. — Господа послы, видно, что давненько вас не принимали в цивилизованном обществе. Завтра вам принесут подходящие костюмы, выберете себе по размеру. А пока отдыхайте и готовьтесь к встрече. Президент Тиксандании Апатуриано встал не с той ноги. Глава государства, да что там, глава половины планеты, не с той ноги вставать не имеет права. Пусть в стране грядет очередной экономический кризис, пусть в одном из крупных городов начинается забастовка, а южное побережье постигло стихийное бедствие. Это были рабочие моменты, неприятные, но привычные. Даже предполагаемое выступление императора соседней державы, который собрался уйти на покой и оставить на троне одного из принцев, не вызвало у Апатуриано особой тревоги. Раздражение — да. Он, Апатуриано, еще далеко не стар, а император делал такие заявления уже третий раз на его памяти. Сейчас две сверхдержавы соблюдали вооруженное до зубов перемирие, которое могло пошатнуться в любой момент. Например, в случае смены власти одной из стран. И все же не это нарушило душевное равновесие президента. И конечно, не предстоящий визит эферийцев, этих пещерных чудаков, не умеющих воевать. Утром, заглянув в зеркало, Апатуриано вдруг заметил, что в его глазах отразился тонкий золотой ободок вокруг темной радужки. Он мелькнул мгновенно, но явственно. И по спине вдруг пробежал холодок, а в груди образовалась противная пустота. В далеком детстве Апатуриано слышал старинную легенду — золотой ободок отмечает тех, кому предстоит в течение нескольких лет покинуть этот мир. Великая мать, Звёздная хозяйка, заглядывает в лицо человеку, и некоторым оставляет свой знак. Видят его не все, лишь потомки древних жрецов, но это верная примета — тот, чей взор отмечен золотым ободком, недолго будет топтать грешную землю.