Дракон Таргариена

Эйегон из дома Таргариенов, Второй этого имени, король андалов, ройнаров и Первых Людей, лорд Семи Королевств и Хранитель Государства, желал занять Железный Престол меньше всей родни вместе взятой, помноженной на жаждущих того же дальних родственников, и не собирался надевать на голову корону великого тезки, прозванного Завоевателем, никогда в жизни. Его в оной интересовало совсем другое, пренебрежительно называемое недоброжелателями приземленным, что было нелепо относить, по крайней мере, к его дракону. Самому прекрасному из когда-либо рождавшихся драконов, причем не только уже в Вестеросе, но и там, откуда успели бежать до Рока его предки – в несуществующей ныне Древней Валирии. Солнечный Огонь, прекрасный, как самая смелая мечта и самая яркая людская фантазия, весь словно живое золото, с крыльями отливающими цветом нежно розовеющих поутру небес, недаром был прозван Золотым Драконом. Он был самый близкий и дорогой ему друг с малых лет, а сказать Эйегону всегда хотелось – самый его родной человек, самый любимый, как никто его понимающий и больше всех любящий, полностью бескорыстно. Золотой дракон, вытканный в черные дни на столь же полностью черных знаменах Эйегона Второго, чтобы отличать в бою своих от врагов, примкнувших к сводной сестре, присвоившей себе исконно таргариеновского красного дракона на черном поле. Сестре, под стать подлой воровке с большой дороги, укравшей у него корону, выкованную для Старого короля, и всех драконов, что рождались и крепли, как водится, на Драконьем Камне - при его бесчестном захвате. Но даже не это все было самым страшным и позорным ее преступлением, не это вовсе… Эйегон был более, чем доволен, когда отец, к немалому удивлению и негодованию половины вельмож, назвал наследником не его, а старшую сестру. Он наотрез отказывался короноваться и тогда, когда война закипела пенно-кровавой волной почти у порога Красного Замка, который денно и нощно хотела себе Рейенира. Эйегон так бы и не сделал этого, повинуясь последней воле усопшего короля, полностью отвечающей его собственным непритязательным желаниям, если б не прислушался к горячо убеждавшим его, что дорвавшаяся до абсолютной власти сестра непременно прикончит мало его одного, она не пощадит не жены, не их малых детей, чтобы во время ее царствования не случилось подобного нынешнему инцидента. Даже после государственной измены молодой король примирительно протянул сестре руку. В раскрытую ладонь которой та с издевательским смехом плюнула. А потом сделала то, чего бы никто не простил на его месте. Сделала то, от чего Эйегона и предостерегали, не без оснований. Подосланные Рейенирой убийцы зарезали его сына на глазах жены и остальных малышей, за невозможностью добраться до него самого. Перебить всю его семью они просто не успели, поспешив спасти свои поганые жизни. Эйегон, чтобы не вылось затем приспешниками «бедной женщины и несчастной королевы» Рейениры лишь отплатил ей той же самой монетой. Дав Солнечному Огню разорвать ее на глазах уже ее сына. Которому король Эйегон Второй сохранил жизнь, не желая уподобляться ей, а вовсе не из-за того, что ему был нужен не нужный больше, по окончанию войны, названной в народе Пляской Драконов, заложник. Как ему на тот день, к несчастью, всего лишь показалось. Он должен был умереть вместе со своим драконом, пасть в битве, на землю, с которой не дракону, не человеку, однажды становится не подняться. Что за нерасторжимые ничем, кроме смерти, узы связывают Таргариенов с их драконами, с первых дней жизни тех и других, всем прочим остается гадать. Тяжело раненный Солнечный Огонь, передвигаясь больше по суше, чем по воздуху, неким неслыханным прежде в Вестеросе чудом отыскал покалеченного Эйегона на Драконьем Камне, где тот скрывался от узурпаторши-сестры, буквально под носом, в единственном месте, где ей в голову не могло прийти его разыскивать. Эйегон, взрослый муж и король Семи Королевств, рыдал над ним, не скрывая слез, когда того не стало. Золотому Дракону не суждено было излечиться от новых страшных ранений. Его человеческого бесстрашного всадника по подлому, исподтишка, убил яд. Сестра, боявшаяся прогневить богов братоубийством, чужими руками добралась до младшего брата и с того света. Наемные убийцы, в ее понимании, это не в счет. А Эйегон из дома Таргариенов, Второй этого имени, король андалов, ройнаров и Первых Людей, лорд Семи Королевств и Хранитель Государства, никогда не хотел все больше и большего, он хотел от жизни всего-навсего одного. Того, что у него уже было, и было безжалостно отнято. Не думал он не того, что переживет своих детей, не, тем более, что переживет дракона, чьи лета исчисляются столетиями. Дракона, положенного родителями к нему в младенческую колыбель, когда крошечный Солнечный Огонь сам еще мирно спал в скорлупе своей золотистой, чешуйчатой колыбельки. Эйегону Таргариену, как всякому человеку, хотелось быть с тем, кто его лучше всех понимал и больше всего ценил, больше всех любя в ответ. Все прочее для них с Драконом, неделимой сверкающей молнией проносящихся среди облаков, не имело особого веса.