aimer si tu peux

***

      Он говорит: — Моя жена. Но Эми знает, что это не уважение, не гордость, не любовь. Эти слова колючие, холодные, что бегут предательские мурашки. Эми улыбнется, чувствуя на своей талии его руку. Это не нежное касание, не забота. Ничего. Это шипы, неприятное покалывание под пальцами. И даже слой ткани дорогого платья не смягчит боль. Он говорит, смотря ровно в ясные глаза Джо: — Моя жена. Эми не станет говорить, что вдали от глаз, они ведут себя, как чужие люди. Даже не как брат и сестра. А как средство высшего общества и ревности. Не будет говорить, что спят в разных кроватях. Что Лори пишет пьесы, посвященные не ей, и даже не выдуманной леди. Эта леди перед ними: Джо с непослушными волосами, с веснушками, рассыпанными по лицу и плечам, светлыми глазами, чистыми-чистыми, и творческим умом. Он говорит: — Моя жена. Не мисс Лоренс, потому что это не так. Не воспринимает. Чужая. Чужой парфюм, чужое лицо, чужие руки, без чернил на пальцах, чужие манеры — все чужое. И не смотрит на нее. В ее глаза. Только лишь ложь на обществе. Эми больше не обращает внимания на преображение Лори, когда появляется Джо: становится живым, веселым, как старый добрый мальчик Тедди. Она больше не видит их взглядов между собой. Только слух режет: — Моя жена. Но нет любви. Как и всегда. Какой только женой она не была: и заботливой, и любящей, внимательной, добродушной, талантливой. Но она прекрасно понимала, что он не думает так по-настоящему. Возможно, он называл такой вовсе не ее, а смотря на Джо: красива, талантлива, заботлива... Да, только она. И даже дедушка Лоренс оживлялся рядом с ней. Эми уже нет дела до их перешептывания. — Я никогда не была твоей женой. Лори даже бровью не поведет. — Люби ее, но для общества... — Я понял. И все. «Моя жена» только в высшем обществе. Но скоро это надоест. Потому что рядом с ним должна быть не она, а та, что хранит в себе его жизнь, силы и любовь. Когда-нибудь они прекратят весь этот цирк, но не сейчас... И Лори скажет: — Моя любимая жена, — а рядом будет стоять Джо, и сердце будет трепетать, рука на талии не будет колоть, а дедушка Лоренс будет гордиться.