Путь шута: Неожиданное достоинство невежества

      Тема: Kiss — Charisma       Это было в Норрчёпинге в Швеции. Мы были в туре с Paradise Lost. Они катали тур в поддержку альбома «Shades Of God», а мы начали катать тур в поддержку «Defying A Sacrament». 29 августа мы должны были выступать в Норрчёпинге, отсюда, пожалуй, и стартанём.       Мы прямо все двумя группами по пять человек двинули в местное кафе.       — В общем, объясняю, в чём фишка песни «Brother Louie», — Грег Макинтош, соло-гитарист Paradise Lost, делился своим видением одного из хитов группы Modern Talking. — Она про парня, его брата и девушку этого парня. Братика зовут Луи, и он на эту девушку тоже поглядывает, и, естественно, лирический герой ревнует и выискивает у брата пороки.       — Не, — протянул Ник Холмс, вокалист Парадайзов, не соглашаясь с товарищем. — Это про двух чуваков италоамериканцев из мафиозной группировки. Помнишь клип? Там же были кадры из фильма «Однажды в Америке» с Робертом Де Ниро и Дженнифер Коннелли. Они влюбились в одну девчонку, и тот самый Луи героя пару раз наебал, отчего тот обижается.       — Ну эту хуйню ты дома туристам будешь толкать, — осадил его Стив Эдмондсон, басист Парадайзов.       — Братец Луи, — усмехнулся Кевин, наш ритм-гитарист и клавишник. — Какой ещё нахрен Луи?       — Вообще, «Brother Louie» о ревности, а об обиде «Cry For You», — поправил Ника Мэттью Арчер, барабанщик Paradise Lost.       — Что ещё за «Cry For You»? — непонимающе спросил Эрик, наш басист.       — Это был такой охеренный хит Modern Talking, — пояснил Аарон Аеди, ритм-гитарист Парадайзов.       — Я за попсой не слежу, но про «Cry For You» слыхал, — добавил Том, наш соло-гитарист.       — А я не говорю, что я её не слышал. Я спрашиваю, о чём она? — сказал Кевин. — Вы уж извините, что я не самый тут большой фанат Modern Talking.       — Да я и без них прожил, — подал голос Йен.       — Они вообще распались, когда мы только основались, — решил добавить и я пару слов. — Вообще, ранний стафф вроде «You’re My Heart, You’re My Soul» мне заходит, но, когда попёрла херня типа «Geronimo's Cadillac», я слушать перестал. А через год они вообще распались.       — Диско-банды что-то вообще долго не живут, — отметил Грег. — Baltimora вообще всего два года продержалась. С 1985 по 1987. А кто-то даже и года не выдерживал. Те же Kiss годик диско поиграли, а потом от них Эйс Фрейли и Питер Крисс свалили. Теперь им пришлось смыть с себя грим, напялить глэмовские шмотки и так щеголять. И всё равно это звучит лучше, чем половина глэмовых групп.       — Если, чтобы привлечь внимание к своему творчеству, ты выряжаешься как шлюха, то так ли хороша твоя музыка? — решил пофилософствовать Йен. — Если материал — хуйня из-под коня, то шлюший прикид тебя вряд ли спасёт. Ну только если ты не отсосёшь продюсеру.       — Помню, Ларс Ульрих нам в том году рассказывал, — придался воспоминаниям Том. — Говорит: «Идём мы такие, значит, по бульвару Сансет в L.A., видим, бабы размалёванные. Думаем, мол, обычные шлюхи, ибо на дворе 1986, дело житейское для тех времён. Мы подходим ближе, и оказалось, что это Mötley Crüe». Все за столом рассмеялись.       — Бляха, парни, вы меня с мысли сбили, — перебил всех Грег. — Песня «Brother Louie» про парня и его брата, который от ревности сам не свой. Он так с утра до вечера: «Хер, хер, хер, хер, хер, хер, хер, хер, хер, хер».       — И сколько это получается херов? — спросил Аарон.       — Много, — многозначительно ответил Стив.       — А у героя хуй прямо как у Джона Холмса, и этим он апеллирует, — добавил Макинтош.       — Ник, а ты не его родственник случаем? — решил я немного подколоть фронтмена Парадайзов, пользуясь одинаковой фамилией его и того порноактёра.       — Да пошёл ты, — наигранно обиделся Ник, жуя сэндвич. — Я же не боюсь, что кто-то после того, как я откинусь, отрежет и заспиртует моё хозяйство.       — То есть, ты это допускаешь? — присоединился к подколам Том.       — Ёбаный ты по голове, не придирайся к словам, — отмахнулся Холмс, откинув назад свои пшеничные кудри, упавшие на лицо.       Аарон тем временем листал записную книжку и бубнил себе под нос:       — Тони… Тони… Тони Чау…       — Это что такое? — спросил у него Стив.       — Да старая записная книжка, — ответил Аеди. — В пальто нашёл. Точно, Вонг…       — Блять, дай сюда, — не выдержал Мэттью и забрал у Аарона книжку.       — Эй, какого хера? — не понял Аеди. — Отдай книжку.       — Как доедим, верну, — ответил Арчер. — Ты заебал уже. В одном ухе у меня члены Modern Talking, в другом какой-то китаёза. Тони Вонг, Тоби Чонг… ёпта, Чарли Чан. Уже полчаса сидишь и гундишь.       — Мэтт, не выёбывайся, — осадил барабанщика Грег. — Отдай Аарону книжку. Мэттью сдался и вернул Аеди книжку.       — Так, я заплачу за всё, — заявил Йен, доставая бумажник. — С вас чаевые. Все скидываемся по десять крон для красавицы Энн. Кристенсен ушёл платить за еду, а все остальные полезли за чаевыми для официантки Энн, что сегодня их обслуживала. Все, кроме Кевина.       — Эй, Кев, тебе что, особенное приглашение надо? — спросил я у него.       — Я не даю чаевых, — заявил он. — Не считаю нужным.       — Не считаешь нужным? — скривился Ник. — Да последний жид такой хуйни не пизданёт.       — Знаешь, сколько эти тёлки получают? — поддержал Холмса Том. — Нихера не получают.       — Мало платят — пускай увольняются, — парировал Нуненмахер. — Я не даю чаевых, потому что общество навязывает установку о том, что я должен дать. Если я вижу, что стараются, я могу сверху накинуть, но давать автоматом — это для бестолочей. Они просто делают свою работу и всё.       — Да ладно тебе жопить, — вступил в дискуссию Аарон. — Девчонка старалась.       — Да ну, — закатил глаза Кевин. — Ничего особенного.       — А что тебе нужно особенного? Отвести тебя за угол и отсосать тебе? — усмехнувшись, спросил у него Стив, заставив остальных рассмеяться.       — Я бы за такое накинул больше двенадцати процентов, — добавил Эрик.       — Я заказал кофе, и сколько мы тут сидим, она мне накатила всего три чашки, — продолжал упрямиться Кевин. — Я мог бы выпить все шесть.       — Так попросил бы шесть, — парировал Ник. — Быть может, она была просто охуенно занята.       — В лексиконе официантки не должно быть понятия «охуенно занята», — не сдавался Нуненмахер.       — Простите, мистер Нуненмахер, но то, что вам вообще нахуй не надо, так это ещё чашечку кофе, — подколол Кева Грегор.       — Господи, Грег, они же с голодухи не помирают, — усмехнулся Кевин. — Получают по минимальной оплате труда. Я сам мало получал, когда зарабатывал себе на инструменты. Мне не нравилась работа, за которую давали чаевые.       — То есть, тебе похрену, что они рассчитывают на твои чаевые? — спросил у него Том. — Эти люди пашут как проклятые.       — И что? — развёл руками Кев. — В Макдональдсе тоже люди работают, но им чаевых не дают.       В это время вернулся Йен и взял купюры, сразу отметив, что десяти крон не хватает.       — Так. Кто не вложился? — спросил он.       — Кевин, — ответил ему я. — Он чаевых принципиально не даёт.       — Слышь, ты охренел? — протрубил Кристенсен. — Я за твою жрачку заплатил. Быстро гони десять крон.       — Только потому что ты заплатил, — сломался, наконец, Нуненмахер и, достав из косухи бумажник, отдал Йену десять крон.       — Пойдём, — сказал Эрик, вставая из-за стола. — Нам выступать через четыре часа.       Мы все вдесятером вышли из кафе и пошли к клубу, в котором сегодня выступали. Благо, идти было совсем недалеко. Но то, что нас там ожидало, в наши планы совсем не вписывалось. Стоило нам прийти к клубу, как нашему взору предстала прямо картина маслом. Хоть сразу в Лувре выставляй. Рядом с двумя туровыми автобусами, нашим и Paradise Lost, была группа каких-то чуваков, парней и девушек, а у автобуса Парадайзов была разбита лобовуха и на борте то ли гвоздями, то ли ещё какой-то хренью были нацарапаны пентаграммы и перевёрнутые кресты.       — Это что за хуета? — выдал Грег, опешив от такого сюрприза.       — Эй, твари христианские! — проорал кто-то из группы. Судя по всему, это была шайка местных сатанистов. Все члены секты начали орать на нас один громче другого. Однако наш Йен оказался совсем невозмутимым и пошёл к арендованному Форду, который мы взяли для перевозки части оборудования. Заприметив что-то неладное, Кристенсен пошёл к машине.       — Что там, Йен? — спросил у него Ник и пошёл за ним, а я уже следом за обоими. Как только я подошёл к машине, я увидел, что из покрышки торчал нож.       — Ебаться в рот… — протянул Холмс, зарывшись руками в волосы.       Вдруг рядом послышался чей-то издевательский смех. Я, Ник и Йен почти синхронно обернулись и увидели сидящего на заборе парня с русыми волосами до плеч в тёмной кофте и нахально улыбающегося.       — Ты сделал? — спросил у него Кристенсен на чистом шведском, ибо он единственный из нас его знал в совершенстве. Даже Эрик, бывший кузеном Йена, по-шведски говорил неважно.       Сектант лишь усмехнулся, но и трёхлетнему ребёнку макаки с задержками в развитии было бы всё ясно.       — Ты ведь знаешь, машина-то не моя, — пожал плечами Йен. — Эту машину нам предоставил лейбл. Если босс узнает, что с тачкой проблемы, они появятся у нас. Тебе повезло, что есть запаска.       Кристенсен открыл багажник и вытащил оттуда запасное колесо, домкрат и ключ. Бросив всё это перед машиной, Йен указал на выложенный стафф и грубо приказал сектанту:       — Меняй.       — Пошёл ты, — усмехнувшись, ответил сатанист.       — Пошёл Я? — едко бросил Йен и пошёл к сектанту. — Хорошо. Подойдя к нему, Кристенсен резко впечатал кулак прямо ему в нос. Послышался противный хруст. На лицо сектанта брызнула кровь.       — Ох, ёп… — выдал рядом стоящий Грег, прикрыв рот рукой.       — Его нос травматологи теперь, походу, по частям будут собирать, — предположил Аарон.       Тем временем товарищи/гей-партнёры и партнёрши сектанта по вере в Сатану начали орать на Йена наперебой. В него летело что-то типа «козёл», «штопанный гондон», «мразь», «христианское хуйло». Последнее вообще было странным, ибо Йен — убеждённый атеист. Но это не суть.       Злющий Йен схватил грохнувшегося на свой зад сектанта за волосы и врезал ему ещё раз, после чего поднял и прописал ему в табло в третий раз. Остальные сектанты уже пошли с ним разбираться, но тот резко их остановил:       — Ещё один шаг, и я ему все зубы нахрен повышибаю. Схватив сатаниста, Кристенсен грубо швырнул его к машине. Тот ударился о капот, заляпав его кровью, вытекающей из сломанного носа.       — Меняй колесо, — повторил Йен. — В третий раз повторять не буду.       — А можно хоть тряпку лицо вытереть? — чуть ли не плача спросил сектант, видимо, не ожидавший того, что его изобьют.       — Сначала колесо, потом утрёшься, — отрезал Кристенсен, достав из кармана заначку с косяками с травкой. Йена трудно было довести, но, если уж доводили, он всегда выкуривал косячок с гашишом, чтобы успокоить нервы.       — Шевелись, — поторопил он сектанта, закуривая косяк. — Нам выступать через три часа.       Сатанист, швыркая кровью из носа, поднял машину на домкрате, открутил колесо и прикрутил запасное. Йен достал из кармана носовой платок и кинул его сектанту.       — Оставь себе, — бросил Кристенсен. — А теперь пошли вон отсюда. Чтобы до завтра здесь не появлялись. Сатанисты пристыженно удалились, но настроение Йена, судя по его лицу, было безнадёжно испорчено. И как нам теперь выступать?..