у моей смерти были глаза твоей матери

Таре снятся кошмары. Она снова видит этот проклятый город, чьё название ему совсем не подходит. Чарминг — загнивающий уголок Америки, никакого очарования, и Тара нутром чувствует, что если ещё день задержится в этом богом забытом месте, то погибнет. Чарминг разрушает её, отбирая то, что дорого. Руки Тары в каждом кошмаре по самые локти в крови испачканы, и смыть её, отскрести, с кожей содрать не получается. Из ночи в ночь её дети вместе со своим отцом во тьму уходят, а она никак не может их спасти. Смерть, вытатуированная на спине Джекса, не позволяет Таре подобраться к мужу. Она словно мать, охраняющая своё чадо, и Тара богом клянётся, что иногда пустой череп принимает образ живой женщины, до боли знакомой. Из раза в раз одним ударом костлявая отталкивает Тару от семьи, и та падает, приземляясь на что-то острое, вспарывающее её, как тряпичную куклу. Иглы проходят глубоко, внутренности разрывая на части. Тара захлебывается своей же кровью. — Тара. Чей-то голос вытягивает её из этой клетки. Знакомый, родной голос. Джексон — её Джексон, вовсе во тьму не уходящий, её не бросающий — стоит рядом, встревожено изучая жену, пока из соседней комнаты доносится детский плач; он похож на нарастающее эхо, и не сразу получается прийти в себя и осознать происходящее. Тара насторожено следит за мужем, в ожидании новой уловки из своих ужасающих сновидений. Но тёплые лучи проникают в спальню, приятно согревают покрывшуюся мурашками кожу; летнее солнце освещает комнату, заставляя Тару окончательно проснуться. О н а ж и в а. Джексон исчезает из комнаты ненадолго, чтобы вернуться обратно с детьми. Вернуться, а вовсе не увести их. — Кажется, вам с Томасом приснился один и тот же страшный сон. — Джексон передаёт сына ей, и Тара сразу же прижимает ребёнка к груди. Родное тепло дарует желанное спокойствие. Это просто сон. Ведь о н а с д е л а л а э т о. Она вытащила свою семью из этого ада. Они смогли уехать. — Возможно. — Шепчет она, пока Джексон нежно касается её губ своими, вместе с тем заботливо убирая налипшие пряди волос от лица девушки и заправляя их за ухо. — Снова кошмары? Тара молчит, не зная, что ответить. Но точно знает, что он не станет давить. Она не решается рассказать Джексу, что каждую ночь его родная мать убивает Тару разными способами: один болезненнее другого. Но вместо лишних расспросов Джексон снова целует её перед тем как попрощаться. — Нам с Рыжим пора в мастерскую. После работы все вместе поужинаем. Лайла с детьми придёт пораньше. Тара провожает любимого взглядом, едва успевая заметить, что под футболкой на спине нет больше никакой костлявой. Всё осталось в прошлом. Только след от сведённой татуировки и кошмары по ночам напоминают Таре, от чего она сбежала.