Убежище

      Стоя на палубе, Виви вглядывалась в безмятежную синеву неба, сталкивающуюся на горизонте с белой пеной океана. Ее с самого детства забавляло, как такая тонкая белая прослойка разграничивает два пространства и в то же время создает неповторимое природное единство – в Арабасте все пейзажи были предсказуемы и одинаковы, и песок с многометровыми дюнами едва ли мог похвастаться таким разнообразием форм и цветов. Да, небольшие оазисы в низинах напоминали самый настоящий рай, а до сих пор не снесенное здание бывшего казино, которое когда-то выстроил себе Крокодайл, все еще воспринималась как местная достопримечательность, однако в целом ее родина не могла похвастаться буйством красок – впрочем, принцессу это ничуть не расстраивало. Ее дом, может быть, никогда не сравнится по красоте с другими островами, но она любила его искренне и безраздельно – любила так преданно, что готова была пожертвовать собой, что не раз доказывала.       Принцесса оперлась о фальшборт и улыбнулась собственным мыслям. Удивительно, но непритязательные ландшафты никогда не вселяли в нее ощущения безысходности – напротив, неприглядные дюны в ее глазах превращались в огромных сказочных хранителей, оберегающих тайны Арабасты от любопытных странников. Кажется, такую сказку ей рассказывал Пелл – сейчас уже трудно поверить, что он когда-то сидел с ней и буквально воспитывал ее, когда у патриаршего отца совсем не было времени на дочку. Ей предстоит еще многому научиться и многое узнать, но Виви не сомневалась, что она станет хорошей заменой королю Кобре, когда придет время – вокруг нее собрались люди, готовые поддержать ее, подставить плечо и направить на истинный путь. – Что-то не так, Виви-сама? – раздался приглушенный спокойный голос.       Пелл. О нем она всегда думала чуть чаще, чем обо всех остальных – тот подвиг заставил ее взглянуть на него по-новому. С одной стороны, его непоколебимая решимость испугала ее, а с другой она в полной мере осознала, на что он готов пойти ради своей страны. – Нет, нет. Не волнуйся, пожалуйста, – приветливо улыбнулась она. – Просто никак не могу привыкнуть к океану. Чувствую себя совсем крохотной.       Пелл улыбнулся – понимающе, самыми уголками губ, совсем как в детстве. В отличие от более серьезного и даже несколько угрюмого Чаки, сокол никогда не отказывался принять участие в детских забавах принцессы Виви: егоза и непоседа, девочка то и дело норовила убежать и спрятаться вдали от бдительных глаз своих охранников – ее чудовищно утомляли нравоучения отца. Не желая портить ребенку детство, король Кобра не возлагал на нее бремя непосильной ответственности, но некоторые обязанности Виви все-таки была вынуждена выполнять – и, хоть от природы смышленая и усидчивая, она иной раз предпочитала скрыться в импровизированном убежище в саду замка. Игарам, драматично заламывающий руки и причитающий на разные лады, что принцесса снова потерялась, сбивался с ног в ее поисках; Чака, вздыхая, делал малышке замечание: в его голосе никогда не звучала злоба или разочарование, однако он казался более жестким и дисциплинированным, чем его коллега. А Пелл, в противовес своим товарищам, прерывал тираду одним мягким движением руки – и вел свои переговоры с маленькой принцессой он по-своему: мужчина садился на корточки перед девочкой так, чтобы его лицо было на одном уровне с ее перемазанной грязью мордашкой. – Виви, мы все за тебя очень сильно волнуемся, – спокойно произносил он своим приглушенным голосом. – Пожалуйста, не убегай так далеко – или хотя бы предупреди, что собираешься уйти. Ты скоро станешь совсем взрослой, и, хоть нам и трудно привыкнуть к этой мысли, мы сделаем все возможное, чтобы не стеснять тебя и не ограничивать твою свободу. Просто будь с нами честна, пожалуйста.       Он часто напоминал ей, что все они – король Кобра, Игарам, Чака и сам Пелл – переживают за нее, но никогда не давал ей советов и не учил ее жить. Почему-то его мягкие доводы ее смущали; что-то в его спокойной манере разговора вызывало в ней непонятный отклик, который никогда не провоцировали добродушные укоры Чаки. – Спасибо. – неожиданно произнесла она, впервые повернув к нему загорелое лицо. – У меня не находилось нужных слов, чтобы выразить свою благодарность тогда. – Не стоит благодарности, Виви-сама. Это мой долг.       Его долг. До того дня она не в полной мере осознавала, что Пелл, как и Чака – доблестные воины и отважные, натренированные солдаты. В детстве она цеплялась за них и искала в них товарищей для игр и плела для них венки, когда Игарам разрешал отдохнуть ей от занятий музыкой. Виви помнила это очень хорошо: для Чаки она всегда срывала желтые цветы, а для Пелла непременно алые. Он, кстати, не возражал – и его этот подарок нисколько не смущал: чтобы угодить ей, сокол частенько появлялся на собраниях у короля с новым головным убором. – Да, я понимаю. – кивнула она. – Просто я никак не могу привыкнуть к мысли, что все наконец закончилось, что мы прошли через самый настоящий ад. – Во многом это ваша заслуга, Виви-сама.       Он опять почти незаметно улыбнулся. Чака, хоть и редко, смеялся во весь голос, а Пелл предпочитал отмалчиваться. Если подумать, она ничего о нем не знала – только вспоминала бесконечные сказки, которые он рассказывал ей на прогулках. – Спасибо.       На палубе воцарилось молчание, прерываемое только истошным криком чаек, но оно не было неловким – скорее обволакивающим как океанические волны.       Ей было лет четырнадцать, не больше. Крадучись как кошка, она, то краснея, то бледнея, позвала его в сад и даже пригласила его в свое убежище, которое надежно прятала от чужих глаз и местонахождение которого не раскрывала никому: Пеллу она доверяла даже то, о чем никогда не рассказывала отцу. А потом, сжимая в руках красный цветок, который обычно вплетала в самый центр венка, что-то промямлила. Он, приподняв брови, придвинулся ближе – не расслышал. Она, пряча глаза, пробормотала громче: – Пелл, я… ты очень… я… ты мне нравишься. Вот. Держи.       Все еще не глядя на него, девочка буквально впихнула ему в руки цветок, как будто он был способен рассказать, что она на самом деле чувствовала и о чем думала. Пелл, к ее удивлению, не рассмеялся, но и ответить сразу не смог – явно думал, какие слова подобрать, чтобы не случайно не ранить ее.       Наверное, он ожидал чего-то подобного: в конце концов, он стал ее близким другом и, может не поддерживая ее проказы, никогда не оставался в стороне. Ему она жаловалась на бесконечные уроки, с ним обсуждала события текущего дня, у него искала утешения, когда пугалась грозы или впервые увидела песчаную бурю – и Пелл никогда ей не отказывал, даже если сильно уставал. Обласканная, но одинокая, Виви увидела в таком поведении нечто большее, чем дружеское или братское расположение – и с ужасом обнаружила, что буквально пересиливает себя, скрывая незнакомое до сих пор чувство.       Его бледные пальцы осторожно сжали стебель цветка – подарок он принял, но ее слова все еще эхом отдавались в его голове, и мужчина никак не мог подобрать верный ответ. – Виви, – обратился он к ней мягко, все так же опускаясь перед ней на корточки так, чтобы ее лицо находилось с ним на одном уровне. – Послушай меня, пожалуйста. Посмотри на меня.       Посмотри на меня. Вряд ли она когда-нибудь забудет выражение его добрых глаз и ту необъяснимую тень печали, которая отобразилась на его лице. Ей и не приходило в голову, что, вероятно, у него есть какая-то своя история. Может быть, она случайно задела его за живое?.. – Ты очень смелая девочка, Виви-сама, – начал он задумчиво, но уверенно, не делая никакой попытки сблизиться. – Я знаю, что, наверное, сильно тебя обижу, но не в моих правилах вести двойную игру. Я очень предан тебе и твоему отцу, у меня нет никаких притязаний на трон. Скажи, пожалуйста, на что ты рассчитываешь, говоря мне это?       На что ты рассчитываешь? А на что может рассчитывать маленькая девочка, впервые влюбившаяся в человека, который оказал ей достаточное внимание и окружил ее заботой?..       Виви молчала. Пелл не торопил ее, но когда пауза затянулась, продолжил: – Я не знаю, о чем ты думаешь, и не узнаю никогда. Наверное, ты и сама не очень-то представляешь, что сейчас чувствуешь, но мне бы хотелось, чтобы ты рано или поздно разобралась с теми эмоциями, которые сейчас испытываешь. Могу ли я попросить тебя вернуться к этому разговору несколько позже? Скажем, через несколько лет?..       Ей тогда показалось, что он ее совсем, ни капельки не любит. А теперь она поняла, что он просто не сумел найти верные слова, объяснить ей, что между ними ничего не могло быть – и спроси она его сейчас, он, наверно, так же затруднился бы с ответом, но в итоге бы был более прямолинеен. Они оба стали старше – а она вдобавок научилась владеть собой. – Виви-сама, – Пелл прервал долгое молчание и снова ей улыбнулся: он так и не вспомнил о прерванном тогда разговоре, – вы делаете большие успехи. Вы сильно выросли за это время, и мне кажется, что с такой принцессой нам, жителям Арабасты, нечего бояться.       Он поправил ножны на поясе – и краем глаза Виви отметила, что на эфесе меча мелькнул красный лепесток того самого цветка, который она когда-то ему вручила.