Чувство ETERY

Развратный понедельник решено было перенести на вторник. Как раз Макс прилетает. Зависнут в ночнике все вместе. Даня с Дудаковым ей наслали вчера видео с тренировок. И она ни на одно не ответила. Не похоже на Этери. Хотя и понятно — сейчас важнее Женьки ничего нет. Хотя и непонятно — у Женьки вчера, вернее в ночь по Москве, были показательные. Не тот процесс, за который стоит волноваться. Обычно она либо не оставалась на них, либо игнорировала. Вот и могла же просмотреть видео. Но не смотрела. Как-то странно. Чем она там таким занята? Или кем? Может как в Таллине — эстонец, в Америке — американец? Под вечер полетели фотки. И в общий чат. И ему лично. Что она там делает? Гуляет? С кем? Даня пишет Медведевой. — Женька, как вы там? Развлекаетесь, гуляете? — Я нет. А Этери Георгиевна и развлекается и гуляет. — А с кем? Одна что ли? — Вот с кем приедет в аэропорт — на того и посмотрим. Женя не особо жаловала Даню. И не всегда даже воспринимала его как взрослого тренера. Часто подкалывала. А лягушка на отправленной фотке, по правде говоря, действительно на него похожа. Он вот, недалече как сегодня, после вчерашних всенощных бдений, вот так вот — положив руку под голову, пытался досыпать на утреннем льду. Пришлось себе устроить вместе со спортсменами раскатку в полную ногу, чтобы проснуться. Задохнулся, конечно, чуть легкие не выплюнул, но зато сон как рукой сняло. Когда тебе нет еще и 25 — ночные гулянки и продуктивную работу тренера совместить еще можно без ущерба для одного и другого. Вот в спорте такое не совмещалось никогда. Он это понял. Это понял на этом Чемпионате и его друг Макс. Но соревновательный период позади, а значит можно с Максом разгуляться в полную силу. Чем они и займутся завтра ночью, после его прилета. Правда, кураж будет утешительным и со знаком минус — Макс продул все, что только мог. Тут снявши голову по волосам не плачут.Но по их светлой памяти можно прибухнуть. Сегодня они с Дашкой никуда не ходили. Праздник пришел в дом сам — взяли кальянчик раскурили, заказали разные суши-хуюши. В разгар праздника прилетело Этерино «Лед везде». Он открыл телефон и долго смотрел на фото. На ее глаза, которые из привычного карего, парадоксально отливали темной синевой. Blue ice отражался в них. Он даже увидел в них небо. Из-за плеча в телефон заглянула Даша. — Чего она тебе шлет себя по-вечерам? — А черт ее знает. Не реагируй. Видишь, я же не реагирую. Она сейчас в Америке, может ей там не с кем поговорить. «Что я чешу? Я закапываю Этери ради того, чтобы выглядеть красавчиком перед Дашей? А зачем? Фу, придурок.» И продолжил уже другим тоном: — Даш, ну я же говорил, что у нас в команде нет разделения на личное и служебное время. Мы на связи всегда. — Вот знаешь, если бы она тебе отправила какие-то прокаты, я бы и слова не сказала. Но она тебе отправляет себя. Это не по работе. — Но тут же есть слово ice? Значит по работе. Даша надулась. Отвернулась. — Дашк, не кипятись. Я ей тоже могу вечером отправить все, что угодно. Но ее мужчина же не злится. — А у нее, что разве кто-то есть? Вопрос был ножовкой по воспаленной ревности. «Неужели у нее кто-то есть в Америке? И она с ним сегодня гуляла? Женька так и не ответила, с кем Этери приехала в аэропорт. А потом просто пропала с радаров. Наверное вылетели. Стоп! А фотку Этери тогда как отправила? Или они с пересадкой летят? Как много вопросов. И задать некому.» Он никогда не задумывался о том, что у нее тоже может кто-то быть. Вот так серьезно быть. Кроме того случая в Таллинне. Он вообще о ней в такой плоскости не думал. Вот у него появилась Даша. И это было для него естественно. Не монахом же ему жить. Но Этери… Вот хоть убей, даже мысль не скользнула, что она тоже может себе завести какого-то «Даша» с яйцами. Она для него была практически святой. Мысль о том, что она может с кем-то лечь в постель, что кто-то может ее касаться своими грязными руками — всю эту пергаментную кожу с просвещающимися венками, что кто-то может вталкивать свой язык в ее прекрасный рот, и свой член в ее желанное лоно — ему казалась просто кощунственной. Она никогда не говорила о личной жизни, что автоматически для Дани означало, что ее не существует. А вдруг существует? Все знали, что у Дудакова — жена, у Дани — девушка, девушки, а у Этери? А об Этери никто и ничего не знал. Но это же не значит, что у нее нет личной жизни? Осознание пришло только сейчас — не может же такая женщина жить как кошка, сама по себе. Обязательно должен быть кто-то, кто ее по ночам будет обнимать. Не обнимать такое тело противоестественно. Стоп! Какое по-ночам. Она же с мамой и Дишей ночует. А они постороннего в квартиру не пустят. Значит в Москве точно Эдик в дневном режиме. Тьфу ты как противно. Противно и не верится. Уж больно она на Эдика равнодушно реагирует. Хотя Даня сам только что Даше об Этери рассказывал в максимально пофигистических тонах. Даже чересчур. А на стартах? Эти мысли крутились у него в голове, вслед за застрявшей от вчера музыкой Женькиной короткой. Которую он пересмотрел, вырывая эпизоды с Этери, несметное количество раз. Мысли крутились. Заснуть не давали. И приносили с собой картинки с Этери. Ее вчерашние острые локотки, разрез расстегнутого платья, поднятые к небу глаза, руки с неспокойными музыкальными пальцами и коленки, скрытые тканью джинсов. «Кто целует твои коленки? Сверху и с внутренней стороны. Я бы их заласкал языком. Ты бы улетела. Кто целует твою грудь? Кто вдыхает твой запах? Кому ты дала доступ к своему телу? И душе. Всегда и сейчас?» *** Вертолет приземлился на специальной площадке поместья, скрытого от людей густым лесом. Это то, что видела Этери, когда проснулась на подлете. И океаном — это то, что она не видела. Сразу в глаза бросились яркие огни подсветки у бассейна, а когда подошла поближе услышала музыку. — Удивил тебя? — Да! Ее ноги пропели па в такт музыке. — Ты запомнил — in blue. — Станцуй ее для меня! Она влетела вихрем в кульминацию и воздух закружился. И она закружилась в этом воздухе. Финальная тема синкопами поддала жару, движения стали острее, амплитуда шире. Она летала вокруг бассейна, подсвеченная фонарями, освобождая себя от одежды и от мыслей. На оркестровом тутти вся обнаженная и сияющая в свете прожекторов потянулась к Дэнни. И взяв его за руку, зашвырнула в бассейн. А следом прыгнула сама. Финальный шпагат она уже сделала в воде, на нем. По поверхности воды плавала мужская одежда, а два тела сливались в одно под бурлящие потоки. *** На Даниной кухне тоже звучит Гершвин. И тоже in blue. Он их нашел, ее коленки. Сделал стоп-кадр, увеличил водил по экрану пальцем. А потом и приложился губами. После того, как стало понятно, что со сном на сегодня не сложилось, он ушел на ночной лед. Он уже который день был виртуальным на его кухне. Победную чемпионскую короткую с Этери на первом плане он откатал в голове еще в постели. Сейчас включил на повторе произвольную. Она сидит в КиКе. Прикусывает губу от волнения. Он бы сейчас эту губу тоже прикусил бы. Да что там, с обеими губами бы исполнил произвольную на одном дыхании. И это тоже было бы на мировой рекорд. И о ней Этери тоже сказала бы «произвольная шикарная». Какая же она сладкая! И ее эта открытая улыбка. И волнение, и молящий взгляд, на миг перед объявлением мирового рекорда! 150.10! И снова все закрыто — сегодня особенно плотно. Укутана сверху донизу. Ни коленок, ни декольте, ни рук. Все, чтобы Даня страдал — ни одной открытой части тела. Хотя, что тебе еще надо Даниил Маркович — вот фигуристки перед тобой. Все на льду словно под микроскопом. Смотри себе — и коленки, и ручки и все остальное, ничего не скрыто. Но Этери не фигуристка. Она ничего не показывает. Как это не фигуристка? А кто? Она ведь тоже в юности катала больше раздетой, чем одетой на льду. Даня срочно озадачивает весь интернет коленками Тутберидзе. Тутберидзе на льду. Тутберидзе в молодости. Тутберидзе танцы. По последнему запросу нашлись танцы. Да еще и какие. Тело в белой пачке извивается на льду. Делает сальто, шпагаты в воздухе и в приземлении. Расшвыривает свои коленки по всему ледяному плато. Только успевай делать скриншоты. Что с ней вытворяют партнеры по танцам! Он бы ее тоже и так же вертел — перевертел. Попалась бы она ему! Второй час в наушниках Rhapsody in blue. А на экране — кошка, большая кошка — львица. С пышной гривой с золотым отливом. Главная. Опасная. Заласкать может до смерти. А если что не по ней — загрызет. Как и каждого, кто посягнет на ее львят. Грация. Изящество. Легкость. Огонь. И ноги! Длинные, просто бесконечные. Кто сказал, что фигурка должна быть в полтора метра в прыжке? Как же это сексуально длинные ноги на коньках! Можно и без коньков. На плечах. В постели. Он представил. Так ясно, что даже застонал вслух. За такой вариант развития событий голосуют и снизу. Срочно. Срочно нужно освободиться. Это невыносимо! — Дашк, Даш… иди ко мне… Даня забирается под одеяло, опускается и проводит языком по ножке девушки сзади от пяточки до внутренней стороны коленки. Останавливается там и продолжает ласкать. От возбуждения и понимания, какое наслаждение может доставить ей — он не сдерживает свой стон. Даша лежит к нему спиной. Такая длинная, такая стройная, с такими же красивыми ногами, с такой же стройной спиной как. Как. Как у нее. У его мечты. Он аккуратно и нежно выпрямляет ее ноги и любуется с тыла этой длинной змеей-искусительницей во весь рост. Прижимается к ней всем своим телом сзади. Каждым миллиметр его тела чувствует ее тепло. — Ты моя мечта, — поднимается он от коленок сзади поцелуями вверх. Проводя одним дыханием по спине, по самым отзывчивым мышцам возле позвоночника, заканчивает на шее, откинув волосы и повторяет в девичье изящное ушко, прикусывая его в страсти — Ты моя мечта. Он уже не в силах себя держать. Он рвется заполнить собою такую же нежную плоть, как и ее тело. — Глейх, — лениво стонет и оборачивается Даша, — отвали. Дай поспать. Тебе два раза было мало? Блин…меня тошнит. …Мы с тобой сегодня намешали… и накурились этого говна в кальяне… **** Перед глазами в рваных, резких, амплитудных движениях плывет атлантическое небо. Звезды периодически исчезают из обзора, перебиваются прядью волос, ликом, взглядом того, кто сверху. На мгновение кажется, что эти волосы она уже видела. И хотела по ним проводить руками. Зарыться в них. Вот как сейчас. Даня? Карий взгляд с лукавинкой…  Иногда возникает перед глазами, когда она их открывает… Но лучше с закрытыми… Тогда точно его взгляд. О Господи, она с ума сходит. Даня! Даня! Это уже вслух. Невозможно себя сдерживать… если видишь его глаза… или не его… черт разберет…о черт… Телу жарко Телу тяжело Оно чувствует тяжесть другого тела сверху. И в себе. Он… Даня! Да… дда..... еще…еще… Голова откидывается назад, чтобы не видеть ничего кроме неба. Ни этого взгляда…своего-чужого… или все же своего? Ничего…кроме этих звезд… Даааааня! Финальный крик устремляемся к этим звездам… туда, где точно он.....  Даааааа! ****** Даааааааа! — крик за закрытыми губами, зубами и всеми печатями. Для надежности зажат рукой, правой. Левая занята.  Шум воды в душе перебивает его финал, который тоже устремлен к тем же звездам. — рррррри, — рычит он в финале финалом ее имени..... 22.20 по Бостону. 05.20 по Москве. Дно разное. Полет к звездам один. Но пока в разных шаттлах.